Карина Вран - Свето-Тень
— Почему?
— Должен же я отблагодарить тебя за гостеприимство.
Я окинула взглядом кухню, больше всего напоминавшую сейчас Бородинское поле после битвы французов и русских… Нарезанные бутерброды, валяющаяся табуретка, разбитая кружка, капли моей крови. Да уж, хорошо гостеприимство. А потом я вспомнила о своемвнешнем виде и спросила:
— Что, прямо так?
Он засмеялся.
— Да, желательно. Понимаешь, у нас мало времени.
Нет, когда мы все-таки успели перейти на ты? И вдруг я услышала тихое:
— Ари…
Самое непонятное — это сказала я! В переводе с иреа — языка Брендона — ари означало «да».
— Дай мне свои руки, — произнес Брендон. Перед тем, как выполнить его просьбу, я украдкой взглянула на левую ладошку — на ней не было даже шрама, ни малейшего следа! Может, я перепутала руки? Додумать я не успела. Дико закружилась голова, я почувствовала, как падаю. Куда-то очень далеко, скорее всего, в бесконечность.
День 2-й.
Какой однако необычный был сон. Я сладко потянулась, не открывая глаз. Нет, что ни говорите, лучший друг человека — диван. И чем он мягче, тем лучше. Нестерпимо зачесалась ладонь левой руки. Где же все-таки шрам? Какой шрам, дорогая, что ты городишь, проснись, открой глаза, ты дома, под любимым одеялом! И я открыла.
Только домом тут и не пахло. Больше всего окружающее смахивало на каюту звездолета — я о таких читала. Небольшое, неправильной формы помещение, у одной из стен — округлое ложе, на стене напротив — множество разнообразных панелек, если знать, как ими пользоваться — невероятно удобная штука, наверное. Никаких намеков на дверь или окно (иллюминатор?..). Обтекаемые формы, тусклый металлический блеск. Единственным инородным предметом здесь была я в своем бледно-голубом халатике с сине-зелено-желтымабстрактным рисунком.
Часть стены беззвучно отплыла. Ко мне в каюту вошел Брендон Атир.
Вот здесь он на своем месте, осознала я, со своей величественной осанкой, в этом странном серебристом костюме. И пряжка его ремня целиком соответствовала обстановке, в пространстве, среди звезд и нарождающихся галактик, Брендону было самое место. Вопрос в другом, радость моя, что ты тут делаешь, где был твой разум, когда ты соглашалась на эту авантюру?!
Он был невероятно красив.
— Я принес тебе одежду, — он положил рядом со мной точь-в-точь такой же костюм, как и у него, а сверху ремень с шестигранной звездой. Он на секунду замешкался с ремнем, чуть заметно усмехаясь.
— Вообще-то нельзя было этого делать. Рэйна будет жутко кричать.
Решив не спрашивать, кто такая Рэйна, знание — далеко не всегда сила, я таки поинтересовалась:
— Почему нельзя?
— Понимаешь, эта Звезда — символ Дома Атиров, носить его имеют право только члены семьи. Но мне хотелось сделать для тебя что-нибудь приятное после всего, что произошло. Выходит, ты теперь — что-то вроде названной сестры мне.
Уже выходя, он добавил:
— Когда оденешься, просто поднеси руку к стене — она откроется. Я проведу тебе экскурсию по «Страннику».
Он ушел. Мне вдруг захотелось закричать от злости к самой себе — меньше всего меня интересовала роль сестры!..
Кто такая эта Рэйна?!
Костюм (на поверку оказавшийся комбинезоном) сидел на мне, словно вторая кожа. Хотя нет, даже первая, я его абсолютно не ощущала, и это доставляло известное неудобство, я как-то не привыкла ходить при людях обнаженной, а впечатление складывалось именно такое. Я пригладила руками волосы, расчески поблизости не оказалось. Где бы здесь еще зеркало найти? И я его увидела — прямо перед собой, часть стены с абсолютно зеркальной поверхностью. Или я его раньше не замечала, и оно всегда было там, или я сошла с ума. Поразмыслив, пришла к выводу, что оба утверждения верны.
Оказалось, что выгляжу я совсем неплохо — синяки под глазами исчезли, лицо свежее, а волосы будто вышли из-под рук профессионального парикмахера (с чего бы это?). Возле ложа обнаружились ботинки, легкие, даже невесомые, точно моего размера. Но таким мелочам я уже не стала удивляться, предыдущие события выработали защитную реакцию на потрясения — так мне, по крайней мере, казалось. Усмехнувшись, я застегнула ремень — хотя это громко сказано, скорее, он застегнулся сам, я только поднесла его к талии. Покончив с туалетом, я направилась к выходу. Поднесла руку к стене, как учил Брендон, и часть ее скользнула в сторону. Я сделала шаг, потом вдруг передумала и оглянулась: зеркала на противоположной стене не было.
