Дэвид Джонсон - Робокоп-3 (Робот-полицейский-3)
Робокоп открывает глаза, поворачивает голову и осознает, что движения больше не причиняют ему боли. Что-то изменилось. Он уже не тот.
Мэрфи включает систему проверки:
«Список основных директив:
СЛУЖИТЬ ОБЩЕСТВУ,
ЗАЩИЩАТЬ НЕВИНОВНЫХ,
ОБЕСПЕЧИВАТЬ ВЫПОЛНЕНИЕ ЗАКОНА».
И еще:
«Директива N4 отменена.
Системы работоспособности в порядке».
— Мэрфи, привет! — слышит он голос Мэри и выплывает из небытия. — Добро пожаловать домой, дружище, — улыбаясь, говорит она.
* * *Операция длилась несколько часов. Несколько часов напряженной работы, переживаний… все валились с ног от усталости. Только когда все нормализовалось, позволили себе пойти отдохнуть.
Мэрфи остался один.
Ника долго ворочалась, но никак не могла заснуть — не давали покоя переживания прошедшего дня. Она тихонько приподнялась и погладила по волосам Мэри, спавшую рядом. Как она была ей благодарна за Мэрфи! Девочка потихоньку встала и пошла к Мэрфи.
— Я не могу заснуть, — пожаловалась она Робокопу. — А как чувствуешь себя ты?
— Эффективность работы систем — 93 процента, — ответил Мэрфи. — Все, что выше 90 процентов, считается нормой.
— А почему Мэри называла тебя Мэрфи? Это что, твое имя?
— Меня так звали раньше.
— Когда раньше?
— Я не могу тебе ответить точнее, но знаю, что именно так меня когда-то называли.
Ника села рядом.
— Ну, а теперь, когда тебе стало лучше, ты же останешься с нами, правда? — говорила она, глядя Мэрфи в глаза. — Знаешь, Берта говорила, что если мы продержимся еще два дня, то они от нас отвяжутся, оставят нас в покое, и тогда нам не надо будет прятаться и всего опасаться. — Ника вздохнула. — А я найду своих родителей…
— Твоих родителей? — спросил Мэрфи.
— Да. Их схватили полисмены, а меня спасла Берта и Большой Сэм.
Мэрфи, включив электронный мозг, мгновенно восстановил список возможных участников сопротивления, полученный в полицейском участке. И вздрогнул от полученной информации:
— Давид Хелоран — ликвидирован 15.8.
— Кенко Хелоран — ликвидирована 15.8.
— Что с тобой, Мэрфи? — удивилась Ники, увидев, как он дернулся.
— Родители… — произнес Мэрфи. — Ты скучаешь без них, девочка?
— Да, — грустно вздохнула она.
— Все будет хорошо. Ты помнишь их, значит, они никуда не исчезли, никуда не делись, они всегда будут с тобой, — сказал Робокоп.
Его слова подействовали на ребенка успокаивающе. Она положила голову к нему на колени и закрыла глаза.
— Мэрфи, я тебя очень люблю и рада, что ты с нами, — произнесла она сонным голосом.
Через минуту она спала.
Мэрфи поднял руку в черной кожаной перчатке и нежно погладил Нику по волосам. Он не помнил, когда ему в последний раз было так же хорошо, как сейчас…
К ним подошла Мэри:
— Я услышала голоса и…
Мэрфи знаком показал ей говорить потише, кивая на спящую малышку.
— Ты балуешь ее, Мэрфи, сейчас ей полагается лежать в постели, — сказала она шепотом.
— Пусть еще немножко побудет со мной, — попросил Мэрфи.
Мэри улыбнулась, но в горле у нее что-то перехватило — пожалуй, этот робот способен на человеческие чувства больше, чем некоторые люди.
— Да, конечно…
Утром Берта отдала приказание Томасу Брэду и Сильвестру Максвеллу привести помещение базы в боевую готовность. А сама с Большим Сэмом и Марено начала обсуждать план предстоящих операций, чтобы отразить напор противника. Она предполагала, что именно сегодня полисмены реабилитационной службы предпримут новую попытку захвата базы.
Доктор Лазарес внимательно прислушивалась ко всему, о чем они говорили.
— Ладно, Берта, — сказал Томас Брэд. — Мы все сделали, как ты велела. Но что делать вот с этой штукой?
Все повернулись в его сторону, рассматривая непонятный предмет, напоминающий крылья. Берта на минуту задумалась.
— Боже мой! — присмотревшись повнимательнее, воскликнула Мэри. — Откуда это у вас?
Она подбежала к тележке, где лежала эта непонятная штуковина, и начала разглядывать ее со всех сторон.
— А, ерунда, стащили из полицейского арсенала, — сказала Берта, раздумывая, что же делать с этим предметом.
