Вадим Проскурин - Принцип относительности
— Плохая змея, — говорю я.
Хватаю ее двумя руками, ломаю позвоночник и говорю:
— Вот что бывает с плохими змеями.
Иду дальше.
Палец сильно болит. Очень сильно. И опухает. И у локтя начало покалывать и пощипывать. Это ненормально. Понятно, что змея ядовитая, но почему биоблокада не действует? Заблокирована? Нанотехнологии работают, а биоблокада заблокирована? Бред! Демиургу незачет!
Минут через пять я понимаю, что ограничитель боли тоже не действует. Это уже совсем плохо! Сдохну сейчас окончательной смертью от болевого шока, кто отвечать будет? Демиург, сука, знаешь, где я тебя видел, тварь?!
Обращаюсь к сети, вызываю скорую помощь. Жалко тратить деньги, но выбирать не приходится, и так слишком долго тянул. Как же больно… Пятьдесят минут ждать?! Да я за это время сдохну или с ума сойду! Быстрее давайте, сволочи!!!
Сердце стучит как бешеное, кажется, оно вот-вот проломит ребра изнутри и улетит к чертовой матери. Я не могу больше идти, ложусь прямо на грязную землю, прижимаю больную руку к груди, баюкаю ее, как младенца, пытаюсь отключить боль самовнушением. Бесполезно. Начинаю кричать. Так чуть-чуть легче. Кричу. Потом начинаю кататься по земле. В какой-то момент понимаю, что земли подо мной больше нет. Падаю, ударяюсь головой, теряю сознание. Хорошо.
Прихожу в себя. Больно. Но уже можно терпеть. Биоблокада подействовала? А почему так долго? Демиурга поубивал бы!
Открываю глаза, пытаюсь сесть, опираюсь на укушенную руку, вскрикиваю, снова падаю на спину. Падать мягко — подо мной не каменистая земля, а матрас, тонкий, но мягкий. На меня падает чья-то тень. Поднимаю глаза и вижу женщину.
Немолодая, но симпатичная обнаженная блондинка с большой грудью. Лицо приятное и вроде умное. Очень красивая женщина, я бы вдул. Поменять, что ли ориентацию еще раз? Здоровье восстановится — пожалуй, поменяю.
— Ты кто? — спрашиваю я.
— Меня зовут Урсула, — отвечает она.
— Ты демиург?
Она смеется, ее смех звучит напряженно и неестественно. Она отрицательно качает головой.
— Ты бот? — спрашиваю я.
Она снова качает головой. Я удивленно приподнимаю брови.
— Эта реальность многопользовательская? Такая убогая реальность — многопользовательская? Погоди… Тебя тоже нанял демиург? Он что, миллионер?
Урсула глупо хихикает и ничего не отвечает. Я сажусь, опираясь на здоровую руку. Не больно. Набираю полную грудь воздуха и объясняю Урсуле, что я думаю о местном демиурге, что хочу с ним сделать, и в какой последовательности. На лице Урсулы появляется скучающее выражение. Я замолкаю. Она тоже молчит.
— Пить хочу, — говорю я.
— В палатке есть вода, — отвечает Урсула.
— А где палатка?
— Сзади.
Оборачиваюсь и вижу палатку. Совсем рядом, метрах в трех. Озираюсь по сторонам. Мы на пляже, пляж песчаный, песок имеет необычный красноватый оттенок. С одной стороны пляж заканчивается морем (это именно море, никакое не озеро, соленый морской запах ни с чем не перепутаешь), с другой стороны — почти отвесной скальной стеной. Кое-где в скале попадаются промоины, там растет чахлая трава. Самая ближняя промоина выглядит так, как будто по ней недавно проехало что-то тяжелое и угловатое. Похоже, это был я.
Осторожно встаю. Слегка пошатывает, но самочувствие в целом нормальное. Иду к палатке, встаю на четвереньки, чтобы пролезть внутрь, опираюсь на больную руку, вскрикиваю, валюсь на бок. Вижу перед самым лицом босую женскую ступню, к ней прилип песок и какая-то грязь. Потом в поле зрения появляется женская рука, держащая бутылку. Ногти коротко острижены и без маникюра, это некрасиво.
Открываю крышку, делаю глоток. Обычная вода. В других условиях я не стал бы ее пить, но сейчас она кажется вкуснее любого лимонада. Только теперь я понимаю, насколько сильна была жажда. Выпиваю всю бутылку до дна.
— Ну как там наш гость? — раздается откуда-то сверху мужской голос. — Очухался?
Поднимаю глаза. Надо мной стоит голый мужчина, маленький и тщедушный, азиатского типа. Не люблю азиатов, в моих реальностях их не бывает. Не то чтобы я их ненавидел, они мне чисто эстетически неприятны.
— Почти, — отвечает Урсула.
— Кто его так? — спрашивает мужчина.
— Аспид. Красно-черный.
Лицо мужчины становится очень удивленным. Он спрашивает:
— Как он умудрился?
