Лилия Курпатова-Ким - Война за Биософт
Всем нам, конечно, очень хотелось бы узнать, как именно Макс Громов спасал мир. Было бы здорово снять про это фильм. Было бы очень здорово получить Сетевой протокол его действий поминутно. И еще прекрасней было бы узнать подробности его личных взаимоотношений с красавицей Дэз Кемпински! Нам самим все это хочется узнать так сильно, что мы готовы заплатить баснословное вознаграждение любому агенту Бюро информационной безопасности, который согласится продать нам секреты своей организации. Да, да, да. Мы понимаем: это низко и гадко — искушать честных агентов, чей оклад весьма скромен, с доходами медиазвезд близко не сравнится… Десять миллионов кредитов! Ребята! Украдите секретное досье Громова и протоколы операции по уничтожению Джокера, чтобы люди могли узнать, как это было! А после увольняйтесь со службы к чертовой матери, без пенсии и страховки! Десять миллионов кредитов раскрасят вашу старость в яркие цвета! Отличное предложение! Подумайте над этим!..
* * *20 августа 2054 года, 23:15:07
Восточно-Европейская карантинная зона
Технопарк Эден
Квадролет мистера Буллигана приземлился в Эдене.
Шеф Бюро тронул Громова за плечо:
— Просыпайся, мы на месте.
Макс с трудом разлепил веки. Его колотил мелкий противный озноб. Шея затекла, суставы ломило, икры сводило судорогой. Он весь будто превратился в оголенный нерв, реагирующий даже на дуновение ветра. Смерть Джокера, прощание с Дэз на крыше отеля в Буферной зоне… Воспоминания, не похожие на реальность. Максу казалось, что он сможет нажать на кнопку «Загрузить сохраненную игру» и переиграть все заново, с другим финалом. Финалом, где погибает только Джокер, а Мартин Кемпински остается жив, где Громов и Дэз смогут остаться вместе и пройти еще раз по бетонному волнорезу в Тай-Бэй… Сознание Макса, который полжизни провел в Сети, отказывалось принимать тот факт, что в реальности нельзя ничего вернуть. В реальности есть судьба, которая неумолима, жестока, случается только один раз, и ничего, ничего уже нельзя вернуть.
— Надеюсь, ты готов к новой встрече с доктором Си, — пробормотал мистер Буллиган, выбираясь из квадролета.
Громов с трудом встал на ноги, пошатываясь и держась за стенку, побрел к двери.
— Я не буду загружаться в среду Эдена, — сказал он, спустившись по лесенке.
— Этого не понадобится, — шеф Бюро присмотрелся к Громову и добавил: — Выглядишь, будто у тебя нервное истощение.
— Оно и есть, — раздраженно буркнул в ответ Макс.
* * *На аэродроме Эдена было темно. Неяркие оранжевые огоньки взлетной полосы едва освещали дорогу. Промозглая сырость, насыщенная испарениями окружающих болот, пробирала до костей. Пошел противный мелкий дождик. Мельчайшая водяная пыль мгновенно пропитывала одежду, делая ее тяжелой и влажной.
Два прожектора, установленные рядом с грузовым самолетом Бюро, выхватывали из темноты узкий коридор, по которому сновали агенты с тележками. Они грузили в самолет гигантские оптические накопители, архив технопарка.
— Куда они их везут? — спросил Макс.
— Крейнц хочет конвертировать данные среды Эдена в цифровой формат. Для «Ио», — ответил Буллиган.
— Зачем?
— Что за глупый вопрос? — неожиданно рассердился шеф Бюро. — Мы же должны наконец точно узнать, какого хрена тут на самом деле произошло!
Громов проводил взглядом одну из тележек и подумал: жаль, ему никогда не узнать, что произошло на самом деле. Своей собственной памяти он больше не мог доверять, а на откровенность Буллигана надежды никакой.
Они вошли в ангар, направились к лифту. Макс неохотно плелся за Буллиганом, настороженно озираясь по сторонам, его тревожный взгляд то и дело возвращался к воротам ангара. Ему постоянно казалось, что они вот-вот закроются.
— Мы здесь надолго? — спросил Макс у шефа Бюро информационной безопасности и на всякий случай добавил: — Я тут не останусь.
— Разумеется, не останешься, — бросил тот через плечо. — Просто расскажешь доктору Си о своих планах. Думаю, это его волнует. Пропатчившись «Моцартом», старик снова стал любопытен.
Макс задержался у лифта. Просто остановился как вкопанный, не желая заходить в кабину.
— Идем! — Буллиган махнул ему рукой.
