Миша Северный - Бета-тестер
Владислав посмотрел на меня удивленно.
— Не брат ты мне, ни по крови, ни названый. Но если хочешь так называть, я не против. А Хапун это наше проклятье. Раз в год летом приходит он в село и забирает одного жителя. Что он с ним делает никто не знает, но никто не вернулся из пропавших еще.
— Понятно. Девушек крадет? Девственниц?
Владислав отрицательно замотал головой и почему‑то покраснел.
— Хапун не выбирает. Может младенца забрать, а может и старика. Может деву молодую, а может и богатыря молодого.
— Понятно. И что он сегодня точно прийдет?
— Сегодня или завтра точно не скажу. Но придет точно. Хочешь посмотреть как я кистенем кручу?
Я отмахнулся.
— Погоди. А ты значит охраняешь?
Парень помрачнел и спрятал кистень за спиной.
— Единственный я защитник деревни. Кто же защитит как не богатырь будущий?
— Понятно. Ну показывай, как ты крутишь.
— Только нос не расквась, — гаркнул дед из толпы и все засмеялись, но по доброму, без издёвки. Богатыря любили.
Владислав покраснел и достал оружие. Напыжился как петух с утра и гаркнул.
— А ну народ, организуй мне круг.
Мужики с прибаутками, шутками и рассказами про вылетающие из рук палицы быстро окружили Владислава.
— Давай, парень!
— Покажи гостю, как у нас оружием крутят.
— Только башку не проломи себе, кто же Киев будет защищать.
Юный богатырь на них не обижался, а даже был польщен таким вниманием мужского коллектива.
Начал он медленно крутить оружие в одной руке, потом быстрее и быстрее. Перекидывал рукоятку из одной руки в другую, камень на конце ремня был практически неразличим. В воздухе только свист стоял, все затаили дыхание, а кое‑кто (включая меня) даже сделал шаг назад. Такое в голову прилетит, все ХП пробьет.
— Ну, как Андрий? — крикнул парень, задыхаясь. — Татары разбегутся, а? Видел ты, татар?
— Браво, — сказал кто‑то. — Браво!
Я обернулся. Все обернулись. Владислав не оборачивался, потому что боялся неудержать кистень.
На дороге стоял нищий. Или как их тут называют — калика перехожий. Маленького роста, заросший бородой до земли, но очень ухоженные пальчики на руках. Это я заметил, когда он хлопать начал. Торжественно, как на собрании старост в университете. Медленно и уверенно. Раз. Два.
— Хапун! — выдохнул кто‑то — Не забирай мою дочь.
— Ай, — крикнул Владислав и уронил оружие на землю. Старик сделал шаг вперед, мужики шаг назад. Я остался стоять, остолбенел, если честно.
— Обычно, — сказал Хапун — я не появляюсь перед смертными. Но тут кто‑то грозился меня остановить. Заинтересовал, не спорю.
Он сделал шаг вперед, мужики еще шаг назад. Я стоял, как вкопанный. Да что со мной?
— Ты ли, богатырь тот, бесстрашный, — спросил у меня Хапун — Ты ли противостоять будешь, слуге Кащея?
Я попытался сделать шаг назад, но не смог. Ноги не слушались. За спиной чертыхался Владислав на земле, оглядываться я не мог, мог только прямо смотреть.
Демон наклонил голову вправо, достал ухом до плеча, космы патлатые свесились вниз. Он внимательно разглядывал меня и молчал.
— Не трожь, брата моего названого! — Владислав стал около меня и уже с оружием в руках. Я достал пращу и вложил камень.
— Мужики! — крикнул Владислав — Навались! Вместе одолеем нечисть!
Мужики стояли.
— Держись, брат — сказал Владислав. — В чем сила русская, брат?
— В правде?
Он хотел что‑то ответить, как старик резко нагнулся горизонтально земле и изверг звук типа "Ха!!!" Волосы его взлетели вверх и в стороны, руки он расставил горизонтально земле.
Мы обернулись. Десяток здоровых деревенских мужиков разлетелись веером вверх и в разные стороны. Потом осыпались как дождь за заборы, на крыши домов, курятников, а один чуть в колодец не провалился. И да, это я сфотографировал за секунду.
Демон выпрямился и даже улыбнулся.
— Ну как? Впечатляет?
— Не трожь Аленку, мою! — крикнул Владислав — Только не Аленку!
— Аленку? — грустно сказал Хапун и подпер кулаком подбородок. Издевался, гад. — Аленку? Котра Аленка, то?
В воздухе журавлиным клином летели бабы. Не шучу. Первая дородная матрона в богатом одеянии, за ней другие бабульки, а потом и молодежь пошла. Глаза у женщин были открыты, но жизни в них не было. Только пустота.
Клин подлетел к нам и завис над головами, метрах в десяти. Бабы парили под облаками, светили портками и смотрели пустыми глазами вниз.
— Котра Аленка, то? — спросил Хапун издеваясь — Рыжая? Или пучеглазая жаба?
