Виктор Бурцев - Алмазная реальность
— Да уж еда там точно есть, — мрачно подтвердил Ламбразони.
— Ладно, не расслабляйтесь. Ламбразони… — Я подумал. — Нет. Абе, ты прикрываешь тылы. Я, Таманский и Ламбразони идем впереди. Таманский слева от меня, а ты, Ламбразони, справа. Стрелять только по моей команде или в случае прямой агрессии. Подойдем поближе, а там разберемся. Всем все ясно? Вопросы?..
Вопросов не последовало, и мы направились к виднеющейся вдалеке деревушке.
Когда до поселения оставалось менее километра, нас заметили. К нам, оглушительно крича, кинулись пятеро, угрожающе потрясая оружием, как я успел заметить, какими-то странными винтовками. Было видно, что воины привыкли больше к копьям, чем к огнестрельному оружию, поэтому держали ружья неумело, однако примкнутые штыки внушали некоторые опасения. Уж с чем-чем, а с копьями эти парни наверняка обращаться умели.
— Изготовиться к стрельбе на поражение, — скомандовал я. — Стрелять только по моей команде.
Я достал из кобуры пистолет и несколько раз выстрелил в воздух.
Нужно было видеть, как пятеро голых людей с доисторическими винтовками отреагировали на мои действия. И отреагировали грамотно. Они мгновенно построились. Трое опустились на одно колено, подняв винтовки к плечу и прицелившись. Двое встали позади, изготовившись стрелять из положения стоя.
Все замерли. Ни та ни другая сторона не собирались нападать, опасаясь потерь.
Время медленно тянулось. Солнце нагревало оружейную сталь…
Наконец я развел руки в стороны и прокричал:
— Кто вы?! Мы не собираемся нападать!
Я повторил эту фразу на английском и португальском.
Пятеро туземцев оживленно залопотали между собой, потом один, осторожно озираясь, побежал кдеревне. Оставшиеся четверо, не меняя решительного выражения на лицах, продолжали целиться куда-то, вроде как в нашу сторону.
Я заметил, что у всех в одежде повторяется одна деталь — узкая полоска ткани красного цвета, перетягивающая лоб. Отличительный знак этого племени?
— Абе, кто это может быть? И на каком языке они говорят?
— Чичева или чиньяндж. Португальский, может быть, понимают. И наверняка английский. Его тут понимают все. Почти.
— Ты владеешь каким-либо местным?
— Боюсь, что нет. Только понимаю некоторые слова. Но не говорю.
— Ладно, нам и этого должно хватить. Что ты можешь сказать об этих повязках?
— Ничего, мой генерал. Может быть, это деталь, присущая только воинам этого конкретного племени… А может быть, какой-нибудь ритуал…
— Что-то там по полю скачет, — пробормотал Таманский, поводя занемевшими плечами.
Я пригляделся и увидел, что убегавший воин возвращается вприпрыжку. А за ним старается чинно ступать другой, более пышно одетый высокий туземец. Красная повязка на его голове была более широкой, из чего я сделал вывод, что по нашу душу прислали какое-то руководство. Мысленно я назвал парня с широкой повязкой на лбу майором.
Майор вышел вперед уверенной походкой человека, знающего, что в спину ему не выстрелят. Он подбоченился и громко прокричал по-английски:
— С вами говорит комиссар Великой Африканской Революции Мбуту Зоджи. Отвечайте, если не хотите скорой смерти. Кто вы такие?
— Опа! — брякнул Таманский и косо на меня посмотрел.
Я, как сумел, подобрал отвалившуюся челюсть и прочистил горло.
Выноси, кривая…
— Я комиссар Мозес… Ваш товарищ из Мозамбика.
— Комиссар Мозес? — переспросил майор, мне послышалось в его голосе удивление.
Рядом с ним заплясал прежний посыльный, что-то шепча майору на ухо. Я пригляделся.
Боги мои! Нет, зрение меня не обманывало. В качестве посыльного рядом с комиссаром Мбуту Зоджи приплясывал шофер грузовика, который мы угнали, когда уходили от погони карательного отряда маршала Ауи.
— Они либо сейчас дадут залп… либо… — тихо сказал Абе.
Залпа не последовало.
Комиссар Мбуту Зоджи резво подобрался и, размахивая руками, кинулся в нашу сторону, что-то лопоча. Краем глаза я увидел, как прищурился сквозь прицел Ламбразони.
— Отставить…
И итальянец расслабился.
— Комиссар Мозес, комиссар Мозес!!! Следом за Мбуту ринулись все остальные.
