Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса. Том 2 (СИ)
Химера, которая в этот момент возилась где-то под телегой, подкапывая колесо, сейчас же заинтересовалась новым объектом. Расслабившись, Толлеус ощутил завитки шерсти под подошвами и зажмурился от удовольствия. В следующее мгновенье Булька, ухватившись зубами за полу плаща, стащила старика на землю. На счастье, он не ударился, мягко съехав по мохнатому боку. Но в следующую секунду ему пришлось отбиваться изо всех сил, потому что чудовище вознамерилось свернуться калачиком у него на груди. Трость, которую искусник по старой привычке не выпустил из рук, помогла на какое-то время сдержать натиск, но силы были не равны. Мохнатка, утробно булькнув, взгромоздилась на распростертого в пыли человека и довольно затихла. Железные дуги жилета с честью выдержали новый вес, так что Толлеус не задохнулся под гигантской тушей, но и освободиться самостоятельно не получалось. Спустя минуту он оставил попытки: откуда-то из живота вдруг стала подниматься теплая волна неги и умиротворения, которая вмиг затопила его с головой, растворяя в себе.
Толлеус не уснул, но видения, которые поплыли перед глазами, были похожи на сон. Это было совсем не так, как наваждение, насылаемое богами. Просто разум как будто выскочил из тела и оказался где-то в темном Нечто, похожем одновременно и на морскую пучину, и на ночное небо, и даже на простую комнату без окон, но с дверью. Смутные образы, бесплотные голоса – они тоже были, но словно в тумане, а точнее за стенами этой самой комнаты. Это было странно, пугающе, но загадочно и интересно.
Искусник огляделся и встретился взглядом с собой – рядом стоял двойник Толлеуса и тоже озирался по сторонам. Причем это было не зеркало – лже-Толлеус двигался самостоятельно, а не копировал движения старика. Искусник замер, пытаясь понять, что за наваждение окутало его разум. Тело, одежда – все родное, привычное, только все равно чувствуется какая-то неестественность.
- Как иллюзия! – догадался он: что-что, а с иллюзиями в свое время он поработал плотно и интуитивно научился отличать их. Тем более что наблюдалась некоторая блеклость или даже прозрачность образа. Причем иллюзиями были оба: и человек напротив, и он сам.
- Точно, ты – моя иллюзия! – поддакнул незнакомец и потерял к Толлеусу интерес, исследуя «комнату», трогая «стены», но отчего-то не решаясь подойти к «двери». Старик тем временем сосредоточился на своем восприятии и довольно быстро разобрался, отчего это место вызвало у него таких ассоциаций. Оно было похоже на ночное небо тем, что кругом была бесконечная черная бездна, наполненная мириадами невидимых звезд. Вернее, не звезд, а словно искусных меток, далеких и близких, окружающих со всех сторон: и сверху, и снизу. Ощущение моря возникло из-за того, что темная субстанция ощутимо пульсировала, точно волны, набегающие на берег. Что же касается комнаты – а точнее замкнутого пространства – он плавал в пустоте в некоем невидимом взглядом пузыре – его собственной вотчине, где он был полноправным хозяином!
- Неужели я умер? – внезапно пришла страшная мысль. – Столько всего пережить, чтобы вот так глупо быть раздавленным химерой?!!! – Мгновенно возникло жгучее желание снова оказаться не в иллюзорном, а в своем собственном теле. На удивление оно сейчас же исполнилось.
Толлеус все также лежал на земле и совсем даже не задыхался под непосильной тяжестью. Напротив, Булька уже слезла с него и вместе со своими товарками подъедала сено из стога. Откуда-то вынырнул Оболиус с кувшином в руках и уже собрался было выплеснуть его содержимое старику в лицо, но в последний момент заметил его открытые глаза и придержал руку.
- Учитель, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил он. – Я согнал химеру, но вы были без сознания…
Големщик сел, прислушиваясь к собственным ощущениям, потом поднялся на ноги. Тело подчинялось исправно, ничего не болело, даже чувствовалась какая-то юношеская легкость. Похоже, прав был чародей-химеровод – бодрит мохнатка хорошо. Скосив глаза вверх, Толлеус прикинул по солнцу, что прошло около часа. Оказывается, он долго пробыл в беспамятстве. Или что это было за состояние?
