Drew and Ishtar - МЕТРО. Предыстория
Семеныч оглянулся и глянул на нее. Встретившись с ним взглядом, женщина замолчала.
До станции оказалось не очень далеко дошли примерно минут за двадцать, и фонаря машиниста хватило с избытком. Когда они вышли из тоннеля, их глаза отказывались верить тому, что они увидели. На «Серпуховской», станции и так не слишком светлой, было почти темно – при ударе многие лампы вышли из строя, но хорошо хоть, что резервное питание включилось автоматически.
Но дело было в другом – на станции, которая в это время должна была быть практически пустой, было довольно много народу. Люди в основном выглядели ужасно – раненые, обожженные, покалеченные. Даже здоровые выглядели странно – многие были одеты не пойми во что – майки, халаты, шлепанцы. Стоны, крики, запах крови и обожженной плоти. На станции было несколько врачей – в основном окрестные жители, но не было ни бинтов, ни медикаментов.
– Да что, ё, случилось-то?
Никто толком не мог объяснить, но по сбивчивым объяснениям, выходило, что случилось что-то страшное – ядерная война, или что-то вроде того.
Марина Анатольевна заплакала, потом сползла по стенке на пол, забилась, зарыдала – «Феденька, внучек…»
Мельников дернулся, развернулся, ушел в темноту тоннеля…
По щекам Маши хлынули слезы. Тим сел на край платформы и уставился в пустоту.
Появился милицейский сержант.
– Так, ты, парень – скомандовал он Тиму – и вы двое, – он повернулся к Семенычу и Алексею, – бегом к шлюзам, будете помогать принимать пострадавших.
– Вы, девушка, помогите женщине, успокойте ее, отведите в медпункт, пусть нашатыря нюхнет. Потом будете перевязывать раненых. Обе.
Из туннеля появился бледный, с покрасневшими глазами, Мельников.
– Эй, сержант, – крикнул он. – Тут есть техники метрошные?
– Должны быть…
– Быстро найди и давай их сюда!
– А ты кто, чтоб командовать?
– Быстро давай, там в тоннеле вода из-под завала идет, надо гермодверь закрыть.
Сержант еще тупил, поэтому Мельников достал из нагрудного кармана красную книжечку и ткнул под нос сержанту:
– БЕГОМ!
До сержанта дошло, он метнулся и через пару минут вернулся с помятым мужичком в рабочей робе.
– Вода, значит? Гермозатвор надо закрыть, значит… Я кнопку жму, значит, а она того… видать кабель, значит, того.
– Ручной привод есть?
– Да есть… но, наверное, того… заржавел, значит.
Мельников рявкнул:
– Тащи смазку, что хочешь – но закрыть надо.
Тут стоявший рядом мужчина сказал:
– У меня вэдешка есть. Для машины покупал. Любую ржавчину проберет.
– Давай. И пошли с нами, поможешь.
Маша отвела Марину Анатольевну в медпункт, а сама пошла помогать с перевязками. От вида ран ее тошнило, но она старательно рвала тряпки, завязывала их…
Тим устало опустился на пол. Семеныч хотел было закурить, но только мял папиросу губами… Алексей уперся головой в стену… Только что поступила команда прекратить прием раненых и окончательно загерметизировать станцию. Принимать людей было уже некуда. За стальными дверями шлюза еще были слышны крики о помощи…
Мельников вытер пот. Гермозатвор, наконец, закрылся… Опасность затопления пока что миновала.
3.
Прошло несколько дней, жизнь на станции потихоньку налаживалась. Гермозатвор хорошо держал воду, да и было ее относительно немного – видимо, просто вытекла в тоннель небольшая водяная линза. Разведка, посланная по второму тоннелю в сторону «Тульской» показала, что воды в нем нет, и проход свободен вплоть до самой «Тульской». Народу там было немного, в основном пассажиры и метрополитеновцы. Спасшиеся торговцы с Даниловского рынка сказали, что «дом-корабль» неподалеку от станции рухнул в момент, и перекрыл пути отхода жителям квартала за ним.
Разведчики рискнули и продвинулись и далее, вплоть до «Нагатинской». Людей на ней было еще меньше, ведь расположена она посреди промзоны. Мельников, возглавлявший группу, предложил попробовать подняться на поверхность – рядом был брынцаловский завод «Ферейн», на нем могли сохраниться запасы лекарств. Понимания у остальных двоих разведчиков – сержанта милиции и рядового ВВ, он не встретил – а приказывать было бесполезно. Майор взял у солдата его противогаз, поговорил с дежурной по станции, та кивнула и открыла ему дверь шлюза. Когда он повернулся к ней спиной, женщина быстро перекрестила его и закрыла за ним дверь.
Через полчаса раздался условный стук в дверь – и на станцию ввалился Мельников с тремя здоровенными мешками.
