Елизавета Иващук - Последний штрих
Не смогу забыть, как впервые увидела того, кто обратил меня. Я возвращалась домой ранним вечером, и неожиданно поняла, что все прохожие исчезли - все, кроме одного. Он шел передо мной, высокий, в темной одежде. Я остановилась, чтобы дождаться, пока прохожий свернет за угол - не хотелось оставаться наедине с мужчиной.
Помню, как прохладный ветер касался лица, а по небу скользили тускло-серые, легкие облака. Помню, как он обернулся, и как судорожно дернулось сердце - мужчина был слишком красив, и это пугало. Я верила, что таких черт, настолько синих глаз, не бывает, и странными оказались его волосы - слишком светлые, слишком длинные, заплетенные в перекинутую на грудь косу. В те секунды показалось, что и во мне проявилось семейной безумие, но правда оказалась страшнее.
Не помню укуса, только темноту и иллюзию собственной смерти. Была мучительная боль от того, что мои жертвы оказались напрасными, и несколько минут надежды при пробуждении.
Открыв глаза, я вновь увидела его, и поверила, что сошла с ума. Он был не таким, как люди... Чуть позже я узнала, что и вампиры не похожи на него. Чуждое чувствовалось в этой красоте, неподвластное словам, но несомненное - это есть и в В., но больше ни в ком.
Я знаю, говорила о своей смерти не раз, и если выживу, снова вернусь к ней в беседе... Некоторые вещи не забыть. Со мной навсегда останется память о том, как поначалу я безоговорочно верила в свое безумие... Пока мне не позволили вернуться. Люди, которые были рядом годами, не видели меня. Пыталась коснуться их - они обвиняли сквозняк или сидящего рядом. Моих слов не слышали, шагов не замечали... Они вели себя естественно, часто в разговорах звучало мое имя, но меня для них больше не было, я пропала, возвращаясь домой. Что хуже всего, люди были слишком живыми для видения.
Еще долго после того дня мной владело глухое отчаяние, лишь крепнущее со временем. Я все отдала ради своей мечты, жила только надеждой на ее воплощение, которую потеряла. Как жить в новом мире? Можно ли в нем найти то, к чему я стремилась, и какой ценой? Чем придется платить за ошибки? У меня не было ответов, как не было и советчиков, которым я могла бы верить. До сих пор не могу рассказать, как это больно, терять свой мир, оставаясь в тоскливой и пугающей пустоте. Вся жизнь, все страдания - впустую... Я не помнила ни минуты счастья, только безграничную горечь и усталость, в которых, как оказалось, не было нужды. Впустую. Все - впустую. Тяжело и сейчас, а тогда мне просто хотелось умереть, сил на новую борьбу не осталось... Но в зеркале мелькнуло пламя, и пришел страх с безумием.
В. предложил мне бегство и забвение. Я не нашла сил для отказа и согласилась, быть может, навсегда погубив себя.
Рядом с ним удивительно быстро поняла, как по каким законам живет новый мир... Ты знаешь - постепенно катиться вниз, туда, откуда невозможно упасть, так сладко и легко, когда алкоголь и наркотики убирают лишние чувства...
Воспоминания сплетаются в бессмысленный узор слов, быть может, красивый, но лишенный жизни. Гибнут, как пронзенные иголками бабочки, но ненадолго, и вскоре вновь вьются перед глазами, трепеща причудливо изукрашенными крылышками.
Сейчас я почти уверена в том, что совершила ошибку. Нельзя принимать решения, потеряв душевный покой, забыв себя, поддавшись эмоциям... Чувства не могут не ошибаться, почти все они словно созданы, чтобы покарать человечество. Любовь. Ненависть. Страх. Бесполезный груз, погубивший неисчислимое множество людей, и, кажется, даже меня. Меня... Мерзко. Ты знаешь, любимая, я была лучшей - а стала ничем. Положение в обществе - мелочь, но личность потеряна. Уже не знаю, кто я, где заканчиваются разум, и начинается безумие чувств, желанной ледяной ясности нет даже во мне самой.
Не верю в светлое будущее... Как я могла быть такой слепой, не видеть, во что превращаюсь? Это часть человеческой природы, но ведь мне когда-то удалось убить в себе немногочисленные людские слабости - неужели лишь для того, чтобы незаметно стать их жертвой? А теперь знания уже недостаточно для спасения. Быть может, ничего не достаточно...
Не знаю, любимая, можно ли превратить память из погибели в оружие. Подобное не всегда побеждается подобным, чтобы ни говорили люди; эти противники слишком легко объединяются. Попытка может разрушить все... Я почти уверена, что безумие захлестнет мое сознание, как только прошлое вернется, но ничто не мешает мне попытаться противостоять ему. Честный бой, даже с самой собой, не для меня, но жизнь несправедлива, и иногда просто нельзя ударить в спину. Жаль.
