Вадим Проскурин - Хоббит, который познал истину
— Он гибнет?
— Не обязательно. Если данные мира не уничтожены или хотя бы сохранена резервная копия, мир может быть восстановлен.
— Разве можно создать резервную копию целого мира?
— А почему бы и нет?
И в самом деле, почему бы и нет? Если вдуматься, нет большой разницы между копированием одного разумного и целого мира. Разница только в сложности и еще… Если копируется весь мир, где тогда размещается резервная копия?
Я задал этот вопрос и получил совершенно очевидный ответ, до которого додумался бы сам, если бы позволил себе немного поразмыслить.
— В другом мире, — ответила Лора, — а где же еще? Либо на специальных внешних хранилищах.
— Внешних хранилищах? А это еще что?
— Артефакты, как ты говоришь. — Лора улыбнулась.
— Артефакты… Значит, каждым миром управляет артефакт. Правильно?
— Ну да.
— И еще бывают артефакты, которые хранят миры, как хорошая хозяйка хранит зимой варенье из ягод?
— Интересное сравнение! — Лора хихикнула.
— Значит, мирами управляют артефакты… Кстати, а где находятся эти артефакты? В тех мирах, которыми они управляют?
— Нет, что ты! — Теперь Лора смотрела на меня как на сумасшедшего. — Есть же реальный мир, ты что, забыл, что ли?
— А этот мир, что, не реальный?
Лора пытливо взглянула мне в глаза.
— Хэмфаст, ты что, поехал?
— Куда поехал? — не понял я.
— С дуба рухнул, — пояснила Лора. — Крыша поплыла. Квадрат перекосился.
— Ты имеешь в виду, не сошел ли я с ума? — догадался я.
— Вот именно! Сколько времени ты провел здесь?
— Всю жизнь.
— Понятно. Ты помнишь свое настоящее имя?
— Конечно помню! Хэмфаст я.
Лора закусила губу.
— Ни хрена себе, — пробормотала она. — Я думала, так бывает только в желтых пергаментах. Ты хоть знаешь координаты этого… мира?
— Знаю, — сказал я. — И ты тоже их знаешь, раз ты прошла по каналу.
— Разве у тебя канал без сторожа?
— Сторожа? Ты подразумеваешь сторожевое заклинание? Пожалуй, ты права, его стоит навесить на выход из канала. Раньше я думал, что во всей Вселенной только пятеро субъектов владеют высшей магией, но сейчас…
Лора досадливо поморщилась.
— Высшая магия… какой ужас! Но ты правда не прикалываешься, ты действительно серьезно считаешь, что это твой родной мир?
Я кивнул.
Лора состроила серьезное лицо, как будто собралась прыгать в воду с тридцатифутовой высоты.
— Ладно, пусть все будут считать, что я дура, но я сейчас вернусь, проверю поленья…
— Какие поленья?
— Не важно! Проверю поленья, найду твои координаты и вызову службу спасения. В последний раз спрашиваю — ты не издеваешься?
— Нет. Я не издеваюсь.
— Ну ладно.
Лора сделала торжественное лицо, и ничего не произошло. На ее лице появилось выражение растерянности.
— Это что такое? Это тоже твои шутки?
— В чем дело?
— Почему не действует срочный выход?
Я пожал плечами.
— Чтобы я смог ответить на этот вопрос, почтенная Лора я должен вначале узнать, что такое этот срочный выход.
— Хватит, это уже не смешно! Выпусти меня отсюда!
Я поколебался. С одной стороны, надо бы задержать ее здесь, порасспрашивать, она наверняка знает много интересного, но… задерживать гостя против его воли неприлично. Пусть идет, решил я.
— Канал ждет тебя, — сказал я. — Видишь?
— Ничего я не вижу! — воскликнула Лора, и ее голос начал дрожать, пока еще еле заметно. — Выпусти меня отсюда!
Я глубоко вздохнул, взял Лору за руку и довел до канала. Потом, уже в пещере Орлангура, я подвел ее к каналу, ведущему в ее родной мир, и сказал:
— Счастливого пути, прелестная Лора. Несмотря ни на что, я был рад с тобой познакомиться. Если захочешь встретиться со мной еще раз, приходи в то место, где мы повстречались впервые. А канал, ты уж извини, я закрою.
Лора неопределенно фыркнула, и непроглядно-черное жерло канала засосало и поглотило ее ладно скроенное тело.
5
— Давай по порядку, — сказал Уриэль. — Она удивилась тому, что встретила хоббита в своем родном мире. Она знает, что существуют хоббит, эльф, Средиземье, Мордор и Минас-Тирит. Она ничего не знает про Исход. Ее мир напитан магией по самое некуда. Язык, на котором написаны стихи в пещере Орлангура, — ее родной язык. Все правильно, Хэмфаст?
Я кивнул.
