Эрнест Клайн - Первому игроку приготовиться
То, что в итоге получилось, напоминало городок из музыкального фильма «Свободные» — маленький, немноголюдный, очень провинциальный. Дома были удивительно большими и располагались удивительно далеко друг от друга. Меня всегда поражало, что пятьдесят лет назад даже совсем небогатые семьи жили в отдельных домах. Окружающие меня неписи выглядели так, будто явились из клипов Джона Мелленкампа. Они сгребали опавшие листья у себя во дворах, выгуливали собак, а кто-то просто сидел на крыльце, любуясь закатом. Из любопытства я несколько раз приветственно помахал рукой, и мне с радостью махали в ответ.
Все вокруг указывало, что действие происходит в восьмидесятых. По тенистым улочкам туда-сюда разъезжали неписи в легковушках и грузовичках — работающих на бензине ископаемых вроде седанов «транс-ам», фастбэков «додж-омни», спортивного вида «шевроле-камаро» и семейных мини-вэнов. Пробегая мимо заправки, я кинул взгляд на ценник — всего лишь девяносто три цента за галлон.
Уже на повороте к дому Холлидэя я услышал фанфары и взглянул на окошко с Доской почета.
АртЗмида побила лича.
Ее ник появился прямо под моим, а счет достиг девяти тысяч — на тысячу меньше, чем у меня. Видимо, мне причитался бонус как первопроходцу.
Теперь я начал осознавать все побочные эффекты существования Доски. Отныне она будет не только позволять пасхантерам следить за успехами друг друга, но и сообщать всему миру, кто ближе всех к успеху и многомиллиардному призу. Счастливчики обретут моментальную славу — и знак мишени на лбу.
Я знал, что АртЗмида сейчас рассматривает собственную копию Медного ключа, пытаясь разгадать выбитую на ней туманную подсказку. Вряд ли ей потребуется на это больше времени, чем мне. Возможно, она уже на пути к Миддлтауну. Это заставило меня собраться. У меня был всего час форы, а то и меньше.
Я добрался до Кливленд-авеню — улицы, на которой вырос Холлидэй — и свернул на растрескавшуюся асфальтовую дорожку, ведущую к крыльцу его дома. Дом был совсем как на фотографиях — небольшой двухэтажный коттедж, обшитый снаружи красными виниловыми панелями. Возле него стояли два седана «форд», явно выпущенных в конце семидесятых. Один был поднят на бетонные блоки для ремонта.
Глядя на эту любовно воссозданную копию, я пытался понять, каково было жить и взрослеть в таком доме. Я читал, что в настоящем Миддлтауне в Огайо все дома на этой улице снесли в девяностые годы, чтобы на их месте построить большой торговый центр. Но Холлидэй навечно законсервировал свои воспоминания о детстве здесь, в OASISe.
Входная дверь вела прямиком в гостиную. Я знал эту комнату досконально — видел ее в «Приглашении Анорака». Знакомые деревянные панели на стенах, выгоревший рыжий ковер и безвкусная мебель, которую будто бы оторвали по дешевке на гаражных распродажах времен эры диско.
В доме не было ни души. Не знаю почему, но Холлидэй не стал помещать сюда компьютерные версии своих давно умерших родителей и себя самого. Возможно, решил, что это будет чересчур стремно даже для такого фрика как он. Однако на стене висел знакомый семейный портрет, снятый в местном торговом центре «Кей-март» в 1984 году. На нем были мистер и миссис Холлидэй, одетые по моде семидесятых, а между ними хмурился из-под толстенных очков двенадцатилетний Джимми. Они казались совершенно обычной американской семьей. Никто бы не подумал, что этот мужественный дядька в коричневом спортивном костюме — законченный алкоголик, улыбающаяся дама в цветастом наряде страдает маниакально-депрессивным психозом, а мальчик в полинялой футболке с логотипом игры Asteroids однажды создаст новую вселенную.
Я не понимал, почему Холлидэй, не раз заявлявший, что детство у него было несчастное, все же питал к нему такую ностальгию. О себе я мог сказать точно: когда я наконец покину штабеля, то постараюсь стереть их из памяти. И уж точно не стану работать над созданием их детальной копии.
Я посмотрел на громоздкий телевизор «Зенит» и подсоединенную к нему приставку Atari 2600. И у телевизора, и у приставки корпус был сделан из пластика под дерево, совпадавшего по цвету со стенными панелями. Рядом стояла коробка из-под обуви, в которой лежали девять картриджей: Combat, Space Invaders, Pitfall!, Kaboom!, Star Raiders, The Empire Strikes Back, Starmaster, Yars’ Revenge и Е.Т. Пасхантеры считали, что в коробке не случайно отсутствует Adventure — игра, фигурировавшая в «Приглашении Анорака». Они перерыли весь виртуальный Миддлтаун, но Adventure так и не нашли. Некоторые пробовали привозить сюда картриджи с этой игрой, но приставка Холлидэя почему-то отказывалась их запускать, и никто до сих пор не разобрался, в чем тут дело.
Я быстренько заглянул в остальные комнаты, удостоверяясь, что в доме я один, потом прошел в комнату Холлидэя и заперся. Здесь мне тоже все было знакомо — я давно уже внимательно изучил все скриншоты и трехмерные модели, найденные в сети. И вот наконец мой аватар оказался в этой комнате по-настоящему! У меня мурашки бежали по коже.
