Иван Суббота - Тёмный Эвери. Адепт смерти
— Опупеть!
На экран была выведена полная информация о Вальде с изображением самого паладина и одетого на него обмундирования, с указанием всех его параметров, начиная от основных и вторичных характеристик и заканчивая длинным списком изученных умений с указанием их уровня.
— Шесть божественных репутаций уровня "Восхищение"! — мой друг выпрямился и посмотрел на меня ошалевшими глазами. — Я боюсь даже представить себе, во сколько это ему обошлось.
Я усмехнулся:
— Ты на клан его посмотри.
Валерка опять прильнул к экрану ноутбука.
— Орден Розы и креста. И что? — недоуменно спросил он. — Ни разу о таком не слышал.
— Я тоже раньше не слышал, пока не полез в поисковик и не нашел информацию о нем. Розенкрейцеры — это был сильнейший клан в "Негусе". Ты наверняка слышал про эту игру. До ареста руководителей Негус Интертеймент она была одной из самых популярных. В нее играло народу больше, чем в Битву.
— Ага. А теперь, когда "Негус" прикрыли, они ломанулись в Битву, — сказал Валерка.
— И не только они. Я тут полазил по поисковикам, пока свободное время было, новый кокон привезут и установят только завтра, и вот что обнаружил. Негус Интертеймент не единственная компания, владелец виртуальной игры, в отношении которой ведется расследование. Что-то там вроде сговора с рекламодателями и использование нейро-программирования игроков. По решению суда закрыты более двух десятков игр, некоторые очень популярные. Как тот же "Негус". Еще в отношении нескольких компаний такое решение пока не принято, но дело находится на рассмотрении суда. Единственная игра, которая прошла проверку и которая оказалась полностью чистой — это "Битва богов". Понимаешь, что это значит?
Валерка кивнул:
— Это значит, что Розенкрейцеры — не единственные. Сейчас все игроки из других игр ломанутся в Битву. Нас ждет наплыв нубов и мажоров. Надеюсь, что и нормальных игроков будет немало.
Он замолчал, глядя на экран и о чем-то размышляя. Я тоже задумался о предстоящих изменениях в привычном раскладе сил в "Битве богов". Розенкрейцеры, судя по столь резвому началу, будут стремиться занять лидирующие позиции в мире "Битвы богов". Другие кланы из других игр тоже не останутся в стороне. Деньги, судя по всему, у этих ребят есть. А если есть деньги, будет и все остальное. Как говорил некто Наполеон, для победы в войне нужны всего три вещи — деньги, деньги и деньги. У нынешних топ-кланов с этим ресурсом, похоже, тоже все в порядке и так просто пальму лидерства они не отдадут.
Мир "Битвы богов" ожидают интересные и напряженные времена. Шаткому равновесию, сложившемуся среди топ-кланов игры, приходит конец. Деньги на войну польются рекой. А когда кто-то тратит деньги, найдется и тот, кто их зарабатывает. И вот именно этот момент для меня сейчас имеет самое актуальное значение.
— Серег, а что ты там сказал, что, то ли потратил, то ли не потратил эти бабки? — спросил Валерка.
Он, наконец-то, оторвался от компьютера и опять плюхнулся на кровать, уставившись в потолок задумчивым взглядом.
— Ай, — я махнул рукой, — надо было их куда-то пристроить, чтоб инфляция не сожрала. Когда я еще такие бабки потрачу? Думал, мать что-то посоветует, она же экономист как-никак, не в последней компании работает. А посоветовал отец.
— Отец? — удивился Валерка. — Он же у тебя повар. Что он мог посоветовать?
— Не скажи, на самом деле толковый совет. Это тебе не акции на фондовом рынке покупать или в недвигу вкладываться. Там не угадаешь. В банк, на депозит — тоже не самый лучший вариант. Инфляция выше, чем проценты в банке. А батя предложил в вино вложиться.
— Куда? — еще больше удивился Валерка. — В вино? Какое вино?
— Красное.
Валерка наконец-то отвлекся от рассматривания потолка и перевел недоумевающий взгляд на меня. Увидев мою насмешливую улыбку, он тряхнул головой:
— Брр, что-то я ничего не понял. Ты давай тут зубы не скаль, а толком объясни. Что за вино и нафига в него вкладываться. Чтобы спиться потихоньку?
— Батя говорит, что вино из прошлогоднего урожая винограда очень удачное получилось. Торес Селесте называется. Испанское. Красное сухое. Весной к ним в ресторан первую партию поставили, цена бутылки около двадцати евро была. А сейчас, к концу лета, уже по тридцать пять подают на стол. Батя говорит, что это вино с годами только дорожать будет, через несколько лет и сотню стоить будет, если не больше. Лучшее вложение на сегодня. И товар всегда будет востребован. И чем дальше, тем дороже. Поэтому надо как можно быстрее покупать, пока еще виноделы оптовые партии продают.