Мы обе знаем, что мои слова могут оказаться не более истинными, чем речь героини дурного романа - прошли времена, когда я могла верить себе. Однажды за доверие пришлось заплатить слепотой, и нельзя повторять эту ошибку. Я могла видеть других почти насквозь, словно они полупрозрачные морские твари, но не смотрела по-настоящему на себя. Маленькая дурочка.
И все же сначала я попытаюсь завязать с алкоголем. Если не удастся даже это, мне будет больше не о чем беспокоиться...
Но хватит пустых разговоров, едва ли сегодня я смогу придумать что-то верное, и нездоровье вновь начинает меня беспокоить.
Боюсь, противоречу сама себе, не замечая несоответствий... Но неважно, сейчас не время для сомнений. Попытаюсь задремать - наркотики должны изгнать сны, тело же восстановится быстрее. Сколько лет я не решалась уснуть? Не могу вспомнить. Но если рисковать, то начиная малого.
Умри, и пусть и нам обеим ничто не привидится, пока разум не связан плотью.
Глава четырнадцатая О нежданных признаниях, снах, романтичных письмах, практичности немецких вампиров, перспективах совместного проживания для садистки и ее жертвы и истории одной из девушек, погубленных прекрасным вампиром.
Письмо от Лилиан к Шанти. 09.12.2010.
Ты не пишешь. Значит, дома все правильно. Я переусердствовала, делая тебя безопасной, а теперь жалею. Это даже шифровать не надо, то, что я дура - не мое обычное признание, но это такая же глупость. Умно быть довольной.
Если, даже не переигрывая, выглядишь дурой, это плохо, но я бешусь от скуки. Мне нужна война. Пустая, как всегда, но опасная. Или просто дело, но не такое. Яд подробно объяснил, что эта новая группировка - и его инструменты для новой игры, и запретил им мешать. Было неплохо, пока я изучала их, а теперь просто скучно. Помогает игра с Рией, но слабо. Твой разум я уничтожила, и не верну, пока ты мой заместитель. Лапочка Кани уворачивается от меня, как и от всех. Этой, видно, никто всерьез не нужен, одиночка от рождения. Было бы неплохо ее помыть, перевести на кровь, положить в больницу на пару месяцев и поменять вас местами. Ты получила бы разум, а я безопасное развлечение. Но Яд мешает, как всегда. Не выношу его, но не потому, что опасен, убьет и ладно, а из-за хаотичности. Этот творит все, что взбредет в голову, и не всегда логично. Как-то застала его за кормлением бездомных кошек. Абсолютно неожиданно, с его страстью к разрушению. Наверное, хотел видеть мою реакцию. И он прекрасно знает, что я о нем думаю.
И еще я его не боюсь. Всегда была смелой. Мне есть чем гордиться. Можно долго перечислять достоинства, но интереснее не станет. Нужна провокация, но я не ввяжусь в неприятности.
Хорошо, если Яд собирается довести Кани до смерти или сместить с должности. Тогда я верну тебе разум и позабочусь о том, чтобы тебе досталось ее место. Ты опасна, когда в себе. Близко держать такую нельзя, но в другом городе допустимо.
Ты не должна отвечать. Если захочешь, сделаешь это, получив разум, ты же не забываешь.
***
Письмо от Рея к Рии. Не отправлено, сожжено. 09.12.2010.
Я дурак. Честное слово, таких идиотов свет не видел давно. Нельзя привязываться к тебе. Очевидно, почему. Ты не виновата, хотя наверняка понимаешь, вы все понимаете - сучки-манипуляторши. Это не оскорбление, других мы сами убиваем, так устроены. И все довольны, пока не появляются частные чувства.
Ты не можешь знать, что это - когда тебя почти нет. Мы же, как пчелы, общие чувства, взгляд на мир - один на всех. Если появляется неотделенное, слишком сильное для слияния с общим отношением, чувство, это не весело и не выгодно. Отделяться от толпы - плохо. Утратив связь с ней полность, умираешь.
Не ты виновата. Тебе не выгодны мои чувства. Ты убиваешь только при необходимости, уж это я знаю точно. Убьешь ту, что сейчас занимает твое место, чтобы не было конкуренции, меня забудешь. Угораздило же меня разглядеть в тебе то, за что можно любить. Черт, даже не знаю, может, примерещилось. Вы все умеете лгать. Может, ты действительно самодовольная пустышка.
Но я люблю тебя. Пробило на рыцарство, увидел в женщине прекрасную даму. Ты не наша, и не привел себя в чувство своевременно. Теперь не знаю, что делать.
Я могу испытывать личные, чувства, скрытые для других, но для них есть предел, только неизвестно, какой. Что случится, если он будет нарушен? Это может сойти с рук, но может и погубить...
