Станислав Шульга - Хаос-генератор
— Может быть, тогда и модернизирующий патч тоже их рук дело? А Чешир непосредственный исполнитель? Он знал всю подноготную и мог рассказать об этом. Более чем весомый мотив для того, чтобы его убрать.
— Если он знал о махинациях GK, почему не сказал об этом на суде? Нет, Паша, он играл собственную игру.
— Тогда кто еще?
— Любой крупный игрок на софтверном рынке, заинтересованный в эксклюзивной технологии. Кстати, что с его архивом? Он собрал довольно объемную область данных. Насколько я знаю, во время его заключения она находилась на Холме, и ее там основательно просматривали аналитики.
— Область данных возвратили владельцу, но нашли там что-то или нет, я не знаю. Насколько мне известно, его область содержит довольно много графики и видео.
— Сто двадцать пять тысяч книг, четыре тысячи кинофильмов, включая подборку моделей из Playboy, коллекцию старого порно с Джилл Келли и Сильвией Сэйнт. Идеальное место, чтобы спрятать информацию. Но нужны ключи, «консервные ножи». О криптовке предполагали, но их тогда не нашли. Архив пытались взломать, но безуспешно.
— Ты думаешь, там ответ?
— Не знаю. Слушай, прокрути еще раз этот скринсейвер…
Они выбрались наружу через час.
— Ты сейчас куда, Паша?
— Наверное, домой…
— Чего так неуверенно? Проблемы дома?
— Да нет, все в порядке, просто заколебали меня мои шефы — он опять хитро прищурился, — Может посидим, пивка выпьем?
— А тебе не повредит? — Шершень ткнул пальцем в живот, выпирающий через серую рубашку.
— На себя, посмотри, шуруп. Ты тоже свой бизнес неслабо расширяешь…
Они взяли по бутылке крепкого «Черниговского» в ближайшем ларьке и нашли пустую скамейку в скверике.
— Не понимаю я, Коля.
— Чего ты не понимаешь? Как жить дальше?
— Как работать дальше?
— По этому делу?
— В принципе, как работать… Это дело так, частный случай.
Шершень отпил из бутылки.
— Десять лет назад все было по-другому. Блин, плывет все, и куда — непонятно. Искусственный интеллект, серийное клонирование, сеть, в которой ни адреса, ни имени реального нет, япона мать, иногда кого ловишь, неясно. Сопливые пацаны такие дела делают, а их даже привлечь нельзя, потому как дети еще…
— Паша, уже давно все плывет. Ты в сети мало бываешь, разве что в соцсетях висишь, а твое начальство — еще меньше. Сейчас не то, что дети… Иногда непонятно, живой преступник или нет.
Пепелов переложил бутылку из правой руки в левую и откинулся на спинку скамейки.
— Коля, это все философия…
— Ты хочешь спихнуть дело?
Пепелов потеребил ручку своей сумки свободной рукой.
— Да, мне не улыбается возиться с этим «глухарем».
— Выстроив логическую цепочку и доказав, что к делу причастны кибернетические объекты?
— Тоже мне экстрасенс… Коля, я жопой чувствую, что тут дело в этих засранцах.
— Чувствительную жопу ты себе отрастил.
— Я серьезно. Мне нужны основания для того, чтобы «седьмой» отдел взял это на себя.
…Ключом к разгадке сути Мутации полиморфов некоторые склонны считать архив Куреневского. В его компьютере остался каталог внешних носителей информации, часть из которых бесследно исчезла. Его архив содержал не только рабочие материалы и программное обеспечение, но и солидную коллекцию литературы. Среди заметок и набросков выделяются тексты, состоящие практически из одних цитат, связанных между собой короткими образными предложениями.
Сейчас есть самые разные трактовки этих цитат. Но все они выделяют группу событий-символов, к которым эти цитаты имеют отношение. «Рождение», «Отлучение», «Мутация», а также периоды времени, которые можно охарактеризовать, как «время до рождения», «между рождением и мутацией» и так далее. Также есть группа цитат, которые, если их рассматривать в комплексе с основными символами архива, придают этим событиям различную окраску. Окончательно установить смысл не удается — часть дисков бесследно исчезла. Этот дефицит информации не позволяет нам уяснить суть происшедшего, и наоборот, является источником вопросов. Вопрос о том, кому это было нужно, какую цель преследовали Куреневский и его команда (если таковая существовала), во что все это может вылиться — все эти вопросы остаются открытыми.
