Сергей Лукьяненко - Лабиринт отражений
Понимаю.
Про мужика, правда, сомнительно…
– Не глупи, Лёня. Не влюбляйся в мираж.
– Я просто хочу снова тебя увидеть.
Она решается.
– Зайдёшь в «Забавы» и попросишь позвать Вику. Без заказов. Хорошо?
– А Мадам не рассердится?
– Нет.
– Ладно, – я касаюсь её руки. – Договорились.
Мы допиваем остатки кофе, доедаем бутерброды. Вика поглядывает на меня, но молчит.
Пусть.
Внутри я ликую. Внутри я собран и деловит.
Я снова двадцатилетний юнец, ухаживающий за капризной ровесницей.
Только в отличии от юнца мне не кружит голову мысль о постели.
Мы, вместе, обмениваясь ничего не значащими фразами, выходим из сада. Дверь стоит прямо в траве, напоминая сцену из какого-то старого детского фильма. Вика открывает её, первая выходит в коридор борделя, я – следом.
Тихо и тоскливо.
Посетители не увидят друг друга. Приходи сюда лечиться и зайчонок, и лисица.
– Мне пора, – говорит Вика. – Сейчас сработает мой таймер.
Киваю. Что уж тут не понять, таймер – это святое.
– Спасибо.
– За что?
– За упавшую звезду.
Кажется, она хочет что-то сказать. Но видимо, её время и впрямь было на исходе.
Вика тает в воздухе.
– До свидания, – шепчу я. Спускаюсь по лестнице. Охранник в холле уже другой, я подмигиваю ему, не дожидаюсь ответа, иду к входной двери.
– Стрелок!
Оборачиваюсь.
Мадам стоит на верхней площадке, тяжело облокотившись на перила.
– Мне кажется, вы зря пришли к нам, юноша.
– Может быть, – соглашаюсь я. – Но так уж получилось.
Мадам вздыхает и отворачивается. Пусть.
Сегодня мне не нужен «Дип-проводник». Я ещё помню маршрут вчерашнего бегства, а выход из «Лабиринта» и входной портал – в пяти минутах ходьбы друг от друга. Иду по привычно-вечерним улицам Диптауна, оглядываясь в ожидании засады.
Но со вчерашнего дня то ли угас пыл преследователей, то ли поистощились их кошельки.
– Я – Стрелок! – кричу я, входя в алый туман портала. На меня оглядываются, и я смеюсь, вскидывая руки к пронзённой молниями арке. – Я – Стрелок! Стрелок! Стрелок!
100
Сегодня я стал смертью, а смерть стала мной.
Так бывает.
Я иду по уровням «Лабиринта», почти не таясь, отстреливая монстров и обходя других игроков. Игроки тоже меня обходят.
Кроме тех, кто был обижен ещё со вчерашнего дня, и тех, кто издавна считает себя героем.
Их я убиваю.
Дважды убивали меня самого. Вначале я теряю все оружие, и меня отбрасывает к началу девятнадцатого, водного уровня. Это сработала целая команда, человек двадцать, не представляю, какие серверы «Лабиринта» ухитряются координировать действия такой толпы.
Я обижаюсь и убиваю их всех. Поочерёдно, отлавливая в болотистых зарослях, затянувших городское водохранилище, ныряя и затаскивая под воду – где мог продержаться куда дольше их, ибо выходил из виртуальности. Последнему – если не ошибаюсь, это был Толик, я перерезаю горло бритвенно-острым листом инопланетной осоки. Это что-то новенькое в программе «Лабиринта» – возможность использовать подручные предметы.
Потом я собираю их снаряжение и иду дальше.
На двадцать четвёртом уровне – это мост, отделяющий промышленные районы Сумеречного Города от жилой зоны, меня догоняет Алекс.
Я заканчиваю проходить мост – процедура, требующая скорее чувства равновесия и крепких нервов, чем умения стрелять. К счастью, у меня есть опробованный ещё на волосяном мосту «Аль-Кабара» способ.
Взрыв жахает передо мной, когда я спрыгиваю с последней балки, нависшей над пропастью. На мосту расцветает огненная воронка, ударной волной меня швыряет на бетонный парапет.
Алекс стоит у начала этапа. Когда я подношу к глазам бинокль, найденный в главном тайнике на двадцатом уровне, то могу разглядеть его подробно. Снаряжения у Алекса самый минимум – штуцер, гранатомёт и пара аптечек.
– Стрелок! – кричит он, и машет рукой.
Зарядов у него ещё полным-полно, но он не стреляет. И я тоже.
– Я сделаю тебя, парень! – кричит Алекс. – Слышишь? Ты труп!
Он идёт за мной с первого уровня – и почти ухитряется догнать. Может быть, он тоже дайвер? Ещё один претендент на Медаль Вседозволенности? У меня начинают шалить нервы, я выхожу из глубины, ловлю Алекса в сетку прицела, и пускаю подряд три ракеты.
