Степан Вартанов - Робинзоны
– Щас! – Боб прекрасно знал, кто перед ним, благо, Эй-Ай показывали ему фотографии, так что по логике вещей ему следовало бы бояться, да вот только после встречи с дочерью Бобу было на все плевать. Полицейские, сидящие на соседнем дереве, могли бы рассказать пару историй на этот счет, по стечению обстоятельств именно им год назад пришлось арестовывать киберпанка, ввязавшегося в драку с заезжими мотоциклистами, и тоже после очередной семейной неурядицы.
– Сказал – слазь!
– Джастик тебе в… – произнес бородач, а затем повел плечами, очень похоже пародируя поведение гангстера.
– Ну ты нахал! – удивился Фред.
– А не пошел бы ты… – Тут у Боба округлились глаза, и он завопил, забыв о своем собеседнике: – Куда?! Медведь! Берегись!!!
Как получилось, что в пылу перепалки они забыли о Джоне, никто не знал. Джон вышел из леса, пару раз при этом упав, и направился к озеру. Вид он при этом имел самый жалкий. Если бы его тезка выстрелил в него из «саунд-бластера» под водой, то проблемы бы не было – Джон умер бы мгновенно. Однако выстрел в воздухе, пусть даже почти в самое ухо, в упор – дело иное. Ультразвук хорошо отражается от границы между разными средами, да и вообще – оружие аквалангиста было подводным. Так что вместо того чтобы бесславно погибнуть в самом расцвете своей криминальной карьеры, Джон получил что-то вроде крепкого удара по голове очень большой чугунной подушкой. Чувствовал он себя плохо, и блеснувшая невдалеке поверхность озера была им воспринята как возможность освежиться. Может быть, тогда исчезнет наконец этот грохот в голове и перестанут подгибаться колени? У Джона был очень тяжелый день.
Медведя Джон не заметил, а совместных криков сидящих на дереве бандитов и полицейских он просто не слышал. Он и видел-то все как в тумане. Пройдя в десятке метров от обалдевшего от такой наглости гризли, человек спустился по пологому берегу к озеру и, войдя в него по пояс, для чего ему потребовалось сделать всего два шага от береговой линии, принялся умываться. Медведь не торопясь подошел к нему сзади, однако вместо того, чтобы атаковать, принялся жадно пить.
Напившись, Джон повернулся к берегу и только тут увидел медведя.
– Хорошая собачка! – ласково произнес он и полез обниматься. Медведь попятился, но тоже как-то неуверенно. Он не совсем понимал, что происходит, и это было неуютно. Впрочем, вряд ли это остановило бы его от того, чтобы расправиться с человеком. Джона спасло чудо, и звали это чудо Сандип.
Сандип вовсе не собирался изображать героя, он просто упал с дерева. Не стоит судить его слишком строго – индус провел большую часть своей жизни в Нью-Йорке и Бостоне и никогда раньше не лазил по деревьям. Он не знал, что существует связь между весом сидящего на ветке человека и надежностью его положения. В счастливом неведении Сандип пребывал до того самого момента, когда, наблюдая за развернувшейся на берегу озера драмой, он подался вперед… и, издав совершенно не вяжущийся с его обычным спокойствием вопль, полетел вниз.
В мгновение ока от колебаний гризли не осталось и следа. Подобно бурой молнии он метнулся к деревьям, давшим приют его недругам, и почти успел. Почти…
– Ты здорово научился лазить по деревьям, – заметил Боб, приветствуя нового иммигранта на своем дереве.
– Я… – начал было Сандип, но не договорил. Лицо его сделалось озадаченным. Проследив за направлением его взгляда, Боб неуверенно выругался. И было отчего! Джон уже лежал под кустиком на берегу и, похоже, собирался вздремнуть.
– Он у вас что – пьян? – поинтересовался Боб.
– Болван он! – сказал Фред. – Че делать-то, мужики? Этот… он же его сожрет сейчас!
Глава 25
С детства мечтал стать космонавтом…
Кинг-КонгТелепатия была разработана относительно недавно и у большинства людей традиционно ассоциировалась с чем-то незаконным и пугающим. Неудивительно – государство тратило немало сил и средств, дабы поддержать этот образ. С другой стороны, оно тратило еще больше на проведение тестирований, поскольку ни одна система не может отказаться от такого соблазна – от возможности заглянуть в мысли граждан.
Впрочем, для опасений и неприязни, питаемой к телепатии средним обывателем, хватало причин и без дяди Сэма.
Во-первых, их было мало, телепатов. Примерно один из десяти тысяч, да и то, если считать за телепатов категории «эф» и «же»… Настоящих же, способных читать мысли, а не только улавливать эмоции, и способных делать это по желанию, а не от случая к случаю, было и того меньше.