Экскурс прошел неудачно. Брендон даже ни разу на меня не взглянул, я молча скрежетала зубами и делала вид, что внимательно его слушаю. О корабле в результате я ничего не могу сказать, кроме того, что он большой. Ни формы, ни реального размера, ни назначения я не уловила, в общем, шпион из меня аховый. А потом он завел меня в рубку управления, или как там это называется. Брендон познакомил меня с капитаном, Тиором Райли, но только меня сие нисколько ни взволновало — передо мной зияла бездна космического пространства. Я почувствовала пустоту, но не там, снаружи, а в себе. Там же была нереальная чернота вечной ночи, глубокая и наполненная. И в холоде этих пространств было нечто, вглядывающееся сейчас в меня, оценивающее спокойно и беспристрастно. Приступ морской (уместно ли?) болезни отпустил, вернулась возможность дышать и ясно мыслить. Где-то на задворках рассудка мелькнуло: принята… Кем?.. Космос глядел на меня мириадами глаз-осколков. В глубине его звезды смазывались до обрывков спектральных линий…
Повинуясь неясному зову, я поинтересовалась:
— Брендон, мы далеко от Солнечной системы?
Брендон пожал плечами, за него ответил Тиор Райли.
— Нет, совсем рядом. Для этого корабля несколько десятков парсеков — пустяки.
— Скажи, ты действительно хочешь сделать мне приятное? — еще не до конца понимая, зачем мне это понадобилось, спросила я.
Он недоумевающе кивнул головой в знак согласия.
— Тогда курс на Солнечную систему, капитан.
Брендон, милый, подумала я, тебе не понять. Пусть даже мертвая, уничтоженная радиацией и людской жаждой власти, Земля остается для меня точкой опоры, родным домом, а мне сейчас так нужен глоток уверенности в совершенно чуждом мире.
— Ирина, я не все тебе рассказал, — донесся до меня голос Брендона. — Спустя десять столетий после Катастрофы люди столкнулись с иным разумом. Эти существа не были гуманоидами, больше всего они напоминали разросшихся троглодитов[1], но, тем не менее, они были разумны. И человечество показалось им маленькой песчинкой, занесенной в глаз гения космическим ветром. Криоги, так они себя называли, решили уничтожить эту песчинку. Но люди объединились, создав Межгалактическую Империю. Мы побеждали. Тогда криоги, сознавая свое поражение, уничтожили Терру, раздробив ее на множество мелких кусочков. Наверное, они хотели таким образом отомстить — за не нами развязанную войну. Мы истребили их, всех до единого, стерли с лица Вселенной, только это уже ничего не могло изменить. Между орбитами Венеры и Марса образовался новый пояс астероидов…
Он остановился, уставившись в пол. Молчала и я. В ушах стоял тонкий хрустальный звон — кажется, именно с таким звуком бьются надежды. Сердце глухо выбивало удары, только почему-то в висках. По телу волнами катилась боль, нестерпимо хотелось разрыдаться — но слез не нашлось. Услужливая память подбрасывала картины: город, в котором я родилась, напоенный ароматом цветущих каштанов и акаций, тихий и сонный пруд, окруженный плакучими ивами, деревня на Вологодчине, с ее безбрежными полями, с веселой, игривой, прозрачной до дна рекой, с зарослями земляники — родина моего отца… Теперь вместо этого в космосе плавают безликие каменные глыбы.
— Подтверждаете курс? — спросил Тиор Райли.
Я кивнула, выныривая из воспоминаний. Курс на развалины родного дома.
Брендон явно чувствовал себя виноватым. Он оторвал взгляд от пола, словно собираясь возразить мне. Наверное, было в моем лице что-то, заставившее его промолчать. В этот миг (единственный за всю историю нашего знакомства!) он был мне совершенно безразличен, как кресло пилота. Просто бесплатное приложение к журналу «Пенсия и жизнь», с горечью усмехнулась я.
Непроглядная темень, сквозь которую стремительно несся «Странник», понимающе смотрела мне в душу. Нет, она не сочувствовала, не сожалела, она просто понимала, и от этого немыслимым образом становилось спокойнее.
Я очнулась, лишь когда перед глазами промелькнул огромный разноцветный диск — Уран, по-видимому. Скорость резко снизилась в окрестностях Юпитера, капитан высчитывал курс полета через пояс астероидов. Мимо нас величественно и надменно проплывал Гигант. Красно-кирпичного цвета, с вкраплениями желтых полос, невообразимо царственный, в окружении своих многочисленных спутников. Планетарная система в миниатюре, подумалось мне. Тиор Райли закончил расчеты и вывел звездолет на спин-траекторию по касательной к орбите Марса. Вокруг безжизненной красной планеты вращались две скалы — Фобос и Деймос, с обеих сторон планету обрамляли каемки астероидов. А были ли мы первыми? — промелькнула неясная мысль. Возможно там, между Юпитером и Марсом, когда-то кружилась еще одна полная жизни твердыня, на которой могла зародиться раса разумных существ, а потом о них узнали криоги или кто-то еще. Как говорил Брендон? Песчинка, занесенная космическим ветром? Скорее насекомые-вредители, типа тараканов, только по какому, скажите, праву криоги взяли на себя роль очистителей Вселенной, чем им мешали соседи, пусть и с более слабым интеллектом? По какому праву они возомнили себя богами?!