Он ухитряется увернуться, и взрывы гремят за его спиной, разнося в клочья какого-то бедолагу, только выходящего на этап. Однако Алекса оглушает, он сидит на корточках, трясёт головой, пытается подняться. Я навожу гранатомёт, потом опускаю оружие.
Злость проходит.
– Остынь, ламер! – кричу я, закидываю гранатомёт за плечи и покидаю уровень. Если он не дайвер, то застрянет на мосту надолго.
На тридцать первом уровне меня берут в оборот монстры. Здесь их сотни две, начиная от тупых и слабых мутантов, и кончая летающей, прыгающей, зарывающейся в землю и асфальт нечистью.
Минут семь я стою у начала уровня – в вестибюле небоскрёба, и расстреливаю радостно сбегающихся монстров. Кончаются патроны в винчестере, в штуцере, заряды для гранатомёта. Я отбрасываю использованное оружие. Меня дважды ранят, приходится использовать несколько аптечек.
Стекло вестибюля трескается, в него всовывается полупрозрачная морда. Монстры продолжают сбегаться.
Я снимаю с плеча плазмоган и открываю огонь. Энергоячеек у меня много, я берег самое мощное из доступного пока оружия.
Уровень пылает.
Синие плети выстрелов рушат этажи вместе с монстрами и другими игроками. Я выжигаю целый квартал.
Монстры затихают.
Я иду сквозь руины.
Несколько атак – уже куда менее массированных.
С уровня я выхожу с пустыми руками. Очень, очень неприятный уровень. Монстрам все равно далеко до людей по сообразительности, как бы ни тужились программисты. Но они давят массой.
На тридцать втором уровне меня мгновенно убивают. У входа стоит паренёк с винчестером и расстреливает меня в упор. Боеприпасов нет, я пытаюсь добежать к врагу и забить кастетом, но три пули подряд выбивают из меня остатки жизни.
Начинаю уровень заново. Без брони и с одним пистолетом, как водится.
От ярости у меня темнеет в глазах. Я расстреливаю гадёныша, зигзагом приближаясь к нему, он роняет винчестер и падает навзничь. Начинаю молотить его головой об асфальт, вытрясая при каждом ударе один процент жизни. Он даже не сопротивляется, лишь радостно бормочет:
– Я убил Стрелка! Я убил Стрелка!
Отбираю у него все оружие – жаль, его немного, и ухожу, оставляя полуживого идиота на растерзание монстрам.
К счастью, этот уровень – «магазинная улица» – довольно-таки лёгкий. Передышка для тех, кто прошёл предыдущую мясорубку. Длинные ряды супермаркетов и маленьких магазинчиков… если не забираться в них слишком далеко, то особой опасности нет.
Я добываю штуцер, гранатомёт, бронежилет и немного боеприпасов. И, не ввязываясь в стычки, пробираюсь к выходу.
К Неудачнику… будь он проклят.
Когда я вхожу на территорию Диснейленда (у нарядных ворот лежит окровавленная детская кукла и горка маленьких костей), то невольно думаю, что Неудачника могли уже и спасти.
Вот это было бы весело.
Но Неудачник на месте.
Я долго оглядываюсь, запоминая обстановку. Когда я в последний раз проходил «Лабиринт», этого парка аттракционов просто не было. Тридцать третий этап был неприятным, но вполне стандартным.
Неудачник, скорчившись, сидит возле оплавленной ограды «Русских горок»… всё-таки предпочитаю называть их «Американскими». С одной стороны его прикрывает нарядная будочка с механизмами управления аттракционом, с другой – стена, опоясывающая весь «Диснейленд». Местечко удобное, подойти к нему незамеченным невозможно. Я бы тоже тут отсиживался.
Только не так долго. Не двое суток без малого.
Я иду к Неудачнику – открыто, подняв руки с пустыми ладонями. Неудачник не реагирует. Может быть, спит.
А может быть, умер.
Неприятная штука – смерть в виртуальности. Я видел один такой труп… самое страшное, что он был «живым» – продолжал идти по улице, натыкаясь на прохожих, подрагивая, повторяя последние конвульсии своего незадачливого хозяина. Его отключали вручную, после двухчасового отслеживания входного канала. Мерзкое это дело, идущий по улице мертвец.
Но Неудачник вздрагивает и приподнимает голову.
– Привет! – кричу я. – Hello! Не стреляй! Don't shoot!
Он не отвечает. Но и пистолет с колен не поднимает.
– Я пришёл помочь тебе! – Слышу шум за спиной, оборачиваюсь. Какой-то мужик с плазмоганом ошалело смотрит на меня.
Грожу ему пальцем и киваю – проходи.
Уговаривать не приходится. Он узнал Стрелка, и не горит желанием соревноваться в меткости.
– Давай поговорим! – подходя к Неудачнику, произношу я. – Хорошо? Я твой друг! Go steady!
Похоже, что ему ничего не хочется. Ни дружить, ни стрелять.
Сажусь рядом с ним на корточки, протягиваю руку и осторожно отбираю пистолет. Неудачник не сопротивляется.