— А что? — важно сказал Марено, решив блеснуть своими познаниями. — Это, если я не ошибаюсь, система уничтожения самолетов Ф-27.
— Нет, нет! — замахала руками Мэри. — Это опытный экземпляр летательного аппарата для роботов, но мы еще не успели испытать его.
— Ты уверена в этом? — спросил Марено.
— Отчего же мне не знать, если я сама разрабатывала это устройство, — сказала, улыбаясь, Мэри. Для нее это было приятной неожиданностью — увидеть здесь свое детище.
Лицо Берты расплылось в улыбке. Недаром она тогда почувствовала, что эта штука может оказаться очень и очень полезной для них.
— Вот так да! Скажи, пожалуйста, — восхищенно произнес Большой Сэм, — какие люди у нас здесь собрались — самые настоящие ученые!
Мэри подошла к Мэрфи, склонилась и начала отвертывать гайки. Аккуратно разложив их на скамье, взяла длинную отвертку и принялась за работу. Ее искусные руки сновали в гуще проводов, проверяя контакты и реле.
— Осталось только подключить к главной оперативной системе управления и отладить, — сказала Мэри и принялась за знакомую работу.
Ника внимательно следила за ее движениями. А восхищенный Марено вообще ни на шаг не отходил от доктора, удивляясь, что женщина может быть таким классным инженером.
— Главный недостаток, — продолжала Мэри, — что эта система сжигает много энергии, поэтому необходима дозарядка либо в процессе действия, либо непосредственно после функционирования летательной системы.
Доктор посмотрела на маленький экран. Этот аппарат был подключен к электронному мозгу Робокопа, и экран фиксировал все мысли, которые были в голове Мэрфи.
Сейчас на экране было лицо умирающей Энн Льюис, которая протягивала вперед руки и о чем-то беззвучно шептала.
— Ника, дай-ка мне вон ту проволочку, — обратилась Мэри к девочке.
— Эту?
— Да, — Мэри быстро соединила какие-то контакты, и все услыхали:
— Найди их! Мэрфи, обещай, что найдешь, — прозвучало с экрана. И все увидели последние минуты жизни Льюис.
При этих словах Мэрфи встал, резким движением сбросил с плечей аппарат и, высоко подняв руки, направился к выходу. Все опешили, ничего не понимая. Только Мэри сразу же догадалась о его намерениях.
— Что происходит, а? — спросил Марено, разводя руками.
— Извините, — Мэрфи кивнул головой.
— Эй, парень, не перегрелся ли ты? Куда отправился? — удивленно крикнула Берта.
Мэрфи повернулся к ним:
— У меня есть задание. Мне нужно его выполнить. Я обещал это сделать.
Все переглянулись.
— Все в порядке, — поспешила Мэри успокоить новых друзей. — Он всегда выполняет все, что обещает. А потом возвращается…
* * *Пожилой, коренастый, плотно сложенный мужчина с головой, лысой, как яблоко, безостановочно трещал, нападая на дежурного полицейского участка сержанта Рика за то, что у него угнали машину, угонщики скрылись, а полицейские занимаются чем угодно, только не отработкой денег налогоплательщиков.
Сержант Рик безуспешно пытался вставить в этот поток слов какое-то объяснение и казался очень смущенным.
— Ты меня насмешил! — верещал лысый. — Какой робот? Робот — пришелец? Робот — привидение? И ты всем так отвечаешь? Может, я попал не в полицейский участок, а на представление юмориста?
Дверь едва не слетела с петель от резкого удара. Мужчина обернулся и проглотил язык. На пороге стоял робот.
Полицейские разлетелись в разные стороны. Рик вскочил со своего места с выпученными от удивления глазами:
— Мэрфи?
— Добрый вечер, сержант Рик, — подошел к нему Мэрфи. — Я хотел бы с тобой поговорить.
— Ты знаешь, что выдан ордер на твой арест? — спросил сержант.
— Да.
— Ты извини, это я так, на всякий случай спросил, — замялся Рик.
— Пожалуйста, укажите мне, где находится штаб-квартира реабилитационной службы.
— А-а-а… — с облегчением выдохнул сержант. — Прямо по коридору, там лесенка есть, дверь одна-единственная, так что не промахнешься.
— Можете вызывать пожарную службу, — бросил на ходу Мэрфи, идя по направлению к лестнице.
Штаб-квартира полицейской реабилитационной службы хотя и находилась рядом с полицейским управлением, но жила своей собственной жизнью и действовала автономно. И жизнь здесь проистекала бурно. То и дело звонили телефоны, в трубки громко кричали дежурные, офицеры отдавали приказы, а подчиненные носились каждый по своему поручению.
Мэрфи открыл дверь.
В суматохе его вначале никто не заметил. Каждый был занят своим делом.