— Хорошенькие шутки у тебя, Мбопа… — сказал Таманский.
Поздней ночью, когда гуляния по случаю торжественной встречи товарища по борьбе, комиссара Мозеса, в селении улеглись, я проанализировал сложившуюся ситуацию.
По всему получалось, что на этом совершенно безумном Черном континенте, в самом центре гигантской мировой мясорубки» затеянной двумя киберами, зародилась и, мало того, активно действовала третья сила. А именно — Великая Африканская Революция. Поставившая себе целью уничтожение диктаторов, свержение существующего строя в ряде государств, охваченных войной, установление нового порядка. Естественно, более справедливого и более правильного, нежели правление кровавых тиранов Нкелеле и Ауи.
Повстанческое движение это поднималось повсеместно во всех странах-союзниках, а также в ряде неприсоединившихся республик. Вооруженные как придется, крепкие не умением или числом, но духом, повстанцы составляли серьезную конкуренцию некоторым частям враждующих армий, контролируя участки нейтральных территорий. Этим, кстати, и объяснялось отсутствие каких-либо фортификационных укреплений на давешнем косогоре.
Революционеры планомерно изгоняли из этих мест то разъезды Малави, то передовые разведотряды Анголы, то группы Мозамбика. Повстанцы целенаправленно действовали только против своих соплеменников и не трогали отряды наемников, что было весьма разумно, так как одного мало-мальски обученного отряда или терроргруппы хватило бы, чтобы уничтожить всю Революцию разом.
Великая Африканская Революция существовала пока только за счет того, что ее не брали в расчет крупные стратеги враждующих сторон. Это могло стать серьезной ошибкой, потому что, как я понял из разговоров и обрывков фраз, революционеры поддерживали активные контакты с агентами разведслужб стран Европы и Азии. А поддержка одной только Германии — это уже немало…
Вызывала интерес также и история самого комиссара Мозеса. Непримиримого борца с тиранией маршала Ауи, героя всех свободных людей суверенной республики Мозамбик, чья доблесть и храбрость стали притчею во языцех, а подвиги передаются из уст в уста…
Оставалось только гадать, каким образом к этому оказался причастен я, существовал ли комиссар Мозес в действительности, я ли послужил прототипом создания этого колоритного персонажа или это результат невероятной случайности…
Больше всего млел от происходящего Таманский. Он носился от костра к костру, записывая истории, задавая вопросы, и даже пытался зарисовать комиссара Мбуту Зоджи.
Да и вообще весь наш отряд словно бы переродился. Ламбразони проводил краткий курс снайперской стрельбы среди добровольцев, которых было сверх меры. Абе читал какие-то лекции в среде младшего командного состава… Глядя на все это благолепие, я понял, что к обвинениям в терроризме, геноциде и так далее и тому подобное прибавится еще и пособничество повстанцам, а то и подстрекание к восстанию. Учитывая имидж комиссара Мозеса, фигуры, безусловно легендарной во всех отношениях.
А наутро мы увидели его. Изрядно похудевшего, со свесившейся набок головой и вывалившимся языком. Синие, закатившиеся дохлыми устрицами глаза высматривали цель. Кожа клочьями свисала с обнаженной груди…
В воздухе витал запах мертвечины, но его это, похоже, не заботило.
Карунга. Кибер. Спецсборка. Вариант функционирования «зомби».
Пришедший по мою душу солдат новых богов.
Вокруг меня защелкали затворы, предохранители. Революционеры не собирались просто так сдавать живую легенду, комиссара Мозеса.
23. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙЛейтенант Национальной армии МозамбикаСо мной случались истории и похлеще, но в наше чудесное спасение я не верил. Не верил и все время озирался, стараясь в случае неожиданного нападения этих черномазых карбонариев оказаться не в самом опасном месте.
А потом поверил. Поверил с ходу, потому что столько народу не могут так притворяться. К тому же из происходящего можно было сделать отличный материал, и я вновь почувствовал себя журналистом. Это бомба, которую стоит продать за хорошие деньги в очень пристойное издание. И я не прощу себе, если не сделаю этого.
Бедный Войт, его камеры сейчас бы весьма пригодились… Мой портрет Мбуту Зоджи оставлял желать лучшего, но комиссар смотрел на него с восхищением, словно на шедевр Леонардо да Винчи или Миллермана. Пришлось сделать еще одну картинку специально для него: она изображала комиссара в компании двух особо приближенных соратников. Радостный Мбуту Зоджи тут же повесил картинку в своей штабной хижине.