«Охота на полимофов» Wired
Киев, август 2014 года
Хаотичное движение ярких цветных точек — миниатюрных экранов мобильных телефонов, гаджетов и фотокамер в тусклом свете электрических фонарей между пятнами «динамиков», неподвижно застывшими в окружающем пространстве, но с постоянно меняющейся цветовой гаммой и объемами. Улица наполнена мелодиями рингтонов и обрывками FM-трансляций, короткими и длинными фрагментами разного ритма и тональности, сливающимися в единый ненавязчивый шум, затихающий на считанные мгновения. Воздух пропитан дымом шашлыка, запахом сахарной ваты и национальных кухонь.
Днем на Андреевском спуске бал правят торговцы «традиционным» туристическим товаром, разного рода символикой от шапок-ушанок с красными звездам до флагов Украинско-грузинского Альянса и «статикой», произведениями искусства, созданными с помощью старых технологий — резьба по дереву, литье, живопись маслом на холстах, акварель. Чаще действительно ручная работа, но попадаются и дешевые штамповки под акварель и гравюры с банальными, заезженными видами и сюжетами. Вечером на сцену выходят торговцы «динамикой», артефактами нового кибернетического искусства. Вместо холста — «умная бумага» или «цифровые чернила», тонкопленочные экраны высокого разрешения. В рамки встроены батареи и процессоры, обеспечивающие картинку и ее динамичное изменение. Сейчас на Спуск выходит это, новое поколение, и улица покрывается мерцающими пятнами динамических образов, движущимися фигурами объемных скульптур и массой других вещей, чему критики еще не сподобились придумать название. Реальность наполняется символами из прошлого, воспоминаниями о том, чем было это место раньше, картины и танцы фигур пытаются раздвинуть рамки настоящего, заменив его на «старые, добрые дни».
— … Так что говорили ребята?
— Разное говорили и много чего. Фигурой-то он был заметной. Собственно, из всех спецов по полиморфам в GK только человек десять имели тот же уровень. По сути, идеологию полиморфов на ранних стадиях подготовки определял именно он.
— А что сейчас говорят?
— Коля, ты как маленький… Ну что могут говорить? На внутренних форумах все цедят информацию, в курилках тоже мало кто хочет это вслух обсуждать. Человек умер, что хорошего? Тем более человек, который устроил в свое время корпорации серьезные проблемы. Я в эти темы не лезу…
Внезапно все гаснет, и спуск оказывается в полной темноте. Толпа, застигнутая врасплох, на миг замолкает, но в следующее мгновение в темноте летнего неба загораются контуры «замка Ричарда». Вздох восхищения проносится по Андреевскому и цветные светляки начинают свистопляску, подтягиваясь ближе к одной из достопримечательностей города. Стены окрашиваются в бледно-голубые цвета, и начинается музыка. Перепады тональности совпадают со сменой цветовой гаммы и образами, которые мелькают на этом объемном экране. Человек с куриной ножкой в кармане пиджака, кот со стаканом водки, строгие фигуры в военной форме, и сразу же за ними — некто, чье лицо более похоже на собачье. Толпа щелкает гаджетами, стараясь не упустить ни одного момента из этой феерии света, музыки и образов.
— Неплохо, да? — Хомяченко выглядел как ребенок с двумя пачками мороженого.
— Конечно, неплохо. Здания уже полгода как нет, а все думают, что оно есть.
— Что серьезно?
— Объект снесли за ночь и поставили здесь фанерный каркас и гологенератор.
— А что жители рядом?
— Какие жители, здесь давно простые люди не живут. А художникам рот сам знаешь, чем закрыли. Немного фанеры, оптика и голограммы. Дом-призрак.
— Это секрет?
— Для тех, кто в курсе, не секрет. Я думаю, через пару месяцев будет известно всему городу, но народ уже привыкнет к шоу, и тогда застройщик сделает здесь то, что ему хочется.
— Интересная пиар-компания…
Шоу закончилось, и народ стал расползаться по спуску, кто вверх, кто вниз.
Хомяченко подошел к небольшой стойке, на которой висели бусы, фенечки и всяческие амулеты.
— У вас есть манипуляторы для Penapples-IY? В виде четок, я имею ввиду.
— Ой, уже нет! — миловидная юная художница. — Оставьте свой номер, мы вам обязательно сообщим, когда у нас будут эти четки!
Хомяченко улыбнулся в ответ, но номера не дал. В свои пятьдесят с лишком он выглядел на ранние сороковые и совсем не оправдывал своего прозвища — Хомяк. Сухопарый блондин с вечной и добродушной улыбкой на лице после определенного возраста начал пользоваться успехом у женщин младше его лет на пятнадцать-двадцать. Не в последнюю очередь из-за того, что сумел сохранить романтические настроения и умение одеваться довольно импозантно.
