Сергей Сюрсин - Фантастика. Повести и рассказы
Сеть, смирившись с вторжением чуждого, но похожего на них существа, милостиво приняла его в свое семейство. Немного поколебавшись, она успокоилась. Все увеличивавшаяся армия охранников разметала оставшихся без командования боевиков, не обратив внимания в блекнущем свете на изменившийся узор сети. Овальные существа подобрали и унесли трупы. В опустевшем полумраке спокойно и таинственно заструила, замерцала многоячеистая сеть.
Лежащий на операционном столике человек, опутанный паутиной датчиков, медленно раскрыл глаза, обвел взглядом белый потолок, стены, заставленные громоздкой аппаратурой, людей в белых халатах, склонившихся в напряженном молчании над ним, и улыбнулся:
– Слышу вас хорошо.
Из сообщения центральной газеты:
«После продолжительных испытаний в институте генной инженерии проведена уникальная операция по созданию у человека телепатических способностей. Искусственно созданная клетка, заключенная в капсулу, была введена в мышечную ткань, а оттуда по кровеносным сосудам проведена под управлением оператора в соответствующий сектор головного мозга и там вживлена.
Пациент, сотрудник института, обрел способность воспринимать мысли окружающих. Состояние пациента нормальное».
Жил-был у бабушки серенький…
Двое в форме функционеров МЭК по-хозяйски вошли в приемную и направились напрямую в услужливо приоткрытую испуганной секретаршей дверь в кабинет ректора, вызвав взволнованное шушуканье ожидавших приема посетителей. Секретарша в ответ на наводящие вопросы недоуменно пожимала плечами, признаваясь в своей некомпетентности и вызывая этим еще больший переполох. Некоторые из посетителей, чувствуя, что после визита этих двоих положительное решение своих проблем представляется весьма сомнительным, потянулись к выходу.
Ректор института Мозга, суховатый пятидесятилетний мужчина с залысинами удивленно, с тревогой посмотрел на вошедших. Старший из функционеров, седой полнеющий мужчина, проводив взглядом поспешно ретировавшегося посетителя, представился:
– Международный экологический контроль. Старший инспектор Потапов, – кивнул на сопровождающего, молодого стройного юношу, – стажер – инспектор Малышев.
– Профессор Яковлев, ректор института, – в свою очередь отозвался ректор. – Прошу садиться.
– Итак, чем мы заинтересовали такую грозную организацию? – спросил Яковлев.
– Поступил сигнал, – ответил Потапов, – что в лаборатории вашего института проводятся исследования, оказывающие массовое психологическое воздействие на людей.
– Ваше заявление выглядит слишком угрожающим. Смею вас заверить, ничего подобного в стенах вверенного мне учреждения не разрабатывается.
– Вы уверены?
– Уважаемый инспектор! Насколько вы помните, наш институт называется институтом Мозга, и здесь, соответственно, проводятся исследования по строению мозга человека и его рефлексодинамии на различные факторы. Это и является, собственно, психическим воздействием на мозг, а, следовательно, и на человека. Но это, уверяю вас, не имеет никакого отношения к оружию массового воздействия.
– Это мы как раз и собираемся выяснить, – функционер повысил голос. – Мы имеем полномочия в случае подтверждения фактов закрыть институт.
– Да какое вы имеете право, – взорвался ректор, – совать нос во все, даже в то, что не имеет никакого отношения к деятельности вашей организации!? Вы занимаетесь охраной окружающей среды, вот и занимайтесь ею, а не суйтесь туда, куда вам не положено.
– Вы недостаточно ясно представляете себе функции Международного Экологического Контроля, – назидательно произнес старший инспектор. – Наша цель – охрана окружающей среды. Для кого? Для человека, его жизнедеятельности. Но окружающая среда – это не только воздух, вода и земля. Согласно принятой полгода назад поправке к параграфу пятому Положения о МЭК окружающей средой обитания являются также производственные отношения, рабочий коллектив, культура, наука. В общем, все, с чем соприкасается человек, и что угрожает нормальной его жизнедеятельности, – закончил он, – подпадает под юрисдикцию нашего органа.
– Что-то вы уж слишком расширяете границы своей деятельности. Скоро и до семейных отношений доберетесь, – съязвил ректор.
– Вполне возможно. Семья также является средой обитания человека. Этот вопрос в настоящее время прорабатывается.
– Думаю, человеку не очень приятно будет, когда вы начнете указывать, как ему жить с женой, детьми.
– Тот, кто живет в человеческом обществе, должен подчиняться законам этого общества, ибо они направлены на благо человека, на то, чтобы ему лучше жилось.
– Да вы же, наоборот, ухудшаете ему жизнь. Сколько новых научных открытий вы не допустили к внедрению, сколько производств закрыли? А ведь все разработки, все поиски направлены как раз на то, чтобы человеку лучше жилось.