— И какой отсюда следует вывод? — глубокомысленно спросил Уриэль и перевел взгляд с меня на Олорина и обратно.
— Неужели ты думаешь, что… — неуверенно начал Олорин, — неужели это Валинор?
— А почему бы и нет? Прошло три тысячи лет с тех пор, как валары и майары вмешивались в дела смертных. У нас в Средиземье многое изменилось, а сколько всего могло измениться в Валиноре? Или ты думаешь, что валары совершенно неспособны к прогрессу?
— Нет, я так не думаю, но… я ведь покинул Валинор совсем недавно, меньше года назад.
— Ты не покинул Валинор, — отрезал Уриэль. — Ты вообще ничего не покинул, ты раньше просто не существовал. Ты был сотворен с единственной целью — проверить, что за бардак творится в Аннуине и его окрестностях.
— Уриэль! — воскликнул Олорин. — Ты что, вправду думаешь, что я сотворен только год назад? А как же война с Сауроном, меня что, там не было?
— Я неправильно выразился, — смущенно проговорил Уриэль. — Не сотворен, а… сформирован, что ли… восстановлен, если это тебе больше нравится. Я не отрицаю, что ты участвовал в Войне за Кольцо, но после этого с тобой произошло что-то, что никто из нас никак не может понять. Твое воспоминание, что ты явился в Средиземье именно из Валинора, без всякого сомнения, относится к искусственно внесенным в твою душу. И поэтому то, что ты представляешь себе Валинор совсем другим, — не аргумент.
— Значит, по-твоему, то, с чем мы встретились, это все-таки Валинор? — уточнил Олорин. Уриэль пожал плечами.
— Я не стал бы утверждать так определенно, но я допускаю такую возможность.
— И кто тогда Лора? — Я не удержался от того, чтобы вмешаться в разговор.
— Да кто угодно! Младшая дочка Галадриэли, например.
— Но она говорила про каких-то думающих, некоторые из которых есть слуги миров… Уриэль усмехнулся.
— Помнится, Радагаст Карий пытался учить дорвагов. Он рассказал им про бунт Мелькора, и мифология дорвагов обогатилась сказкой про черного узника. Радагаст рассказал про Нуменор, и из этого вышло сказание о серебряном оборотне. Когда научное знание превращается в сказку, оно изменяется до неузнаваемости. Мы можем долго гадать, что имела в виду Лора, говоря обо всей этой ерунде, но я думаю, что так делать глупо. Лучше сходить туда еще раз и увидеть все своими глазами.
6
Лора сидела прямо на идеальной брусчатке, уткнув голову в колени, а когда услышала наши шаги, подняла голову, и стало видно, что ее хорошенькое личико распухло от слез. Странно, что не расплылась краска на глазах и на губах.
— Что вы со мной сделали? — жалобно воскликнула она. — Я не могу выйти. У меня не работает вообще никакой выход. Я обращалась в службу спасения, а они сказали, что я бот.
— Кто? — переспросил я.
— Бот. Но я же не бот! Боты тупые, а я нет. — Уриэль скептически хмыкнул, но Лора продолжала, не заметив этого: — Я думаю и чувствую, я по-прежнему я, только теперь я не могу выйти.
— Выйти в то, что ты называешь реальным миром? — уточнил Уриэль.
— Ну да, а куда же еще?
— Попробуй сделать это еще раз, прямо сейчас.
Лора состроила сосредоточенное выражение лица, и ничего не случилось. Вообще ничего, ни в обычном пространстве, ни в магическом.
— Девочка моя, — мягко сказал Уриэль, — а ты уверена, что раньше умела это делать?
Лора посмотрела на него как на идиота.
— А как я, по-твоему, сюда вошла?
— Может быть, так же, как мы?
Лора глубоко вздохнула.
— Ребята, это уже не смешно. Если это шутка, давайте ее заканчивать. Пожалуйста. — И ее глаза снова наполнились слезами.
Я вопросительно посмотрел на Уриэля, тот пожал плечами. Я наклонился к Лоре и тронул ее за плечо.
— Пойдем отсюда, — сказал я. — Я знаю, наше Средиземье — это не твой мир, и я знаю, что ни один мир никогда и на за что не сравнится с родным, но у нас тебе будет лучше, чем здесь.
Глаза Лоры брызнули гневом.
— Один раз я пошла за тобой, — воскликнула она, — и ты превратил меня в бота! Что ты хочешь сделать со мной на этот раз?
— Ничего. Я просто хочу помочь тебе.
— Просто помочь, — она передразнила меня. — Ты уже помог мне, спасибо!
— Если ты отвергаешь мою помощь, — сказал я, — я больше не смею навязывать тебе свои услуги. И я обернулся к друзьям.
— Уходим, — сказал я.
— Подожди, — возразил Уриэль. — Раз она не хочет идти с нами, надо снять с нее копию или хотя бы мыслеобраз.