Я стоял на ковре чудовищного горчичного цвета. Обои были такие же, но их почти полностью закрывали плакаты фильмов и рок-групп: «Настоящие гении», «Военные игры», «Трон», Pink Floyd, Devo, Rush. Над самой дверью висела книжная полка, битком забитая фантастикой и фэнтези в бумажных обложках (разумеется, все, что там было, я уже читал). Вторая, у кровати, ломилась под тяжестью компьютерных журналов и буклетов D&D. Вдоль стены тянулись длинные коробки с комиксами, аккуратно подписанные. А на стареньком деревянном столе в углу стоял первый компьютер Джеймса Холлидэя.
Как и большинство компьютеров той эпохи, он имел единый корпус с клавиатурой. Над кнопками был приклеен ярлык: «TRS-80 color computer 2,16К RAM». Из задней стенки торчали провода, ведущие к кассетному магнитофону, маленькому цветному телевизору, матричному принтеру и модему на триста бод. Рядом с модемом лежал длинный список телефонных номеров электронных досок объявлений, приклеенный к столешнице скотчем.
Я уселся за стол и нашел, где включаются компьютер и телевизор. Сначала послышался треск статического электричества, потом низкий гул — телевизор разогревался. Через пару секунд на экране появилась зеленая заставка TRS-80 со словами:
EXTENDED COLOR BASIC 1.1
COPYRIGHT (с) 1982 BY TANDY
OK
Ниже, переливаясь всеми цветам спектра, мигал курсор. Я напечатал HELLO и нажал Enter.
На следующей строке появилась надпись: «?SYNTAX ERROR». Древний компьютер понимал лишь язык «бейсик», а в нем не было такой команды.
Кассетный магнитофон выполнял в TRS-80 функцию накопителя — записывал данные в форме аналогового звука на магнитную пленку. Когда Холлидэй делал первые шаги в программировании, у него не было даже дисковода для гибких дисков. Приходилось хранить код на аудиокассетах. В обувной коробке рядом с магнитофоном лежали десятки таких кассет. Большинство из них содержали текстовые приключенческие игры: Madness and the Minotaur, Raaku-tu, Bedlam, Pyramid и прочие. Нашлось там и несколько картриджей, которые следовало вставлять в разъем на боку компьютера. Я порылся в коробке и вынул картридж. На потертой красной этикетке желтыми буквами значилось Dungeons of Daggorath и был изображен огромный синий великан с каменным топором, преграждающий игроку путь в длинном туннеле.
Когда список игр из комнаты Холлидэя попал в сеть, я озаботился тем, чтобы скачать и пройти их все до единой. Так что загадки «Подземелий Даггората» я успел разгадать года два назад. Тогда это заняло у меня почти два выходных дня. Графика у игры была примитивная, зато сюжет просто затягивал.
С форумов я знал, что некоторые пасхантеры уже проходили Dungeons of Daggorath на компьютере Холлидэя, а также все остальные игры из обувной коробки. На всякий случай, вдруг что-нибудь произойдет. Ничего не происходило — но ведь ни у кого из пытавшихся не было Медного ключа.
Дрожащими руками я отключил питание TRS-80, вставил картридж и снова включил компьютер. На черном экране под зловещую музыку появился схематично нарисованный чародей с посохом, а под ним загорелась надпись большими буквами: «ОСМЕЛИШЬСЯ ЛИ ТЫ ВОЙТИ... В ПОДЗЕМЕЛЬЯ ДАГГОРАТА?»
Стоило мне положить пальцы на клавиатуру и приступить к игре, как стоящая на комоде магнитола сама собой включилась и из динамиков полилась знакомая музыка — саундтрек Бэзила Поледуриса к фильму «Конан-варвар».
Наверняка Холлидэй таким образом давал мне понять, что я на правильном пути.
Вскоре я утратил представление о времени, забыл, что мой аватар сидит в детской комнате Холлидэя, а сам я жмусь к остывающему обогревателю у себя в логове и быстро шевелю пальцами в воздухе, нажимая невидимые кнопки на невидимой клавиатуре. Все это осталось на периферии сознания. Игра внутри игры поглотила меня целиком.
В Dungeons of Daggorath ваш персонаж управляется текстовыми командами типа «поверни налево», «возьми факел» и им подобными. Печатая такие команды, вы продвигаетесь по лабиринту проволочной графики, отбиваясь от пауков, каменных гигантов, хищных пузырей и призраков. Всего в игре было пять уровней, каждый последующий сложнее предыдущего. Команды управления и всякие подводные камни восстановились в памяти не сразу, но как только я начал их вспоминать, дело пошло быстрее. Возможность в любой момент сохранить игру фактически давала мне бесконечное число жизней. (Правда, сохранение на кассеты и загрузка с них оказались очень долгим и муторным процессом. Это не всегда удавалось мне с первой попытки, и приходилось долго возиться с настройкой громкости магнитофона, чтобы все наконец заработало.) К тому же, сохранившись, я мог сделать перерыв, чтобы сбегать в туалет и подзарядить обогреватель.