– На брынцаловский завод я не попал, там завалы еще тлеют… Но в переходах нашел пару аптечных киосков – сгреб все подряд, потом разберемся. И пролез еще в одно местечко – НИИ, что ли какой-то. Там еще с советских времен ГОшный кабинет сохранился… Два ОЗК нарыл, пяток противогазов разных, а главное, дозиметры и ВПХР. И еще всякое добро есть, один не допру.
Фон повышенный, но можно до часа без последствий находиться… Да, там еще стена обвалилась – за ней мастерская какая-то, надо будет инструментами разжиться… Кто со мной?
Вызвался один из «местных» пассажиров – пышущий здоровьем малый. Сделали еще пару ходок – уже зная, куда идти, оборачивались быстро. Потом смастерили себе подобие дрезины – обрезали ножовкой вышку для мытья потолков и поставили ее на рельсы. «Местные» решили идти с ними, ловить тут было нечего. Прихватив по пути «тульских», группа вернулась с богатой добычей.
Но вставали и новые проблемы. Во-первых, еда. Если в питьем еще как-то обходились, собирая в тоннелях подтекающую «забортную» водицу, то НЗ, хранившийся на станции, таял очень быстро, несмотря на жесткое нормирование.
Во– вторых, что гораздо серьезнее -умершие от ран и ожогов. Пока что их тела складывали в тоннеле, в холодке – но это не выход. А тащить их хотя бы до «Тульской» на себе…
Решение неожиданно нашла Маша. Она вспомнила, что иногда, чтобы объехать пробки, ее Женька (жив ли он?) гнал свой «Пассат» прямо по трамвайным путям, и колея машины совпадала с расстоянием между рельсами, отчего машину иногда «вело».
Мельников ухватился за идею, и в очередную ходку на поверхность (аж на самую «Южную») пригнал на станцию как раз-таки «Пассат»-универсал. Тамошние мужики помогли ему срезать шины, сделать из них бандажи на колесные диски и спустить ее на пути. Получилось отличное средство передвижения, правда, удобно было ехать только в одну сторону, да иногда машина сходила с рельс, но все это было пустяками.
По крайней мере, было на чем вывезти тела, да и добытое на поверхности не на своем горбу таскать…
Дальше-больше. Скооперировавшись с мужиками с «Чертановской» и «Южной», Мельников и резко повзрослевший за несколько дней Тим устроили на Чертановской, у того выхода, что под горкой, у пруда, настоящий автопарк. Прикрыв нишу стенкой, сделанной из частей близлежащих ларьков, они загнали туда трехосный ЗИЛ, «Урал», и «Тойоту-Лэндкрузер». Когда же удалось раздобыть еще и относительно новый милицейский уазик с рацией (а в придачу – оружие и несколько радиостанций из пустого и почти не разрушенного здания ОВД «Нагорный»), Мельников посчитал, что им повезло. Радиационный фон в этом районе был не очень сильный (на час-другой жизни без костюмов), но разрушения от ударной волны были довольно значительными – почти все жилые дома рухнули, образовав труднопроходимые завалы. Навесив на машины дополнительные листы металла (пока не раздобыли свинца – хоть какая-то защита, или ощущение ее), Мельников и Тим стали кружить по окрестностям. Первым делом, они постарались пробиться к своим домам, но… дома были разрушены, и не было никаких следов: ни их родных, ни вообще живых людей.
Теперь Мельников и Тим выезжали в город на двух машинах (или на тяжелых, или на джипах) – чтобы в случае чего помочь друг другу. Из полуразрушенного гипермаркета «Метро» на Варшавском шоссе они день за днем возили продукты, хозяйственные принадлежности, с бензоколонок – горючее, а пробившись по почти не пострадавшей Варшавке к складам части внутренних войск – загружались оружием, боеприпасами, палатками и сухими пайками. В один из рейсов даже выскочили за МКАД и притащили оттуда несколько хрюшек, кур и даже ящики с грибницей шампиньонов.
Все найденное проходило тройной дозиметрический контроль – на месте обнаружения, в гараже и внизу, на «Чертановской».
4.
С каждым рейдом на поверхность «сталкерам», как прозвали Мельникова и Тима, становилось все больше не по себе. Вроде бы ничего не происходило, не было никакой видимой опасности, доза полученного облучения по показаниям накопительных индивидуальных дозиметров еще была далека от опасной, но заставлять себя выходить наружу становилось все труднее. Что-то неощутимое давило все сильнее и сильнее… К тому же с окраинных станций – от «Бульвара Дмитрия Донского» до «Чертановской» и дальше к центру – стали уходить люди. Они ничего толком не объясняли, говорили только «давит» и шли… Чувство опасности все нарастало, и даже Мельников понял, что с рейдами в этом районе пора завязывать.
