Кир Булычев - Усилия любви
– Можно, я полечу? Я не женат. Мне всю жизнь хотелось побывать на Титане.
– Вот! - сказал шеф. - А вы говорите.
– Не пойдет! - крикнул снизу Прострел. - Он не поместится в установку. В нем сто пятьдесят килограммов живого веса.
– Сто двадцать, - сказал Губернаторов, который явно не поместился бы в установку.
– Во всей Вселенной не хватит гравитонов, - сказала Лисичка, - чтобы перенести массу Губернаторова на Титан. Но на меня не рассчитывайте. Я завтра лечу в Коктебель.
– Вас, Лисичка, - сказал шеф, - я и не приглашал. Вы даже в виде потока элементарных частиц чрезвычайно опасны. И если вместо Титана вы попадете к вашей косметичке, никто не удивится.
– Спасибо, - сказала оскорбленная Лисичка и вспомнила, что косметичка Алла Семеновна ждет ее вечером. Скорей бы прошел этот запуск.
В зал вбежал Иван Сидорович.
– Он дома! - крикнул Иван Сидорович с порога, жуя половецкий ус. - Он не приедет.
– О ком речь? - спросил в растерянности шеф.
– Мы посылали Ивана Сидоровича к Басманному, - сказал Радик.
– Почему он не приедет? - спросил шеф. - Через час телепортация на Титан. Разве не так?
– Он спит, - сказал Иван Сидорович. - И не хочет просыпаться.
– Так разбудите его!
– Он сказал, что не будет просыпаться.
– Напомните ему, в конце концов, что он участник исторического события.
– Он сказал, что знает.
– И что?
– Перевернулся на другой бок, - сказал Иван Сидорович.
– Я вас предупреждал, - сказал Прострел. - На Басманного нельзя полагаться.
Шеф бросился в радиорубку - шла космограмма с Титана.
– Это удивительно, - сказала Лисичка.
– Я у него вчера был, - прошептал ей Прострел. - Он произвел на меня впечатление слабого человека, не знающего, что такое истинная любовь.
– Ему этого не понять, - ответила Лисичка. - Я знаю.
– Я был вынужден подсыпать ему в кофе снотворного, - сказал Прострел.
– Это преступление! - ахнула Лисичка.
– Да, - согласился покорно Прострел. - На него меня толкнула любовь. Вы понимаете?
– Понимаю, - сказала Лисичка. - Но все равно это преступление.
– У вас не хватит совести выдать меня, - сказал Прострел.
– Не хватит, - согласилась Лисичка.
Большие часы с восемнадцатью циферблатами пробили двенадцать. До запуска оставалось меньше часа.
В радиорубке шеф передал Радику последние данные с Титана.
– Кто летит с Титана? - спросил шеф. - Пирелли?
– Пирелли.
– Еще вчера он был легче на три кило. Разве это не безответственность?
Радик посмотрел на шефа печальными преданными глазами.
– Я не пойду в театр, - сказал он. - И жене придется одной возиться с детьми.
– Спасибо, - сказал шеф. - Я буду приходить к ней по вечерам.
– Да? - И неизвестно было, рад Радик такому решению шефа или нет.
– Ну ладно, - сказал шеф, не дождавшись должной благодарности. - Иди. У тебя какой вес?
– Сейчас узнаем, - мрачно сказал Радик. - Не представляю, как жена управится.
В коридорчике, ведущем к весовой - «массогравитонному отсеку», - почему-то не горел светильник. Радик на секунду приостановился, поджидая Лисичку, чтобы она направила его на верный путь.
– Где ты? - спросил он.
– Я здесь, - ответил мужской голос.
В то же мгновение сильная рука прижала к носу и рту Радика вату, пахнущую хлороформом. Мир закружился и исчез. Последним ощущением Радика была уверенность в том, что его куда-то тащат. И голос Лисички: «Он не заслужил иного».
Ровно за восемь минут до запуска теленавт быстрыми шагами вошел в пусковой зал. Он был в длинном махровом халате с капюшоном, низко надвинутым на глаза. Из рукавов вылезали длинные руки с тяжелыми браслетами - дополнительным весом. Сзади шли два пусковика и Лисичка.
Кинув пронзительный черный взгляд на почтительную толпу техников, первый в мире теленавт исчез в черном люке установки. Пусковики нырнули вслед. Лисичка осталась стоять снаружи, словно охраняла установку от врагов.
Шеф поглядел на установку, спросил:
– Все готово? Он там?
– Он там, - ответила Лисичка.
– Он там, - ответили техники.
Шеф проследовал к пульту. Пульт сверкал огнями, как карнавальная улица в Рио. Метроном отсчитывал последние секунды. Еще немного, и теленавт перестанет существовать. Он превратится в поток гравитонов и мгновенно перенесется к Титану. А встречный поток с теленавтом с Титана материализуется в установке, поблескивающей под множеством прожекторов и сканеров, линз и объективов…
– Десять, девять, восемь, семь, шесть…
В этот момент в зал вполз Радик.
– Шеф, - сказал он тихим голосом, которого никто не услышал.
– Пять, четыре, три, два, один… пуск!
– Шеф! - сказал Радик громче.
Шеф обернулся.
– Кто же полетел? - спросил он тихо. - Дезертир!
– Меня подменили, - сказал Радик.
Еще ярче вспыхнули экраны и сигналы.
На экране, который смотрел внутрь установки, появилось торжествующее лицо пусковика. Пусковик поднял вверх большой палец.
– Есть телепортация! - закричал он.
Техники, ученые и обслуживающий персонал бросились друг другу в объятия. Дело свершилось.
Лисичка помогла Радику, от которого сильно пахло хлороформом, подняться на ноги.
– Это, - сказала она, - песнь торжествующей любви.
Из установки, кутаясь в купальный махровый халат, оставленный теленавтом Прострелом, вышла полная молодая женщина.
– Я так больше не могу, - сказал шеф. - Мне семьдесят лет. У меня слабые нервы. Это не Пирелли.
– Нет, - ответила женщина. - Я не Пирелли. Но Пирелли - настоящий джентльмен. И сотрудники вашего института, Артур Артурович, которые работают у нас на Титане, тоже настоящие джентльмены. Когда они поняли, какова сила моей любви к арфисту Прострелу - это имя вам, к сожалению, ничего не говорит…
– Говорит, - сказал Артур Артурович. - Говорит.
– Говорит, - сказала Лисичка.
– Тем более, - сказала решительно женщина в халате.
– Таисия, здравствуйте, - сказала тогда Лисичка. - Он так к вам стремился, чтобы вы не ушли к Степаняну.
– А вы не знаете случайно его адреса? - спросила Таисия. - Я бы поехала к нему немедленно. Я намерена спросить его: женится он на мне или будет колебаться всю жизнь?
– Его адрес, - сказал Радик, тряся головой, чтобы прогнать следы одурения, - Солнечная система. Титан.
– Когда он туда улетел? - тихо спросила Таисия.
– Одновременно с вами, - сказал Радик. - Вы должны были встретиться на полпути.
Таисия молча повернулась, сделала шаг обратно, к установке, но кто-то из техников мягко остановил ее и сказал:
– Следующий запуск через полгода.
