Сергей Лукьяненко - Лабиринт отражений
Мы делаем привал в тени разрушенной пиццерии.
На этот раз Неудачника не приходится уговаривать поесть. Он сосредоточенно жуёт последний сэндвич, я наблюдаю за ним. Мне еда не нужна, но мог бы и предложить поделиться, ламер…
— Почему ты хотел убить того человека? — спрашивает Неудачник.
Говорить ему, что нам пригодилось бы чужое снаряжение, я не решаюсь.
— Он мог напасть на нас.
— Нет. Дик хороший.
— Дик?
— Да. Он пробовал мне помочь. Сегодня утром.
Мозги у меня скрипят от натуги.
Значит, за нами следит один из дайверов «Лабиринта»? Не вмешиваясь, не предлагая помощи, но и не мешая.
Странно всё это.
— Анатоль тоже хороший? — кидаю я пробный шар.
Неудачник энергично мотает головой. Но объяснять причины своей неприязни ко второму дайверу не пытается.
— А я? — мне становится интересно. Неудачник перестаёт жевать. Думает.
— Ещё не знаю, — выносит он заключение. Потом извиняющимся тоном добавляет: — Скорее, хороший.
Завязавшуюся беседу прерывать не стоит. Я осторожно беру Неудачника за руку и говорю:
— Ты понимаешь, что вокруг — виртуальная реальность?
— Да.
Прекрасно. Это уже половина дела!
— Парень… как тебя звать?
— Я не могу сказать, — с явным сожалением признается Неудачник.
— Ты уверен?
— Не могу.
— Парень, ты находишься в виртуальности уже полтора суток. Это много, очень много. Твоё тело устало, ему нужен отдых, пища, вода…
Надеюсь, что мой голос звучит вкрадчиво как у гипнотизёра…
— Мне надо выйти, — соглашается Неудачник.
— Я тебе помогу, — вновь обещаю я. — Мы уже рядом. Но если что-то сорвётся, то проще будет помочь тебе другим способом.
Неудачник заглатывает остатки сэндвича и вопросительно смотрит на меня.
— Скажи свой сетевой адрес, — прошу я. — «Лабиринт» сообщит твоим провайдерам, они пошлют человека, и тот выведет тебя из глубины вручную. В этом нет ничего постыдного, клянусь. Такое со всеми случается.
— Нет, это невозможно.
— Послушай меня… если ты так стесняешься случившегося, или боишься… я сам приеду к тебе. Где бы ты ни был. Я частное лицо. Мне плевать на «Лабиринт». Я просто хочу решить твою проблему! Веришь?
— Верю.
— Тогда говори адрес… — на мгновение мне кажется, что я победил. Я действительно готов выскочить из глубины, купить билет на самолёт и отправиться домой к Неудачнику. Хоть на Сахалин, хоть в Магадан.
— Нет.
Я с досады бью рукой по стене и отшибаю костяшки пальцев. Командую:
— Тогда вставай!
Выход из «Диснейленда» устроен внутри зеркального лабиринта. Лабиринт в «Лабиринте»… у меня вдруг начинает кружиться голова, когда я представляю себе эту матрёшку из виртуальных пространств.
— Значит, так… — говорю я, когда мы проходим мимо превратившегося в каменную статую усатого старичка со стопкой каких-то рекламных листков в гранитных пальцах. Старичок печально наблюдает за выходящими с уровня игроками. — Я пойду впереди. Держись вплотную за мной, хорошо? И старайся заметить врага первым. Глаз у тебя зоркий.
— Хорошо, — говорит Неудачник.
Мы входим в зеркальный лабиринт. Вначале это просто коридор, выложенный зеркалами. Потом он начинает ветвиться, перемежаться колоннами, и я напрочь теряю ориентировку. Вокруг меня — десять пар дайверов и Неудачников. Мир дробится, кружится, плывёт.
Чёрт.
В настоящих зеркальных лабиринтах, которые так любят показывать в дешёвых фантастических киносказках, всё совсем не так. Реальность и иллюзию не спутаешь, как бы ни старались режиссёры.
Здесь различия нет.
Я подумываю, не выйти ли мне из глубины. Впрочем, толку от этого не будет. Подробная иллюзия сменится схематичной, вот и всё.
— Неудачник, осторожно! — предупреждаю я, машинально называя его придуманным Гильермо прозвищем. Неудачник не протестует.
Мы блуждаем по зеркальному лабиринту минут двадцать, и, наконец, выходим в большой зал.
Тоже зеркальный. Тринадцатигранная призма.
Вдоль граней-стен стоят компьютеры. Выход!
А под потолком — балкончики, на которых парами стоят монстры. Таких я ещё не видел — огромные выпуклые глаза, длинные руки, цепко сжимающие винтовки, чешуйчатое тело. В остальном — вполне человекообразные.
— Назад! — кричу я. И Неудачник вроде бы дёргается, стремясь отпрыгнуть назад, в зеркальный проход. Но тут монстры начинают палить.