— Хм, — Валерка согласно кивнул головой. — Логично. И что? Уже купили? Совсем, что ли, денег не осталось?
— Ну, как тебе сказать. Мы, когда тут всей семьей посовещались, по инету полазили, решили срочно батю в Испанию отправить. Раскупают товар бешеными темпами. Он взял отпуск и рванул в Мадрид. А через два дня позвонил из Рима. Говорит, погребок нашел, где вино хранить можно, а еще и ресторанчик при нем. Как раз в три миллиона все укладывается. Ну, после такого закидона бати, мать подорвалась и помчалась в Рим, спасать отца. На следующий день уже она позвонила. Сказала, что ей там все очень понравилось. Говорит, ты ведь знаешь — отец всегда мечтал о своем ресторанчике или кафешке.
— Ну, и? Что решили? Вино то купили?
— Да купили-купили. Ресторанчик купили. В смысле, в процессе. Я с батей по скайпфону связался, сказал, что ресторанчик — это мой подарок ему. С погребком. Только там помимо этих трех лямов еще придется тысяч триста в ремонт вложить. Мама говорит, кредит будут на ремонт брать. Ну и оборотные средства еще. Посчитала все. Говорит за два года кредит закроют, а то и раньше. Здесь увольняться собираются оба и туда переезжать.
— Ну, и правильно. Свой бизнес — это в сто раз лучше, чем в чужом офисе штаны просиживать за зарплату. И ты молодец, что бате бабки отдал. Родители — это святое.
Валерка, конечно, прав. Тут у меня никаких сомнений нет. Но вот передать эти ощущения, когда еще вчера ты был евровым миллионером, а сегодня на тебе кредит висит в триста тысяч, словами нельзя. Это надо самому прочувствовать. Тот еще стресс.
Вообще, это лето было богато для меня на стрессы. Начать с того, что в этом году я закончил архитектурный институт. И в тот же день, когда получил на руки диплом о высшем образовании, купил огромный букет и завалился в общагу к Ирке с предложением руки и сердца. Жизнь, казалось, теперь будет сплошной белой полосой. Но эти иллюзии Ирка быстро развеяла, ответив отказом. До боли логичным и взвешенным. Какая свадьба? Какая супружеская жизнь, если ни у тебя, ни у меня — ни кола, ни двора? Одна живет в институтском общежитии, у другого хоть и есть своя комната в родительской квартире, но ее площадь всего четырнадцать квадратных метров. Чтобы к кровати пройти, надо вдоль стеночки пробираться из-за этого дурацкого кокона. В который, кстати, так называемый будущий супруг постоянно сбегал из теплой постели и из под теплого бока будущей жены. Нет, такая супружеская жизнь нам не нужна.
Болело сильно. Белая полоса как-то резко превратилась в сплошную черную. Чтоб успокоить ноющую рану, я рванул в Коктебель. Забыться, развеять тоску. И, что удивительно, мне это удалось. Море, солнце, алкоголь и красивые загорелые девушки вернули меня к жизни.
А по возвращении из Крыма меня ждали три известия. Плохое, хорошее и обнадеживающее.
Плохое — мой проект среднеобразовательной школы не занял первое место на конкурсе Международного союза архитекторов, проводимого под эгидой ЮНЕСКО. И второе не занял. И третье не занял. И в десятку лучших не вошел. А хорошее известие — моя работа все-таки понравилась конкурсному жюри и мне присудили утешительный приз. Пять тысяч евро. А обнадеживающее известие — письмо от одного из членов жюри, довольно именитого архитектора. Он расхвалил мою работу. На пяти страницах описывал мои недочеты в проекте и варианты их устранения, а в итоге предложил пройти стажировку в его архитектурном бюро в Норвегии.
Ни в какую Норвегию я ехать не хотел. Это после знойного-то Крыма — куда-то в холодные края? Нет, избавьте. К тому же, после этого письма я опять поверил в белую полосу, по которой легко и беззаботно покатится моя будущая жизнь.
Однако, следующие две недели вновь опустили меня с небес на грешную землю. Устраивающей меня работы не было. Просто не было. Максимум, на что я мог рассчитывать, это на работу мальчиком на побегушках в какой-нибудь строительной конторе. С перспективой годам к тридцати стать ведущим специалистом, годам к сорока главным, а годам к пятидесяти получить самостоятельный проект. Трансформаторной будки. В лучшем случае.
И в этот момент, когда действительность развеяла мои юношеские иллюзии и показала себя во всей своей суровой красоте, мне поступило предложение продать Вальда.