Во-вторых, почти любой нетелепат мог, используя так называемый усилитель, «выйти в эфир» и причинить немало беспокойства окружающим. Это называлось «mental abuse» и каралось довольно жестоко, но все равно – соблазн был велик и дураков хватало.
Ну и наконец – кому приятно, когда читают твои мысли?
* * *
Все эти нюансы были прекрасно известны двум прибывшим в этот день в Серебряный телепатам – полной крашеной брюнетке преклонных лет Ингрид и двадцатипятилетнему красавцу Полю. Ингрид была телепатом категории «це», она работала на Хирурга, что же касается телепата «дэ» класса Поля, то он работал в полиции, более того – он гордился тем, что работает в полиции.
Работа играет очень важное место в мировоззрении человека, а также в том, насколько он доволен своей жизнью. С точки зрения теории порядка и гармонии, в этом нет ничего удивительного. Человек, утверждают приверженцы этой теории, является общественным существом. Он одинок и несчастен, если лишить его возможности работать, привносить в общество порядок и гармонию и – по большому счету – быть как все. Не следует недооценивать это самое «быть как все». Работая, человек соприкасается с другими людьми, и – порой даже не отдавая себе в этом отчета – пытается им подражать. Но как же тогда он делает карьеру? – спросите вы, ведь карьера – это цепочка перемен. Очень просто – ВСЕ делают карьеру. Прекратив усилия, человек окажется не таким, как все, и это будет тяжело. Очень тяжело.
Несколько иначе подходят к вопросу приверженцы теории хаоса, хотя как раз в этом вопросе их взгляды удивительно близки к взглядам их оппонентов. К тому же теория хаоса не унижается до столь незначительных деталей мироздания, как хомо сапиенс, оставляя тем самым поле деятельности для многочисленных промежуточных школ, представители которых не в ладах с фрактальной геометрией, зато помнят основы школьной биологии, да к тому же не прочь порассуждать. Стадное существо? Да. Вся система взаимоотношений человека с себе подобными и вся основа его самооценки строятся на присущем виду внутреннем беспокойстве. Беспокойство это, по мнению представителей обсуждаемой школы, люди унаследовали от своих предков – обезьян. Приматам свойственно это чувство постоянного страха перед хищниками и прочими бедами, подстерегающими их на жизненном пути. Работа же, точнее – рутинная привычная деятельность, действует успокаивающе. С одной стороны, налицо действие, а значит, драгоценное время не теряется впустую. С другой же – рутинная работа не предполагает резких перемен, а значит, и стрессов. Перемены тоже пугают людей, и тоже из-за их исторических корней.
Однако – тут представители обеих теорий разводят руками – и среди людей встречаются извращенцы. Лучше всех, пожалуй, эту мысль выразил Гарик, объясняя Эй-Ай причины, по которым Ай-Би-Эм идет по жизни своим путем, а он – Гарик – своим и продаваться гиганту индустрии не собирается. Мы с удовольствием привели бы здесь этот блестящий образец сочетания теории хаоса с теорией гармонии, равно как и некоторых теорий, которые разработал лично Гарик. К сожалению, предложенное молодым человеком объяснение может также служить примером необычайно компактного выражения сложных философских концепций при помощи ненормативной лексики, в данном повествовании неуместной.
Мы заговорили о работе и отношении к ней людей не случайно. Равно как не случайно зашла речь об извращенцах, которых теории гармонии и хаоса игнорируют напрочь, как досадное исключение. Впрочем, исключения лишь подтверждают правило, и правило в данном случае сводится к тому, что обе теории безбожно врут. Об извращенцах и трудоголиках же мы заговорили в связи с Полем, который являлся и тем, и другим и вдобавок мечтал сослужить Родине верную службу, что уже является разделом не философии, а психиатрии.
Поль любил работу. Вся его жизнь была посвящена ей, и не одно женское сердце разбилось в результате, ибо, как мы уже упоминали, Поль был красавцем. Телепатический свой дар молодой человек холил и лелеял и работу выполнял добросовестно, что называется, по книжке, по прописи то есть.
* * *
Ингрид же… Работа на Хирурга оплачивалась лучше, чем работа на полицию, в десятки, а порой – и в сотни раз. Хотя, с другой стороны, занятие это сопровождалось неизбежным риском, даже несмотря на то что поймать и уличить телепата невероятно сложно. Одно дело, когда на твоей стороне закон, и совсем другое – когда он против тебя. Не то чтобы телепата – даже поймав – можно было наказать, закон все еще буксовал в определении того, что есть телепатическое преступление, но, как следует из приведенных выше теоретических выкладок, человеку не должно быть безразлично, на кого он работает, если, конечно, он не является досадным исключением… Ингрид было наплевать.