Пули буравят зеркальный пол, острые иглы вонзаются в моё тело. Я палю наугад — в один из балкончиков, понимая, что лишь один из них настоящий, а все остальные — отражения.
Огненный смерч, зеркальный зал заволакивает дымом.
Гремят выстрелы. Меня ранят в правую руку, я дёргаюсь от боли, перебрасываю тяжеленную трубу гранатомёта на левое плечо. Нет даже времени на выход из виртуальности.
И Неудачник бросается обратно.
Мы стоим плечо к плечу, стреляя в проклятые зеркала, и те разлетаются с насмешливым звоном. Меня ранят ещё раз, я кричу, но продолжаю стрелять.
Последняя граната тоже не находит цели, я кидаю гранатомёт вверх, в один из трех уцелевших балкончиков, попадаю — стекло!.. сдёргиваю плазмоган и делаю непростой выбор между двумя последними целями.
Неправильный выбор.
Синяя огненная плеть хлещет в мутнеющее зеркало.
Энергоячейка пуста.
Один из монстров мёртв, то ли его зацепило разрядом, то ли изрезало осколками зеркал. Но второй продолжает стрелять. Его винтовка нацелена в меня, он нажимает на спуск.
Неудачник заслоняет меня собой.
В него входит целая очередь, и он оседает. Монстр перезаряжает винтовку, ловко, сноровисто… а я стою, оцепенев, не в силах осознать случившееся.
Да и нечем мне ответить, нечем стрелять.
Выстрел бьёт над самым плечом, оглушая. Огненный шар полыхает на балкончике, сжигая дотла монстра, выплёскивая цепкие плети разрядов во все стороны — пытаясь найти ещё какую-нибудь цель.
«BFG-9000».
Оружие, которое я так и не смог раздобыть в своём торопливом беге по уровням.
Я даже не смотрю, кто стрелял. Наклоняюсь к Неудачнику.
Его лицо — кровавая маска, грудь разворочена пулями, но он ещё жив — пять прощальных секунд, дарованных игрой…
— Отражение… — шепчет он.
Я стираю ладонью кровь с его лица, поднимаюсь.
За мной стоит рослый мужчина в полном броневом костюме, увешанный оружием, как новогодняя ёлка игрушками. Лицо сухо и спокойно, дыхательный фильтр стянут на подбородок.
— Трудно убивать эскорт-гвардейцев Принца Пришельцев, — говорит он. Голос тих, но под сдержанностью чувствуются кипящие эмоции.
— Ты дайвер… — шепчу я.
— Ты тоже.
На человека, который следил за нами, гигант в броне не похож.
— Анатоль?
Он кивает, и я вспоминаю о правилах вежливости из кодекса дайверов.
— Леонид, — представляюсь я.
Дайвер «Лабиринта» кивает, закидывает громоздкий «BFG-9000» на плечо. Наверное, мы встречались на какой-то сходке. Просто он был в другом теле — впрочем, как и я. Анатоль подходит к телу Неудачника, смотрит ему в лицо, кивает.
— Как всегда.
Он легонько пинает его ногой, словно убеждаясь, что Неудачник и впрямь мёртв.
И тогда я бью его по лицу. Бью так сильно, что Анатоль отлетает к стене.
101
Нас разнимает Дик, второй дайвер «Лабиринта», тот, кого Неудачник назвал хорошим человеком.
Мы дерёмся минут пять, не стремясь убить друг друга, просто вымещая ярость и ненависть. Дик просовывает между нашими сплетёнными телами ствол своего «BFG-9000» и негромко сообщает:
— Ещё три удара — и я стреляю.
Анатоль скашивает на него глаза, отлипает и коротко бьёт меня под рёбра. Я перевожу дыхание и пинаю его в пах. Теперь очередь Анатоля корчиться от боли.
Дик невозмутимо ждёт третьего удара. Но мы стоим по стойке смирно.
— Хорошо, — решает Дик, опуская оружие. Он говорит по-русски, очень чисто и почти без акцента. — Д-дайверы… вашу мать.
— Этот придурочный ламер… — шипит Анатоль. — Этот козёл…
— Остынь, — советует Дик. — Он хорошо шёл, я смотрел. Не всегда честно, но всегда хорошо.
Дик невысокий, худой, гибкий. Но в этой паре он главный. Анатоль замолкает, начинает стирать кровь с лица.
Я предаюсь тому же занятию.
— Ты хорошо играл, — говорит Дик. — Но всё непросто.
— Это я понял, — отводя взгляд от тела Неудачника соглашаюсь я. — Что происходит?
— Объясни, Ан, — бросает Дик и садится на закопчённое, битое зеркало пола.
Анатоль морщится, словно ему велели съесть пригоршню пиявок. Но подчиняется.
— Ты что, чудик, думал, мы здесь дурака валяем? — спрашивает он.
— Тебе виднее, — огрызаюсь я.
— Мы его каждый час водим! — вопит Анатоль. — Я семь раз его вёл! Дик — восемь! Понимаешь, дубина? Мы тут каждый угол знаем! Нюхом чуем, когда что меняется! Понимаешь?