Макс продолжал нерешительно переминаться с ноги на ногу. Буллиган нахмурил косматые седые брови и спросил:
— В чем дело? Клаустрофобия?
Громов пожал плечами. Он не мог дать рационального объяснения своему страху перед лифтом. На суровом лице шефа Бюро возникло недоумение.
— Ты правда думаешь, будто тебе по-прежнему что-то угрожает? Президент ждет тебя, чтобы вручить орден за спасение человечества. В твою честь устроят такие торжества, какие ни одному герою комиксов не снились. Меня отправят в Джа-Джа Блэк, если я не доставлю тебя в Nobless Tower сегодня. Тебе нечего бояться. Ты самая важная из всех важных персон в хайтек-пространстве. Важней Алекса Хоффмана, Председателя TF!
Буллиган скривился так, будто даже артикуляция имени нового Председателя TF оставляла на языке мерзкий привкус.
В ответ на эту пламенную тираду Макс лишь недоверчиво дернул плечами, но в лифт все же вошел. В памяти почему-то всплыла фраза из дневника Роберта Аткинса.
ID
Раздел: Торговая Федерация
TF — Trade Federation — Торговая Федерация. Совет системообразующих корпораций хайтек-пространства. Штаб-квартира TFT — Trade Federation Towers — расположена в Нью-Йоркском хайтек-мегаполисе. Возникла еще до Нефтяной войны как добровольная международная ассоциация корпораций с целью добиваться благоприятных условий для развития и ведения бизнеса во всем мире. После Нефтяной войны TF взяла на себя функцию формирования бюджета хайтек-пространства. Раз в год хайтек-правительство направляет TF проект бюджета. Задача Торговой Федерации — обеспечить поступление средств. Бюджетные сборы определяются для каждой корпорации ежегодно в индивидуальном порядке в зависимости от состояния ее дел.
Раздел: юридические процессы
«Процесс против продажи мест в парламенте» — длительная тяжба между TF и добровольной общественной организацией «Закон и порядок» в Верховном суде хайтек-пространства о правомерности изменений в избирательной системе. До 2051 года хайтек-парламент избирался путем прямого голосования хайтек-граждан через Сеть. В 2051 году Торговая Федерация внесла предложение, чтобы места в хайтек-парламенте распределялись между представителями корпораций пропорционально их взносам в бюджет хайтек-пространства.
«У меня нет чувства реальности. Прошлое — это только память, которая изменчива и зависит от моего настроения сейчас. Будущее — фантазия, которая может сбыться, только если в нее верить. Настоящее — краткий миг “сейчас”, который пролетает так быстро, что я не успеваю его почувствовать. Я живу внутри своих проектов. Только мои дела имеют значение. Времени нет, пространство иллюзорно, моя личность — лишь проекция мнения окружающих. Я устал искать свое отражение в их глазах. Как энергия не существует без массы, так и меня нет без активности сознания».
Двери закрылись. Макс почувствовал, что его внутренности подпрыгнули, перехватило дыхание. Амортизатор скоростного лифта определенно был не в порядке. Громов мысленно задался вопросом: чем таким сверхважным занята интеллектуальная система Эдена, что не успевает следить за работой лифта?
Впрочем, дискомфорт длился мгновение. Двери открылись, Громов увидел перед собой технический этаж. Здесь находился пульт управления нейрокапсулами и исследовательскими лабораториями.
— Тебе сюда, — Буллиган указал Максу на знакомую переговорную.
Комнату, которую оснастили всем необходимым оборудованием для общения с доктором Синклером через простой, визуальный, двухмерный интерфейс. Без подключения к виртуальной среде Эдена.
Макс подошел к двери, приложил руку к замку. Идентификация ДНК, линий на руке, замер давления и пульса, чтобы убедиться — рука действительно принадлежит Максу Громову, который жив и чувствует себя спокойно.
— Добро пожаловать, ученик Громов, — раздался спокойный голос «Дженни», интеллектуальной системы управления.
— Если не выйду через полчаса, спасайте, — пошутил Громов, входя внутрь.
Шеф Бюро помахал рукой ему вслед.
Дневник доктора Павлова? июля 2054 года
Тюремный комплекс Джа-Джа Блэк
О. Исландия
Северный блок, реанимационный центр
Я видел странный сон.
Меня сильно обожгло. Но не снаружи, а внутри. Я чувствовал, как по моим венам разливается огонь.
Потом я упал в воду — теплую, розоватого цвета. Я мог дышать в ней, как рыба. Она заполнила мои легкие, но я не захлебнулся. Наоборот, появилось чувство легкости, невесомости. Жжение в венах прекратилось. Вместо него я начал чувствовать приятную свежесть и прохладу.
