Степан Вартанов - Террористы
Что касается Гика, то они с Гариком поставили палатку в горах, в часе ходьбы от «Монолита», и работали над очередной идеей технического гения. По мнению Боба и остальных киберпанков, Гарик свихнулся, а Гик был просто невинной жертвой.
* * *
– Завтрак! – вспомнилось вдруг Бобу. – Как я мог забыть! Это будет… – Он задумался. Затем с усмешкой вытащил из кармана монетку и взвесил ее на ладони. – Орел символизирует яичницу с беконом, – изрек он глубокомысленно. – Решка же будет бутербродом с этой пакостью, которую Гарик притащил. Да, именно так.
Он легонько подбросил монетку в воздух, проследил за тем, как она взлетела, кувыркаясь, почти к самому потолку и затем упала на пол. Что-то было не так. Боб моргнул и вновь уставился на монетку, которая спокойно стояла на ребре.
Разумеется, она стояла не просто так. Она попала в щель между досками. Но вероятность такого события…
– Судьба! – проворчал Боб. – Что же мне – голодать?
Он нагнулся, чтобы поднять монетку. Затем встал на колени и потянул сильнее. Монетка не поддавалась. Прошло секунд десять, прежде чем оторопь прошла и киберпанк понял, что произошло. Когда он стоял в том углу, доски прогибались и между ними образовывалась щель. Когда он подошел, доски распрямились и зажали монетку. Простая механика. Плюс, конечно, судьба.
– Ну все! – яростно прошипел Боб. – С меня хватит!
– Ты! – Боб знал, что обращаться к судьбе бесполезно, потому что никакой судьбы нет. Ему было наплевать. На какое-то время он потерял контроль над собой. – Если ты правда моя судьба такая, – говорил он, чуть не плача, – то хоть раз перестань издеваться. Сделай доброе дело. Ну хоть раз! Ну вот сегодня – мой день рождения. Ну хоть бы дочка пришла, что ли. А? В гости?
Судьба не ответила, разве что вы посчитаете ответом сообщение домашнего компьютера, что в курятнике начался пожар.
Глава 3
Земля. Небо. Между Землей и Небом – Луна.
В жизни каждого человека наступает момент, когда он обращается к вере. «Почему я такой?» – спрашивает человек. Или – «Почему я такая?» Или – в более общем случае – «Почему я такое…?» Как водится, за неимением точного ответа человечество разделилось на приверженцев различных религий и сект, и в результате из ответов на этот простой вопрос можно составить библиотеку.
– Потому что ты… – так ответили как-то раз бродячему философу из Канады в баре города Москвы, когда тот по привычке принялся приставать к окружающим со своим любимым вопросом. Говорят, что то ли ответ этот, то ли последовавшие за ним действия вызвали у спрашивающего мистическое озарение, и именно так были созданы покорившие весь мир сосиски, фаршированные овощами. Очень похоже на правду.
Однако серьезные люди подходят к этому вопросу серьезно, а озарение дано испытать не всем. Последователи теории хаоса, например, полагают, что мир случаен, и люди тоже случайны, и в том, что «вы такой», виноваты исключительно семья, школа и местная полиция, которая неизвестно чем занималась, пока еще можно было исправить положение при помощи дисциплинарных мер. Все просто и логично.
Но в жизни каждого человека наступает момент, когда он обращается к вере. Это случается в момент кризиса или, например, когда человек вдруг видит нечто, что в его концепцию «нормального» мира просто не вписывается. Например, бантик, который летает по воздуху на высоте метра от земли и валит деревья лазерным лучом. Тогда человек идет в церковь – за ответами. Впрочем, сторонники теории хаоса полагают, что он идет туда скорее за поддержкой, будучи стадным животным…
– В церковь? – удивленно переспросила Моника.
– Я запуталась, – призналась Линда. Она посмотрела на мать, словно ожидая возражений, но возражений не последовало.
– Вреда это не принесет, – пожала плечами женщина. – Я бы тоже с тобой съездила, но… – Она кивнула в сторону рабочего стола. Моника работала дизайнером.
Так получилось, что в этот день Линда заперла свое придорожное кафе на замок и повела принадлежащий ее матери грузовичок в сторону близлежащего городка – своей церкви в Серебряном не было.
* * *
– В церковь? – удивленно спросил Люк, не прерывая дыхательных упражнений. – Почему в церковь?
– Люди уделяют много внимания религии, – объяснила Кира. – Может быть, это необходимое условие для того, чтобы стать человеком.
– Боб полагает, – возразил Мак, – что религия – это предрассудок. Впрочем, – добавил он, подумав, – сегодня я слышал, как он молится.
