Макс Коллинз - Темный ангел. Игры с кожей
Он вздохнул.
— Разумно.
— Это займет какое-то время, и ты должен сделать все, что сможешь, чтобы сдерживать отряды от штурма нашего замка… ок?
— И если я дам тебе слово содействовать в этом, ты пообещаешь, что все трансгены будут оставаться внутри?
Она убедительно кивнула.
— Те, которые внутри, останутся внутри. Другие, которые до сих там, — сказала она и указала на другую сторону забора, — их я не могу контролировать.
— Верно, — сказал Клементе и вздохнул. — И как долго, ты хочешь, чтобы я их сдерживал?
— Я говорила тебе. У нас хватит запасов до следующего года, а у вас, ребята?
— Макс, — гневно сказал он, пытаясь прорваться сквозь ее беззаботность. — Сколько, ты думаешь, я смогу сдерживать их от нападения?
— Рамон, — ответила она, — это моя первая «трансгены-против-Америки» военная осада. Я решаю вопросы по мере их поступления.
Клементе выглядел так, будто бы он решал засмеяться ему или заплакать. Прежде, чем он принял какое-либо решение, его телефон зазвонил. Он глянул на нее, но Макс промолчала. Звонок не прекращался, и он достал телефон и проверил номер звонящего.
— Федеральный номер, — сказал он.
— Ответь и узнаешь, чего они хотят.
Он нажал на кнопку и поднес телефон к уху.
— Клементе, — произнес он, но это прозвучало скорее как гневный вопрос.
Макс смотрела на лицо детектива, пока говорил звонивший. Рамон Клементе не выглядел счастливым.
— Да, я помню вас, — сказал он в телефон, своему удаленному собеседнику. — Вы хоть представляете, сколько сейчас времени?
Клементе снова слушал, и его лицо превращалось из разгневанного в серьезное.
Затем коп спросил:
— Где и когда?
Макс ощутила растущее беспокойство, что-то было не так.
Теперь у Клементе было отсутствующее выражение лица за исключением огня в его глазах.
— И почему вы считаете, что за это ответственен трансген?
Неприятное чувство расползалось по ее желудку.
— Это мнение вашего начальника, офицер? — спросил он у своего собеседника. — Так считает специальный агент при исполнении Вайт?
Макс вскочила на ноги. Борясь с желанием выхватить телефон из рук Клементе, она начала расхаживать вдоль стола.
— Вы знаете, что я не могу доверять этому сукиному сыну, — произнес детектив.
Он имел ввиду Вайта?
— Я знаю, что он выше по рангу, но он все равно сукин сын… Где вы сейчас, агент Готтлиб?
Звонящий что-то ответил — и если бы телефон не был бы так плотно прижат к уху детектива, Макс смогла бы услышать что — и его реакция снова сменилась на ярость.
— Вы оставили место убийства?
Теперь ее желудок сделал кульбит, вызвав приступ тошноты.
— Ваши люди никогда не перестанут поражать меня, — сказал Клементе. — Нам надо поговорить и срочно… Верно, скажите мне где и когда! Один бог знает, почему я должен закрывать глаза на ваш вопиющий непрофессионализм.
И снова ответ его собеседника не поднял настроение Клементе.
— Вам лучше знать это через час, агент Готтлиб, и лучше сразу же мне перезвонить или я выпишу ордер на ваш арест. Насколько я знаю, федеральные агенты не являются исключением для законов этой страны.
И детектив нажал отбой.
— Убийство, в котором замешан трансген? — спросила Макс, останавливаясь и нагибаясь над столом. — Что, черт возьми, происходит?
Она собрала все силы, чтобы остаться спокойной, она хотела распределить силы и подчинить этого человека. Половина телефонного разговора, который она только что услышала, породила слишком много вопросов, и она не была уверена, что ей понравятся ответы на них.
Клементе, казалось сосредоточен на том, чтобы взять себя в руки, несмотря на то, что его гнев и беспокойство были направлены не на нее.
— Секторный полицейский на посту между Одиннадцатым и Двенадцатым был убит сегодня ночью.
Макс постаралась, чтобы в ее голосе не звучала ярость, хотя и не очень успешно.
— И Эймс Вайт думает, что это сделал трансген.
Клементе твердо кивнул.
— И он говорит, что у него есть доказательства.
— Какие доказательства? Это даже не от звонил, это была его марионетка Готтлиб, верно?
— Верно. И как ты, наверно, догадалась, Отто обнаружил тело, но покинул место преступления, так что я не представляю, каким образом они могут сохранить какие-то улики.