Урсула пожимает плечами, ее большие груди красиво поднимаются и опускаются. Вернусь — надо будет Кисе такие же груди сделать. А может, вообще превратить ее в настоящую женщину?
— Отстой? — спрашивает мужчина.
— Похоже на то, — отвечает Урсула. — Но хотя бы гены хорошие.
— Гены у них у всех хорошие, — ворчит мужчина.
— Кто вы такие? — спрашиваю я. — Ты демиург?
Мои собеседники переглядываются.
— Отстой, — констатирует мужчина.
— Но попробовать надо, — говорит Урсула.
— Попробуй, — говорит мужчина и уходит прочь, к береговой кромке.
Наверное, искупаться решил.
Урсула вздыхает и садится на корточки. Очень соблазнительное зрелище. Точно пора ориентацию менять.
Урсула замечает, куда обращен мой взгляд, хихикает и меняет позу. Теперь она сидит на пятках.
— Я должна тебе кое-что сказать, — говорит она, и я понимаю, что ее речь будет долгой и скучной. — Ты мне вряд ли поверишь, но я все равно должна это сказать. Мы с тобой сейчас в истинной реальности.
Я скептически хмыкаю и саркастически восклицаю:
— Как же я сразу не догадался! Человечество порабощено матрицей, а ты и этот парень — типа повстанцы. Вы сражаетесь за справедливость, верно?
— Мы не повстанцы, — говорит Урсула. — Мы люди, только не совсем обычные. Мы успешные люди.
— Гении, — уточняю я.
— Да нет, не гении, — говорит Урсула. — Просто успешные люди. Мой коэффициент интеллекта — 133, у Ханя — 140. Нам незачем огораживаться в сотворенных реальностях, мы счастливы в настоящем мире.
Ее слова пробуждают в моей душе смутные воспоминания. Когда-то давно, когда я был юн и полон надежд, эти слова, кажется, что-то значили для меня. Но я не помню, что именно они значили, и не хочу вспоминать.
Волна дискомфорта поднимается со дна моей души, я чувствую, что сейчас узнаю что-то ужасное. Будет очень плохо. А я не хочу, чтобы было плохо, мне и так уже плохо от этой змеи ненормальной!
— Вспомни, — продолжает Урсула. — Единый психологический тест, ты сдавал его восемьдесят лет назад. Твои результаты трудно назвать блестящими, но ты вошел в верхнюю квартиль…
— Замолчи! — обрываю я ее. — Не хочу тебя слушать! Ты врешь! Если я все эти годы жил в матрице, где мой разъем для подключения?
— На затылке, — спокойно отвечает Урсула. — И еще два дополнительных на висках.
Некоторое время ощупываю собственную голову.
— Нет тут никаких разъемов, — говорю я. — Только волосы почему-то не растут.
— А ты чего ожидал? — спрашивает Урсула. — Торчащих железок? Мы с тобой не в двадцать втором веке живем.
— Все равно я тебе не верю, — говорю я. — Все реальности равнозначны, это каждый подтвердит, принцип относительности это называется. Правда в глазах смотрящего, поняла?
Урсула вздыхает и говорит:
— Как же меня достал этот мем…
Я встаю и отряхиваю песок с тела. Снимаю трусы, выворачиваю наизнанку и вытряхиваю песок изнутри.
— Пойду дальше реальность тестить, — говорю я. — Спасибо, что спасла меня от шока. Я тебе сколько-нибудь должен за спасение?
— Нисколько, — качает головой Урсула. — И не нужно никуда идти. Твоя работа закончена и оплачена, проверь счет.
Я проверяю счет, пристально смотрю в большие серые глаза Урсулы и натянуто смеюсь.
— А ты забавный демиург, — говорю я. — Отмороженная на всю голову.
— Я не демиург, — говорит Урсула. — Впрочем… А почему бы и нет? Раз ты не веришь в правду, давай будем рассуждать в твоей системе понятий.
— Давай, — соглашаюсь я. — Твоя реальность сделана в целом неплохо, но напрашиваются некоторые улучшения.
Урсула останавливает меня жестом руки.
— Не будем об этом, — говорит она. — Твоя работа принята, деньги выплачены, хватит об этом говорить. У меня к тебе другое предложение. Я хочу тебе предложить… гм… протестировать еще одну реальность. Полет к Альфе Центавра, колонизация второй планеты этой системы, ты будешь младшим менеджером в колониальной администрации. Реальность стратегического типа с глубоким погружением, время полуреальное, провалы субъективного времени эмулируются через анабиоз.
— Не люблю стратегии, — говорю я. — Там думать надо.
— Ты будешь младшим в команде, — говорит Урсула. — Как в твоих любимых танчиках, только ты будешь не убивать, а созидать. Строить будущее человечества в новом мире.
— Какие свойства у этого мира? — спрашиваю я. — Каково время миссии? Порядок оплаты тестинга?