– Боб? – удивился участвующий в беседе на правах слушателя Владимир.
– Он просил судьбу перестать устраивать диверсии в крольчатнике, а вместо этого прислать ему в гости дочь. Я как раз проходил мимо его комнаты.
– Не путай молитву и скрежет зубовный, сын мой! – нравоучительно произнес Владимир. – Если Боб – верующий, то я – папа римский… извините за каламбур.
– Тем не менее…
– Как ты это себе представляешь? – спросил Люк.
– Что это за шипение? – удивилась Кира. – У тебя неполадки?
– Это я дышу.
– Чем дышишь?
– Динамиками.
– Дурдом, – резюмировал Владимир. – Кстати, Люк прав. Что ты собираешься делать – молиться?
– Мне не о чем молиться, – возразила Кира. – У меня все есть. Я собираюсь исповедаться.
* * *
Церковь стояла на пригорке, и восходящее солнце красиво ее освещало. С полминуты Кира смотрела на церковь и горы за ней, затем медленно пошла вперед, обходя слева выходящих из здания после утренней службы прихожан – так, чтобы они видели ее на фоне церковной стены. Медленно – потому что она задействовала режим невидимости.
Внутри церковь была гулкой, просторной и тоже красивой. Однако, тщательно проанализировав свои чувства, Кира не нашла ничего, что могло бы быть истолковано как религиозный трепет, впрочем, она уже бывала в созданных методами виртуальной реальности церквях в Интернете, как в моделях, так и в действующих, войти в которые можно было с любого терминала на Земле. Так что ничего нового она не увидела. Но может быть, этот человек в смешной одежде сможет ответить на ее вопросы…
Она вошла в кабинку для исповеди и отключила режим невидимости. У священника по ту сторону полупрозрачной занавески глаза полезли на лоб.
– Вопрос первый, святой отец, – без предисловий начала Эй-Ай. – Являюсь ли я живым существом?
* * *
Линда вздохнула и переступила церковный порог. Сначала она хотела перекреститься, но затем поняла, что не знает как. Тогда она просто поежилась и пошла вперед. В церкви царил прохладный полумрак, пахло ладаном – если конечно, это был ладан, – и от всего этого странно замирало сердце.
Затем в противоположном углу зала что-то упало со звоном, с треском распахнулась дверь, и Линда увидела священника.
Она сразу поняла, что беседы на религиозные темы придется отложить. На священнике не было лица. Он направился в сторону алтаря, опрокинул по пути какой-то высоченный подсвечник, развернулся в сторону Линды, не видя ее, и прошел мимо, бормоча что-то о грехах и наказании за гордыню. Руки святого отца сжимали крест, а голос дрожал и ломался.
Линда совсем собралась было уходить, когда открылась вторая дверь в кабинке для исповеди. Там было две двери, в этой кабинке, для священника и для посетителя. Священник ушел, подумала Линда, значит, это тот, кто его так расстроил.
Затем дверь закрылась. Никто не вышел. Девушка по прежнему была одна в зале, но она словно чувствовала присутствие кого-то еще. Мороз по коже… Затем открылась и закрылась дверь, ведущая на улицу. Снова никого. Это были слишком. Линда поспешно направилась к выходу, сдерживаясь, чтобы не побежать. Ей никогда не было так страшно, хотя, если вдуматься, никаких причин для этого не существовало.
* * *
В десятке километров от нее, в горах, Люк поднял голову, отрываясь от созерцания синтезированного подпрограммой тактической симуляции цветка лотоса.
– Мне кажется, – сообщил он окружающему миру, – я только что испытал озарение. Кстати, кто-нибудь знает, как ставится ударение в слове «сатори»?
– Люк? – с тревогой произнес Владимир.
– Я посмотрю в словаре, – вздохнул Люк. – Кира?
– Кира здесь.
– Сколько у тебя горючего в двигателе мягкой посадки?
Глава 4
Разбился! А говорили – железный!
Чайка по имени Джонатан ЛивингстонИз церкви Линда пошла на городскую ярмарку. Впрочем, все это было, конечно, условно. В городке едва насчитывалось две тысячи жителей, и ярмарка состояла из десятка столиков, на которых народ торговал своими поделками. Так, от нечего делать торговал. Ярмарка должна была успокоить нервы девушки.
Продавались тут довольно бездарные картины, самодельная посуда, бывшая в употреблении люстра и тому подобное барахло. Линда купила мороженое и побрела в обход. Через пять минут она обнаружила, что стоит перед палаткой предсказательницы судьбы и в сотый раз читает первую строчку афиши. Девушка вздохнула и повернулась было, чтобы уйти, но в этот момент ее схватили за руку.