Она сделала глубокий медленный вдох, выдохнула и спокойно сказала:
— Ты знаешь, что это уже слишком даже для такого правительственного мешка с дерьмом как Эймс Вайт.
— Да, он действительно правительственный мешок с дерьмом. Тебе не придется меня долго в этом убеждать.
— Рамон, если ты присмотришься к нему повнимательнее, ты поймешь, что его дела выходят за рамки обязанностей в УНБ.
Клементе сузил глаза:
— Например?
— Вайт…
Она остановилась.
Она знала, что если она что-то скажет, то прозвучит это абсолютно безумно, и она потеряет контакт с копом.
— Продолжай, Макс. Что ты знаешь о Вайте? Он… в чем-то замешан?
— Едва ли можно так сказать.
— Расскажи мне все.
Черт, она сама едва могла поверить в настоящую миссию Вайта… но она видела адептов культа своими глазами. Как она может надеяться убедить Клементе без риска потерять его доверие?
— Тебе просто… надо повнимательней приглядеться к нему, — заключила она.
— Я могу только приглядываться.
— Ты ведь сыщик? Так ищи!
Он развел руки в стороны.
— Макс, если за Эймсом Вайтом есть грязные делишки, почему ты думаешь, что Вайт или правительство позволят простому копу докопаться до них?
— Я ведь нашла их, так?
— Тогда сними груз с моих плеч — поделись тем, что знаешь.
Она вздохнула и тяжело опустилась обратно на стул. Макс желала, чтобы темнота комнаты поглотила ее.
— Слушай, ты мне не поверишь… так что я хочу, чтобы ты обнаружил это сам. Не поверишь, пока не увидишь, слышал о таком?
Заинтригованный Клементе потер рукой подбородок.
— Почему ты думаешь, что я тебе не поверю?
Макс закатила глаза и встряхнула головой.
— Это слишком нереально, чтобы быть правдой… Но так и есть.
На его лице появилась чуть заметная поддразнивающая усмешка:
— Как то, что правительство создавало генетически модифицированные машины для убийств, скрывая это от общественности?
Она ухмыльнулась в ответ:
— Да, только гораздо фантастичней.
Улыбка детектива исчезла. Он выглядел смущенным, и Макс не могла винить его в этом. Наконец он сказал:
— Ты сказала, что веришь мне. Отлично, значит это работает в обе стороны. Доверь мне это, Макс — обещаю, что отнесусь ко всему серьезно.
И так — сделав глубокий вдох и медленный выдох — она начала рассказывать историю о древнем селекционном культе, чьи лидеры, поклоняющиеся змее, веками манипулировали событиями и людьми. Она сделала упор в своем рассказе на то, как эти сумасшедшие пытались создать генетически измененных людей последнюю тысячу лет или около того, и что это в конечном счете привело к созданию современной Мантикоры.
В какой-то степени они достигли в успеха в попытке создать «лучшего» человека. Она видела как Эймс Вайт по приказу конклава демонстрировал небывалые силу и бесстрашность, которые превосходили все, что могли достигнуть трансгены… и была еще одна деталь, Эймс Вайт и подобные ему не чувствовали боли.
Когда она закончила рассказ, то сама понимала, что это звучит как самая абсурдная из сказок, а Клементе выглядет еще более растерянным, чем если бы она ударила его.
По крайней мере он не смотрит на нее как на сумасшедшую. И ее чутье горорило, что он верит ей, или во всяком случае верит в ее искренность.
— Ты можешь доказать что-то из этого? — спросил Клементе.
Она покачала головой.
— Нет, каждый раз, когда я что-то нахожу, они прикрывают это, как будто выжигают с лица земли. Но команда, которая приходила в Джем Пони, — ты видел их нечеловеческое телосложение — они не работают ни на одно правительственное агентство… Они работают на конклав змеиного культа.
Он молчал долгое время. Они просто сидели в темноте и размышляли. Макс изучала Клементе, пытаясь понять не потеряла ли она его.
Наконец, Клементе тихо произнес:
— Ты права, Макс, это звучит безумно.
Сердце Макс замерло.
— Но, — сказал он, вставая, встряхивая головой и криво улыбаясь, — в моей работе не стоит пропускать какие-то вещи, потому что они звучат безумно.
Теплота этого человека захлестнула ее, она встала и протянула руку, он ее пожал, и она произнесла:
— Спасибо, Рамон.
Он посмотрел на часы.
— Мне надо торопиться… но я разберусь в этом дерьме настолько, насколько смогу. Змеи, да?
— Змеи.
— В них я копаться не буду.
Она слабо улыбнулась:
