Мерси Шелли - 2048
— Готов спорить, что твои призраки пытались выйти в Сеть.
— Точно. С этого все и началось. Обычно искин в режиме психозеркала никого вызвать не может, все беседы с покойниками инициируются вызовом извне. А тут вдруг попёрло изнутри. Охранники ничего не поняли, побежали в садик посмотреть. Обратно никто не вернулся. А те что остались снаружи, драпанули. Я узнал через полчаса, и благо ночь, сразу послал туда своих парней. Трех бойцов-япошек и одного скриптуна. Думал, типичная чушь: охрана от скуки перебрала наркоты, начались шутки в духе «на кладбище самые доступные женщины», ну и все такое. Но все же велел одному не соваться в садик, а наблюдать…
— С ним можно поговорить?
— Нет. Я его отослал подальше. Он, как вернулся, начал среди остальных такие пенки гнать, что если б ещё день, от меня все бойцы разбежались бы. А видел он только то, что остальных троих сожрали секунд за сорок. Причём парень утверждал, что прямо из земли вместе с туманом вылезли призраки с вот такими зубами. Они и сожрали.
— А более глазастых наблюдателей у тебя конечно не было.
— Ну знаешь! — Марек гордо вскинул голову. — У меня не лаборанты-первокуры работают! Этот узкоглазый был одним из лучших. Докторская по акупунктуре в университете Старого Киото, почётная степень Белого Шамана в медбиотехе Дальневосточной Республики, и ещё куча всего. Во время заварушки с Китаем-11 он на таких боевых неоргов ходил, каких ты ни в одном дремле не видел. Но после «Эдема» глаза у этого японского хрена были не как у нормального узкоглазого, а как у негра с базедовой болезнью. Он заявил, что на кладбище поселился какой-то Оборо. По-ихнему, Дух Тумана. Уж не знаю, что это за дух, а только остальные узкоглазые после рассказов про этого Оборо отказались туда соваться. Хотя они у меня тоже не последние массажисты. Потом ещё девочки из спецслужбы мэра туда сунулись. Та же история. Сожрали вмиг.
— Ладно, а что с Сетью?
— Блокировали связь через полторы минуты. Включился аварийный колпак, внешний. Надеюсь, он не успел сбежать.
— Кто, колпак?
— Да нет, искин Саймона! Я так понимаю, что это он. Каким-то образом переключился обратно на активный режим. Скорее всего, сам церковник и замешал весь этот бешамель. Говорят, в последнее время он увлекался разными опасными лженауками — некромантия, нейротеология, квантовая физика… Может, он решил, что после смерти скрипт его душонки вернётся в искин, и все такое. Ну и оставил изюминку. Чтобы его искин, значит, вначале прикинулся пельменем, как все, а потом активизировался. Вот шкурка и чудит теперь: взяла под контроль кладбище и ломанула в Сеть…
Басс фыркнул.
— Ещё одна детская сказочка. Сбесившийся искин в Сети.
— А что, так не может быть? — Марек задумчиво ковырнул остаток лазаньи. — Да, Вонг мне тоже говорил. Но я так и не понял, если честно. Какие-то там неизбежные ограничения, роль которых выполняет подчинение хозяину. Мол, если активный искин без ограничений попадёт в Сеть, он там сразу утонет в информации и все такое. Все равно что умирающего от жажды бросить прямо в океан.
— Скорее уж, бросить морскую свинку в бассейн с акулами. Не успеет утонуть, дикие сожрут раньше.
— Дикие… искины? Это как? Тоже сбежавшие?
— Да нет, специально созданные. Но их алгоритмы адаптации основаны на жёсткой конкуренции в Сети. Есть взломщики, есть шпионы… — Басс непроизвольно покосился через плечо, на чересчур близкую улицу с туристами. Войдя в этот зальчик, он поддался первому импульсу и сел к улице спиной. Оказалось, это напрягает ещё больше. То один, то другой турист стоял точно позади него, словно специально подкрался, чтобы двинуть по башке.
— Самые безбашенные из диких… — Он немного развернулся, чтобы видеть подкрадывающихся туристов, — …вообще не имеют собственного носителя. Им, чтоб выжить, нужно постоянно захватывать чужие ресурсы. А потом защищать от других таких же хапуг. Или быстро двигаться дальше, нигде не засиживаться, чтоб не засекли. Помнишь, наш проф по ликантропологии рассказывал, чем Дарвин в последние годы жизни увлекался? Тот частный случай естественного отбора, который у него никак не сходился с религией?
— Нет, что-то не помню. Погоди-ка… — Марек прикрыл глаза, но было видно, что глазные яблоки движутся.
Басс снова фыркнул. Надо же! Выходит, этот пижон уже во время учёбы в медицинском пользовался допамятью. И доигрался, как видно. Отличный был бы материал для журискинов: «Могущественный Марек Лучано — жертва меморта».
— Ага, вспомнил. Эволюция паразитов. А в Сети, значит… Так вот какая петрушка! Криминальный мир! — мечтательно промурлыкал Марек.
