Дуглас Рашкофф - Стратегия исхода
Трактора. Сеялки, веялки и прочая херня. Нам надо устроить полноценную МТС.
По глазам майор понял, что не все поняли.
— Да я не про сотовую связь, еклмн. Манкурты, блин. Историю СССР не знаем. Хрущевская фишка — отобрать у колхозов технику и передать ее на крупные централизованные станции. На самом деле не очень здравая идея, но пока пойдет.
Так, дальше идем. ГСМ: бензин, солярка, машинное масло, антифриз и прочие. Это все берем. Удобрения — фосфатные, азотные… если понадобится, и бомбу сварганим, — Демьянов усмехнулся, показывая, что принимать всерьез последнюю фразу не надо.
— Стройматериалы брать в последнюю очередь. Кирпичи, шлакоблоки, железобетон, пластиковый сайдинг, черепица.
— А лекарства, Сергей Борисович? — задал вопрос Богданов.
— Вряд ли что-то найдете в свободном доступе. Торговать я не рекомендую. Но если наткнетесь, смотрите на дату и на то, где лежало. По прибытии медики отдельно все проверят, но мне кажется, большая часть будет не в кондиции. Вообще у таблеток больше 3 лет срок годности не бывает, даже у спиртовых настоек и до пяти. Я не знаю, сможем ли мы изготавливать промышленным путем, но сильно сомневаюсь. А дальше — только народные средства: травки, настойки и т.д. Пора искать книжки, а лучше живую бабку, которая в этом рубит и организовывать сбор трав и прочих корешков. Я не шучу.
— Так мы и до шаманизма с галлюциногенными грибами дойдем, — подал голос Колесников.
— Надо будет, дойдем. Берсеркеры, йопта. В общем, работы непочатый край. Надо успеть, а еще через одну весну сгниют безвозвратно. Будете работать как гастарбайтеры на стройке.
— Вы не герои, вы грузчики. Ваша задача делать тупую нудную работу, а не лезть на рожон. Не надо заезжать туда, где живут местные. Разведка уже хорошо потрудилась, и все это отмечено у вас на карте. Постарайтесь обойтись без конфликтов. С местными вести себя вежливо, и мочить только при явном наезде.
Через полчаса все жители Подгорного от мала до велика, то есть все старше десяти лет, уже были собраны на главной площади городка. Не было только тех, кто стоял на постах, или отправился утром в рейд в Тогучин за оборудованием.
Демьянов обошелся без трибуны и без микрофона.
— Вижу, вы расслабились, товарищи, — тихо, но четко проговорил он. — Думаете, все наши проблемы закончились. Так вот… хрен! Все только начинается. Будут эпидемии, природные катаклизмы, разборки с соседями. Мы еще будем вспоминать о днях в Убежище с ностальгией. Поэтому главным для нас должна быть бдительность, бдительность и еще раз бдительность. Еще некоторые думают, что к нам как в песенке «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино…». Никто не прилетит. Если выкарабкаемся из этого дерьма, то только сами. Это понятно?
Молчание было ему ответом. Да, подумал он, устали люди. Хотят тишины и покоя в только что обретенном доме. Но кто их спросит, если придет беда? Он не собирался вызывать в их сердцах панику, но и лгать им он не мог.
И еще одна мысль не давала ему покоя, подстегиваемая участившееся болью в левом подреберье. Она заставляла думать о том, кому передать эту неожиданно свалившуюся на него полгода назад власть.
Часть 2. ТЁМНЫЙ РАССВЕТ
Рухнул мир, сгорел дотла,
Соблазны рвут тебя на части.
Смертный страх и жажда зла
Держат пари…
В темноте рычит зверье,
Не видно глаз, но все в их власти.
Стань таким, возьми свое
Или умри…
Глава 1. БЕГЛЕЦ
День шестьдесят шестой
Стая собак бежала гуськом. Самая крупная — впереди, замыкала строй совсем мелкая — от земли не видать. Данилов еще до войны был знаком с их повадками. Там, где он вырос, бродячих собак было много — в кризисные годы муниципалитет редко находил деньги, чтобы платить живодерам. Вот только людей псы тогда не жрали…
Хитрые бестии. Давно заметили его, но делают вид, что идут по своим делам.
Метров тридцать, не попасть…. Но он все же выстрелил. Ружье тяжело ухнуло и дернулось в руках, где-то посыпался снег с дерева; видимо, туда угодила пуля.
Собаки бросились врассыпную без единого звука, все. Значит, не попал…. Данилов взвыл от злости и переломил ружье, чтоб поскорее перезарядить. На это надо секунд пять в лучшем случае, что в условиях, когда события развиваются быстро, было огромным недостатком. Люди бы ему этих секунд не дали.
У него оставалось еще четыре патрона. К этому времени Саша научился читать маркировку, и знал, что в двух пули, а в двух картечь.