День еще не кончился и успел преподнести сюрприз. Он поджидал старика прямо здесь – на базарной площади. Искусник, ощутив после общения с химерой не только удивительный прилив сил, но и юношеский голод, отправился по рядам в надежде найти лоток пекаря. До слуха големщика донеслась незнакомая речь, и он подошел к чужеземным купцам поговорить: у них можно было узнать из первых рук, что делается в мире. Точнее, купец – необыкновенно тощий тип с желтоватой кожей - был всего один. Одет он был как простой странник – в поношенный серый костюм с неопределенного цвета плащом, превращающимся ночью в одеяло. Правда, при нем был воин-телохранитель, что свидетельствовало о высоком статусе человека. Внешность последнего мало отличалась от первого, если, конечно, не брать в расчет более крупную комплекцию. Но ошибиться, кто есть кто, было невозможно: у купца в ушах и на пальцах красовались массивные золотые кольца, а украшением здоровяка были изогнутый меч на поясе, да кольчуга, край которой виднелся над воротом плаща.
Старик с недоумением заглянул в лоток торговца, который почему-то был пуст – купец ничего не продавал. Напротив – он сам покупал у населения всевозможные артефакты, найденные в руинах древних городов. Иногда случалось, что крестьяне, работая на земле, откапывали ценные вещи. Только в Кордосе полагалось немедленно сдать все находки государству за весьма скромное вознаграждение. А здесь, выходит, этим занимаются все, кто пожелает. Вот и этот купец, путешествуя по стране, останавливается на денек в каждом городе и скупает все, что ему принесут. Так что недалека от истины оказалась легенда Толлеуса о том, будто бы он приобрел начинку для своего жилета на олитонском рынке.
Древние амулеты представляют интерес только для искусников. А это значит, предприимчивый купец продает все прямиком в Кордос.
К несчастью, денег у Толлеуса совсем чуть-чуть, иначе можно было бы дать двойную цену и выкупить наиболее ценные образцы. Все же он поинтересовался расценками, но на удивление получил решительное:
- Рахим вещи продать – нет! Покупать – да!
Изъяснялся чужеземец не важно. Вроде бы, язык тот же, но диалект совершенно незнакомый – смысл старик понимал с трудом. Если Толлеус ничего не перепутал, торговец Рахим ни за что не желал расставаться со своими ископаемыми безделушками, хотя, судя по ауре, искусство не практиковал. Чем он в таком случае собирался проверять подлинность находок, оставалось загадкой.
Как бы то ни было, по всему выходило, что странный путешественник скупал артефакты для себя, хотя зачем они ему, было совершенно непонятно. Старик подступился с расспросами, но купец лишь хлопал недоуменно глазами, не понимая смысла вопросов. Он явно прибыл откуда-то издалека: несколько знакомых Толлеусу диалектов единого языка, на которых говорили в Кордосе, оказались чужестранцу также незнакомы, а по-даймонски он вообще не знал ни слова, хотя этот язык у торговцев использовался в качестве основного. Рахим в свой черед пробовал щебетать по-разному, но теперь уже бывший настройщик виновато пожимал плечами. Самый первый диалект казался наиболее понятным, но этого явно было недостаточно для полноценного общения. Махнув, было, рукой, Толлеус пошел своей дорогой, но его окликнули:
- Уважаемый, человека искать, деньги платить!
Старик обернулся и увидел, как купец показывает пальцем на небольшую дощечку со схематичным изображением головы человека и старательно нарисованными монетами под ним. Без толку продолжать этот тяжелый разговор, тем более что искусник никого не знал в Оробосе, чтобы предположить у себя важную информацию. Но все же он подошел: сейчас ему назовут имя и, возможно, покажут портрет. Просто повернуться и уйти было бы невежливо. Так что проще взглянуть и покачать головой, чем пытаться объяснить, что он ничем не может помочь.
Предположения подтвердились: торговец выудил из-за пазухи небольшой медальон и протянул его старику. Големщик для вида открыл его и тут же протянул обратно, как и собирался, отрицательно мотая головой. Но все же скользнул взглядом по изображению. Портрет был нарисован с высочайшим мастерством. Одного взгляда хватило, чтобы узнать человека с картинки.
- Ник? – вырвалось у Толлеуса от удивления.
- Ник – да! – заблестел глазами Рахим и подался вперед, а искусник прикусил язык. Конечно, можно немного заработать, рассказав все, что он знает. Вот только совершенно понятно, что этот торговец не желает добра бывшему заключенному. Все его сейчас ищут, у всех свой интерес. Не правильно это – сдать первому встречному за горсть монет того, кто так сильно помогал.
Искусник не на шутку разволновался: ведь он уже проболтался!