— Арр — зарычал парнишка и начал идти вперед. Начал? Он шагал как будто под водой, преодолевая сопротивление глубины. Шаг за шагом, шаг за шагом. Бабы безучастно смотрели свысока.
Хапун захихикал и движением пальца отправил его обратно, на начальную позицию. Влад зарычал и опять пошел вперед.
— Не интересно так, — сказал демон и вздохнул — Не соперник ты мне, молокосос. Давай я с твоим другом поиграю, нравится он мне. Что‑то не русское чую в нем.
Он переключился на меня и опять начал голову вправо выгибать, не отворачивая взгляда.
— Как звать тебя, молодец?
— Андрей, — просипел я и закашлялся, чтобы прочистить горло и отогнать наступающий страх.
— Андруша, ага. Ты ведь не местный, а? Не видел я тут тебя. Не в том году, ни в позатом, а?
Я молча кивнул, чтобы не кашлять опять.
— Знаешь, Аленку его? По глазам вижу, не знаешь. Давай так. Доставай свою пращу. Ага. Выбирай бабу в небе. Котра из них Аленка? Лупи по ней из пращи. Если попадешь, то оставлю. Не буду забирать никого. Не попадешь или не в ту попадешь, заберу.
Он сделал движение рукой и Влад, почти добравшийся до него и уже поднявший оружие поехал назад, не отрывая ноги от земли, оставляя следы в пыли.
— Не мешай, — сварливо сказал дед — Ну так что? Выбирай, Андрюха.
Я посмотрел на Влада, а потом на птичек вверху.
Парень молодой, значит отметаем всех старух и женщин среднего возраста. Молодушек четыре штуки висят.
Первая — рыжая красавица, лет шестнадцать на вид. Длинная коса, белый с красным платок на голове, червоные сапожки. Ниче так. Может быть она.
Вторая — старше. Лет двадцати. Тоже ничего, но уж слишком глаза навыкате. Пучеглазенькая, одета бедновато, русая. Скорее нет, чем да.
Третья брюнетка. Яркая, фарфаронистая. Кровь с молоком, эх. Коса до пояса, все дела, ноги стройные, загорелые. Я бы позажигал.
Четвертая кобылистая. Большая грудь, большие губы, широкие бедра. Наверное самая старшая из всех. Ух, лошадка.
Ну и кто из них невеста богатыря?
* * *Вторая сразу отпадает. Врядли такую жабу спасать так будут упорно. Четвертая слишком старая для него. Первая или вторая. Обе красавицы как на подбор. Рыженькая и брюнетка. Кого бы он выбрал?
— Ну что там? — захихикал Хапун — Выбрал?
Так. Быстрее думать, быстрее. Рыжая или брюнетка? Яркий огонь или страстная ночь? Я посмотрел на Влада, он завис в прыжке над землей и даже глазами не вращал. Чтобы не подсказал, понятно. Влад у нас блондин, так? Так. Статистика и жизненный опыт говорит, что сходятся противоположности, так? Так. Значит брюнетка вероятнее будет.
Я начал раскручивать пращу.
— Выбрал, — захихикал Хапун — По глазам вижу, решился. По рукам вижу — промахнуться готов.
Я целился в ногу брюнетке. Синяк будет, но хоть не покалечу. Синяк юбкой скроет. Лишь бы это она была. Еще круг, еще круг и пуск… Попал в край юбки, болтающейся под телом, даже ногу не задел!
— Эх! — крякнул Хапун — Попал. Не везет мне!
— АА- заорал богатырь и упал на землю. Забил кулаками в пыли, размазывая слезы и сопли по щекам — ААА!! Не она это! Аленка!
— Не она это, — удовлетворенно сказал Хапун — Не проигрываю я. Рыжая его… Была.
Брюнетка спускалась вниз. Стая деревенских баб развернулась и полетела назад. Только одна рыжая девченка полетела прочь от деревни. Я стоял прикованный к земле чем‑то похуже земных оков. Богатырь рыдал на земле, перебирая пыль между пальцев. Хапун сгинул. Маленькая фигурка в небе становилась все меньше и меньше.
Выполнено задание "Проклятая деревня"
Получена награда 40 опыта.
Дополнительное задание провалено
Репутация с жителями деревни -40
Всего опыта 60 из 400
Глава девятнадцатая
Я не знал, что мне делать. Я не смог помочь. Неудавшийся жених рыдал в пыли, мужики опомнились и подошли к нему, пытаясь утешить. Я стоял в стороне, а что делать? Виноват. Не угадал. Плохой из меня психолог. Да и борец с нечистой силой так себе.
Не волноваться! Это всего лишь игра и рыдающий — компьютерная программа, но все равно неуютно. Вот блин, сентиментальный.
— Ты! — закричал Владислав и толпа расступилась. Он сидел на земле, грязный, растрепаный, слезы на грязном лице пробурили две дорожки и продолжали падать в пыль — Ты виноват!
