Виктор Зацев - Drang nach Osten по-Русски. Книга вторая
По команде Петра, решившего посмотреть карнавал до конца, его бойцы отошли от городских стен и выстроились за пределами дальности орудийного выстрела с крепостной стены. После чего около часа любовались на редкое зрелище, сопровождая комментариями наиболее одиозные одеяния и вооружения врагов. Когда, всё-таки, англичане решились атаковать врага, магаданцы моментально разбились на подразделения, организовав циничный отстрел врага на безопасном для себя расстоянии. Попытку английских командиров ускорить темп наступления избиваемой пехоты Пётр пресёк двумя залпами фугасов и картечи из двадцати орудий. После чего, собственно, сражение закончилось, а ворота крепости остались беззащитными. Остальное довершили ружья, выстрелами из которых добивали офицеров, пытавшихся остановить деморализованных английских солдат, организовать сопротивление врагу.
Уже через час, разбив фугасами все ворота крепости, с нескольких сторон магаданцы входили в город Лондон. Как обычно, небольшими штурмовыми отрядами, состоящими из взвода пехоты и одного орудия, с приданной парой снайперов, солдаты принялись методично зачищать городок. Да, именно городок, поскольку Лондон представлял собой жалкое зрелище, не больше тридцати-пятидесяти тысяч населения. Просто не столица, а посёлок городского типа какой-то. Не тянула захваченная крепость на столицу европейского государства, откровенно говоря, не тянула. Да и дворец оказался подлинной развалюхой, на фоне султанского дворца в Константинополе он совершенно не смотрелся. Грубо говоря, дворец больше походил на здание администрации небольшого городка. Такие же коридоры, золочёные таблички на дверях, и обшарпанные выходы в захламленный всяким мусором двор.
Окружённый дворец зачищали очень жёстко, выжившая королева и её любовники магаданцам не были нужны. Потому офицеры и солдаты получили конкретное и чёткое указание — пленных во дворце не брать, особенно женщин. Петро, не желая скрываться за спинами своих бойцов, лично прошёл все помещения дворца, проверяя убитых на мимикрию, не прикинулся ли кто мёртвым. Жестоко, но всякий раз, добивая раненого придворного, подполковник вспоминал бомбёжки Югославии и родных украинских городов и сёл. И, не испытывал ни малейших угрызений совести, добивая выстрелом в упор очередную фрейлину, возможную прапрабабку тех америкосов, что стреляли ему в спину на Майдане, а затем убивали мирных жителей, женщин и детей родной «неньки Украины».
В минуты подобных воспоминаний подполковнику приходили мысли, что всё в мире взаимосвязано. И, чем чёрт не шутит, убивая англичан здесь, в шестнадцатом веке, Петро, возможно, помогает бороться с америкосами в двадцать первом веке? Пусть это всё глупая выдумка, соглашался сам с собой командир, но, если есть хоть одна сотая процента вероятности, что его действия в шестнадцатом веке повлияют на двадцать первый век, нужно стиснуть зубы и бороться. Потому и перешагивал через окровавленные трупы придворных Головлёв, стараясь не пропустить ни единого выжившего врага. И никакие угрызения совести ему не грозили, как, впрочем, любому из солдат и офицеров экспедиционного корпуса.
Его бойцы, истинные дети Средневековья, считали смерть от выстрела в упор милосердием, а не убийством. Многие ветераны магаданских полков, из числа бывших кучумовских татар, ныне крещёные в православие, отлично помнили свои прежние набеги. Они не забыли, как убивали мирных жителей, распарывали животы, сажали захваченных врагов на кол, в целях устрашения и запугивания выживших. Для русских и литвинов ещё не стёрлись в памяти стандартные казни преступников на родине, вроде колесования, четвертования, закапывания в землю по шею, отрубание рук и вырывание ноздрей, с последующими каторжными работами. На этом фоне извращённых средневековых пыток и казней, выстрел в упор действительно становился последним подарком.
Собственно, жители покорённой Англии и Лондона думали, видимо, так же. Потому, что Николай регулярно получал донесения английской агентуры, докладывавшей о странном милосердии магаданцев, удивлявшем аборигенов. Причём, логика простолюдинов и ремесленников сделала из такого «милосердия» вывод, что их действительно освободили от англо-нормандской оккупации. Горожане и йомены, торговцы и вилланы, не считая практичных монахов, спешили принять православие, и, по мере способностей изучить магаданский язык. Благо, нужные люди пустили слух, что это давно забытый истинный язык предков нынешних жителей королевства. Да и объявление о налоговой льготе православным дало ожидаемые результаты.