– Вот ему сейчас и живется лучше. Атмосфера, вода, земля настолько загрязнены, что медики не успевают находить эффективные способы лечения все новых и новых заболеваний. Воду без кипячения пить уже нельзя. В крупных городах без системы очистки воздуха дышать невозможно. Даже под солнцем длительное время находиться нельзя из-за опасности облучения. Все это – последствия научных открытий, внедренных в производство. Вы ведь горазды рапортовать о новых достижениях, но не задумываетесь об их последствиях, о степени их безвредности. А потому об этом думаем мы. И мы пресекали и будем пресекать все то, что несет или может принести вред человеку как сегодня, так и в будущем.
– Вы так все пресечете, до такой степени, что человек впадет опять в первобытное состояние. Это разве благо?
– Не впадет. Ну, закрыли мы атомные станции. Хватит с нас Чернобыля. Теперь их развернули под землей. Мы этому не препятствуем. Главное, чтобы здесь, наверху был порядок. И вообще, мы стремимся к тому, чтобы все предприятия работали по безотходной технологии или переносились под землю. Тогда сама собой отпадет экологическая проблема. С транспортом вот только загвоздка, – авиацию, водный и часть автомобильного перенести под землю невозможно.
– В этом я с вами согласен. Но причем здесь наш институт? – умиротворяюще произнес ректор. – Повторяю, у нас нет и не разрабатывается ничего вредного для человека, тем более оружие массового психического воздействия.
– Мы обязаны проверить поступивший сигнал. Поэтому не будем продолжать ненужную полемику, а обратимся к фактам. Для их выяснения попрошу пригласить товарища Маслова. Есть у вас такой?
– Есть. Проректор по административно-хозяйственной части, Маслов Григорий Вениаминович. Это надо же! – сокрушенно качая головой, Яковлев потянулся к интеркому. – Лидочка, пригласи, пожалуйста, Григория Вениаминовича. Срочно!
Наступило напряженное молчание. Профессор нервно постукивал пальцами по столу, искоса поглядывая на прибывших. Потапов сидел на стуле прямо, точно деревянный, сохраняя на лице строгое неподкупное выражение. Малышев же, наоборот, вертел головой, с интересом разглядывая кабинет ректора. Чувствовалось, что он в таком заведении впервые.
– Извините, – прервал молчание ректор, – вы не против, если я закурю? Грешок за мной водится. Балуюсь по старинке, никак отвыкнуть не могу.
– Табачный дым является сильным канцерогенным веществом, – менторским тоном произнес старший инспектор. – Я бы посоветовал вам отказаться от этой дурной привычки. Но вы здесь хозяин. Курите уж! Кстати, где вы достаете табак? Ведь промышленность его уже не производит.
Профессор поперхнулся и смутился:
– Выращиваю на даче помаленьку. Для собственных нужд, понимаете ли.
Снова замолчали. Яковлев, нервно затягиваясь и выпуская дым вниз в сторону, быстро докурил сигарету и затушил в пепельнице, стоявшей в выдвинутом ящике стола.
Раздался осторожный стук, и в приоткрывшейся двери показалась голова:
– Вызывали, Станислав Борисович?
– Да. Входите, Григорий Вениаминович.
В кабинет робко втиснулся пожилой лысеющий мужчина с рыхлым брюшком и осторожно уселся на краешек предложенного стула, настороженно окинув маленькими бегающими глазками членов комиссии.
– Комиссия из Международного Экологического Контроля, – пояснил ректор, – интересуется вами.
– Это ваше письмо? – спросил, доставая из папки и положив на стол исписанный листок бумаги, Потапов и, получив утвердительный ответ, продолжил. – Попрошу еще раз объяснить обстановку, только поподробнее.
– В нашем институте, – начал неуверенно, но постепенно набирающим силу голосом, Маслов, – есть лаборатория, занимающаяся исследованием рефлексов мозга на зрительную информацию. Руководит ею старший научный сотрудник Беспалый Вячеслав Степанович. Двенадцатого марта, как я вам уже докладывал, Станислав Борисович, – наклонился он к ректору, – Беспалый и его помощник, программист Ткачев, попросили сотрудника соседней лаборатории Васильева войти к ним и выключить компьютер, объясняя, что сами, будто бы, войти не могут. Васильев этого сделать не мог, так как сам через некоторое время выскочил из лаборатории в невменяемом состоянии. В дальнейшем на мои вопросы он не смог вразумительно объяснить причину своего поведения. Тринадцатого и четырнадцатого Беспалый и Ткачев, хотя и находились в институте, в лабораторию заходить упорно не желали. Причин они не объясняли, тем самым давая пищу различным домыслам и слухам.