Твари не приближались — видимо, уже встречались с вооруженными людьми — но и слишком далеко не отходили. Явно ждали, когда он истратит боеприпасы и обессилеет.
Тяжело вздохнув, Александр плюнул им вслед и пошел дальше. Он не сомневался, что псы будут следовать за ним, но не вечно — у каждой стаи своя территория. А он уходил все дальше — на юг, как ему казалось. Хотя даже насчет направления Саша не мог быть абсолютно уверенным.
В отчаянии он попытался вернуться в Тупик, к отшельнику — в его положении было не до гордости. Он хотел срезать путь и в результате забрел в какую-то лесостепь. Ни заборов, ни дорог, ни даже ЛЭП.
Он прошагал уже километров десять, а улица Проспектная и трамвайная линия все не показывались. Где-то тут должны были начинаться горы и выжженная земля вокруг Провала. Уж ее то трудно не заметить. И даже счетчика у него теперь не было, чтобы проверить уровень заражения местности.
Оставалось, скрепя сердце, признать, что он все дальше уходил от города. Это было страшно, потому что обещало верную смерть. Кузбасс, конечно, один из самых маленьких регионов Сибири, но и здесь можно идти неделю и не встретить человеческого жилья. А в горах или в лесу он погибнет еще быстрее, чем в бывшем городе или деревне.
Саша старался двигаться все время в одном направлении, но компаса у него больше не было, а это значит, что каждый шаг слегка смещает его… вроде бы влево, раз он левша. Саша пытался делать поправку, но, скорее всего, шел по кругу или выписывал зигзаги.
Сначала он подумал, что это остатки фургона или какой-то постройки из алюминия.
Когда до него дошло, что перед ним, он рассмеялся, как сумасшедший и чуть не пустился в пляс.
Хвост самолета. С едва заметными буквами «ТУ». Дюралюминий закопчен настолько, что не давал бликов в свете фонарика, эмблема авиакомпании не читалась.
Упал ли он сразу после ударов или какое-то время кружил над выжженной землей?
Наверное, сразу. Ведь кроме взрывной волны был еще электромагнитный импульс, а он должен был превратить самолет в корыто с крыльями. А если взрыв был высотный, то пассажиры могли умереть раньше, чем достичь земли.
Шаг за шагом Данилов начал обходить место катастрофы. Он знал — если самолет взорвался в воздухе, то обломки фюзеляжа, останки людей и вещи разбросаны на огромной площади. Глубокий снег скрыл многое, да и надеяться на то, что в первую неделю, еще при свете дня, местные старатели не собрали все ценное, было глупо…
Но проверить хорошо сохранившиеся фрагменты салона имело смысл. Их было несколько. Похоже, падая, самолет разломился на три-четыре части. Одна из них сохранилась лучше других. Судя по расположению кресел, это был эконом-класс. Улов за полдня поисков, с перерывом на сон в куче лапника у тлеющего костра, был просто смешным. Оно и понятно — хотя до ближайшего жилья явно не один километр, народная тропа сюда не зарастала. Судя по свежим следам, последние искатели приходили недавно.
Багажного отделения он не нашел, видимо, его разнесло в клочья, а ручную кладь из салона давно вынесли. Из полезных предметов Саша отыскал только рюкзак с прожженной дырой. На первое время за неимением лучшего пойдет. Правда, он был не туристский, а неформальский, с логотипом группы «Ария». Впрочем, Данилов «Арию» тоже уважал, а рюкзак был достаточно вместительным.
Оставалось обыскать сами изуродованные тела. Пришельцы из прошлой жизни в летней одежде. Их пункт назначения превратился в пепел так же, как и аэропорт, из которого отправился этот последний рейс.
Что можно найти по карманам у людей, возвращавшихся из отпуска? Ну, кроме презервативов. Жвачку, пакетик леденцов, орешки, кулек семечек….
Он давно перестал быть брезгливым, а пиетет перед мертвыми прошел еще раньше. Можно сказать, что Саша отдавал им последний долг. Когда-нибудь он даже помолится за них, если вспомнит слова.
Лакомства в уцелевшей упаковке он сразу же съедал, а в поврежденной — складывал в отдельный пакет — они пропитались кровью. Есть этот «гематоген» он будет только в крайнем случае.
Еще он нашел одну исправную бутановую зажигалку и пять бензиновых, перочинный ножик, таблетки: но-шпа, ренни, мезим, элениум и даже алко-зельцер. Нашел четыре пачки сигарет, из дорогих. Два коробка спичек. Нашел одни целые очки со своими диоптриями и еще штук десять битых — где одно стекло целое, где только дужки. Если посидеть вечерок с отверткой, можно сделать себе пару-тройку запасных. Это не предмет первой необходимости — он хорошо научился ориентироваться без них, а чтобы прочитать вывески и указатели, можно и поближе подойти. Очками даже огня не разожжешь, что бы там ни писал Голдинг в «Повелителе мух». Но в будущей жизни достать их может оказаться негде. Поэтому пригодятся.