Петро и Николай спешили навести относительный порядок в захваченном королевстве, начиная с его нового названия. Офицеры хотели закрепить в названии королевства слово «Русь» или «Россия», чтобы их потомки чувствовали родство с далёкой Родиной. Однако, в силу слабой фантазии, ничего оригинального придумать не смогли. Варианты «Беларусь», «Остров Русь», «Малороссия» даже не рассматривались, слишком примитивно, тем более, в будущем все эти названия получат своих носителей. В результате, Петро волевым решением принял название «Новороссия», вспомнив Донецк и Луганск, охваченные пламенем.
— Давайте назовём королевство Новороссией, потомки всё равно смогут изменить его, если не понравится, а нам приятно. Да и память о погибших ребятах будет, не даст опустить руки.
— Хорошо, командир, — согласились Николай с Валентином. — А тебя, как назовём, королём?
— Нет, полагаю, нам стоит сохранить преемственность с Западным Магаданом. Останусь наместником, на сей раз, царства Новороссии, с магаданской Конституцией и сводом законов. Авось, Елена передумает менять законы у себя, если они у нас будут действовать. Да и легенду о существовании далёкого Магадана стоит поддержать. — Петро потёр пальцами виски, чтобы снять головную боль. — Что говорят наши американцы?
— Собственно, как мы и ожидали, с индейцами диалог наладили, земли на побережье купили достаточно. Сейчас грузим на корабли первых пленников, пока одних мужчин. Реквизировали для доставки все захваченные в портах добрые суда, сможем перевезти около десяти тысяч работников. Правда, в лагерях у нас не больше пяти тысяч пленных солдат и офицеров, но, уверен, бунтовщики постепенно проявят себя, наберём работников. — Николай подумал, вспоминая доклады капитанов кораблей, и уточнил. — Жаль, все остроги выстроили севернее острова Манхеттена, на нём самая южная наша колония. Кстати, предлагаю назвать этот Манхеттен островом Русским, как тебе? В следующей флотилии, думаю, надо пару кораблей сориентировать на юг, в район устья Миссисипи, пока испанцы не передумали нам отдавать эти болота. Там будем возделывать хлопок, упёртым протестантам самое место на хлопковых плантациях, да и сахарный тростник не лишним будет. Как ты смотришь?
— Согласен с тобой, пусть будет остров Русский, а на юг три отряда нужно отправить, уже сейчас, кораблей по пять в каждом. Пусть высаживаются в устье Миссисипи и на Флориде, где найдут удобные бухты, — Головлёв растирал виски пальцами обеих рук, пробиваясь мыслями через боль. — Деньги быстро закончатся, пиратствовать, как Дрейк, мы не станем, пока испанцы не нападут первыми. Пока наладим здесь нормальную промышленность, пара лет уйдет. Да и то, консервы у Елены в руках, там же швейная и обувная фабрики, два консервных и швейных производства для нищей Европы будет излишеством. Конкурировать в этом деле не станем, консервы, конечно, начнём выпускать, олова у нас предостаточно своего, но, только для внутреннего рынка и армии с флотом. В ближайшее время, дай бог, в этой нищей стране, выпуск стали, оружия и моторов наладить. У нас единственная реальная возможность быстрого заработка, — производство сахара и спиртного. Слава богу, в этом деле Королевец ещё не отметился, будем спаивать европейцев по полной программе, на сахар подсадим — пусть жиреют. Хлопок же, — наша страховка на случай прекращения поставок пороха. Чем раньше мы станем независимы в военном отношении, тем лучше. Найдите капитанов, бывавших в Чили, или как теперь называются те края. Нужно отправлять туда караван за селитрой, да налаживать производство бездымного пороха.
— Ну, с теми богатствами, что мы захватили во дворце, да Вестминстерском аббатстве, мы долго не обеднеем. — Усмехнулся Николай. — Мои ребята успешно потрошат все монастыри, имения тех, кто пытался сопротивляться, конфискованы, их земли отошли в казну. Думаю, года на три денег нам хватит на любые проекты, хоть десяток заводов выстроим. Так, что не волнуйся, до поступления средств из Америки дотянем спокойно. Да и боеприпасов хватит на хорошую войну, здесь, считай, мы толком и не стреляли. Осенью начнём собирать налоги, это тебе не нищая Пруссия, кое-что должно отложиться. Мы посмотрели записи казначейства, за прошлый год собранные налоги Англии составили триста тысяч фунтов серебром, сто двадцать тонн по-нашему. С учётом отмены налога для православных, с католических и протестантских тугодумов тонн двадцать серебра соберём точно, уверен, на эту сумму можно смело рассчитывать, при всех льготах. С монахов доберём сто тонн разницы, если не больше. Даже после оплаты наёмников и своих бойцов, средства будут, не волнуйся.