Басс только скривился.
— Хуже, хуже. Там и от легальных тварей спасу нет. Вестовой или рекламный бот при случае мало того что сожрёт конкурента, так ещё и мимикрирует под съеденного. У домашних искинов, вроде одежников, стимулы совсем другие. С носителями у них все в порядке, драться за ресурсы ни к чему.
— Но постой, домашние ведь тоже… ходят в Сеть?
— Ага, и домохозяйки ходят по улицам. По освещённым и многолюдным. И как правило, заходят только в знакомые двери. А если домашний искин попытается, так сказать, остаться на улице на ночь — долго не протянет. Даже класса «алеф». Кстати, хоть что-нибудь о его сеансе связи известно? Сам он вряд ли в Сеть полез бы. А вот «последнюю волю» мог запустить.
— Это как?
— Ну, есть такая примочка…
Басс зачерпнул остатки спагетти и быстро заслонился рукой: на дне тарелки в разводах кетчупа плясали маленькие голографические бабы с неприятными мигающими глазами. Время от времени бабы превращались в рыб, но глаза у них оставались такие же поганые.
— Э-э-э… О чем я говорил?… Сто багов тебе в порт, Маврик! Ещё раз подсунешь мне тарелку с логлем, я тебе её вместо глаза вставлю!
— Ох, извини, дружище! — засуетился Марек, бросая тарелку Басса под соседний стол. — Наверное Вонг на кухне спутал. Ты же знаешь, у меня для своих отдельная посуда, без рекламы.
Басс не отвечал. Он среагировал на навязчивую картинку достаточно быстро, и она почти не сбила его с мысли. Однако заминкой можно было воспользоваться, чтобы обдумать кое-что. Разговор как раз вошёл в ту стадию, когда заказчик и исполнитель пытаются выяснить, кто из них продешевил.
— Ты говорил о «последней воле», — напомнил Марек.
— Угу. Яйца тебе оторвать и к ушам пришить. Будешь эмбриональные инкубаторы рекламировать, под лозунгом «Всем сёстрам по яйцам».
Марек терпеливо ждал. Басс наконец опустил руку.
— Режим психозеркала не даёт шкурке самой инициировать сеанс связи. Но когда искин на кладбище подключают к Сети, его тестируют. Есть примочка, которая позволяет шкурке во время тестирования послать в Сеть «последнее желание». Одно короткое сообщение. Как правило, код для запуска уже заготовленного скрипта. Особенно популярно у британских неодворян: когда хозяин слишком неожиданно отбрасывает шкурку, «последнее желание» запускает программу мести. Изменяет завещание, травит жену, взрывает лучшего друга, на волю птичку выпускает…
— Ха, ловко! — Марек бросил нож и вилку в пустую тарелку с разводами светло-коричневого соуса. — В таком случае, последним желанием Отца Саймона было пожрать! Мы так и не разобрались, что искала в Сети его шкурка — если это вообще она — но перед самым отключением связи она заказывала жратву.
— Что-нибудь особенное?
— Скорее наоборот. Представь, что ты загрузился в первый попавшийся супермаркет и сказал «пришлите мне всего в достаточных количествах». Такой примерно заказ и был. Аварийный радиоколпак вырубил этот базар как раз в тот момент, когда магазин уточнял, чего эта загадочная тварь все-таки хочет. Причём уточнял тоже загадочным образом. Заказчик отказался назвать конкретные продукты, отказался дать примеры вкуса, запаха или хотя бы визуального образа. Но зато согласился отвечать «да-нет», если магазинный бот будет давать ему виртуальные пробы каждого продукта по очереди. Он пробовал даже мыло и салфетки.
— Уже интересно… Это не последнее желание, это новый хозяин. И очень странный хозяин. Искин пытается его накормить.
— Ага, то-то я думаю, чего он шесть человек сожрал! А мы с ним, стало быть, коллеги. Может, он там ресторан хочет открыть? — хмыкнул Марек.
Басс задумался. Потёр лицо, непривычно голое без бороды, которую растворили перед операцией.
Втайне он надеялся, что дело все-таки не дошло до активного искина с новым хозяином, а ограничилось запуском нетривиальной «последней воли». Даже самой навороченной, но отдельной проге далеко до персонального искина в активном режиме. Да и искин оказывается таким умным в основном благодаря постоянному контакту с хозяином. Нужды человека, его желания и его табу — отточенное веками уравнение жизни на грани порядка и хаоса, позволяющее мыслить если не гениально, то хотя бы творчески. Никакая экспертная система, никакая самообучающаяся сеть, никакой алгоритм генетического программирования никогда не дошли бы до такого уравнения самостоятельно. Да и зачем, если до него уже дошёл человек? Достаточно определить служение человеку главной задачей искина — и умная шкурка получит в своё распоряжение великолепную формулу, которая на протяжении веков помогала выживать самым хрупким и безмозглым предметам, вроде китайского фарфора и польских блондинок.
