Жанна Пояркова - Фрагментация памяти
Я подстроил под себя очки, потом не утерпел — и воткнул в разъемы на затылке «вилку», зажмурился. Плохая «вилка» могла спалить мозги, поэтому завсегдатаи носили эту часть оборудования с собой, но азарт сводит страх перед риском на нет. Кожу защипало, слегка ударило статикой, а потом меня оглушило чередой запахов. Во рту пересохло, но «вилка» настроилась быстро.
Моменты боев, ставших классическими, стремительно сменяли друг друга. Скорость движений бойцов воспринималась как насмешка. Для принимающих эс-пи игроков высшей лиги такой темп обычен, я же не улавливал половины, хотя увлекался играми с детства. Я видел кровь, чувствовал ее запах, вкус, — отголосок того, что можно получить в Среде. Эта кровь казалась даже более настоящей, чем моя.
«Никаких имен».
В Среде реальность казалась нарисованной, а не наоборот.
— Все вы — никто, — продолжал Лекс, отчетливо выговаривая каждое слово.
Откуда-то из желудка появилась злость на свое бессилие и никчемность. По экрану очков прыгали картины согнутых спин, плетей, язв, слабостей, уродств, мутаций. Автор ролика был подкован в стимуляции подсознательного отвращения к себе, но у меня это вызывало еще один приступ нетерпения.
— Никто.
Строка опять хлестнула по глазам. Агрессивность, которую сдерживал днями, вспухала и разрывалась теперь, как гнойник. Машины «Гейта» соединялись в свою сеть, получающую доступ на уровень с ограниченными возможностями, где не нужны ни лицензионные ключи, ни ворох приложений. Именно поэтому те, кому Среда оказывалась не по карману, так стремились сюда.
— Но только не этой ночью, — закончил Лекс и подбросил два кубика вверх.
Перед глазами четко отображались гигантские грани несущихся на нас кубов. Иногда мне снились кошмары, где они преследовали меня на неприветливых улицах Тиа-Сити, и самым страшным было не оказаться под неумолимо надвигающейся темной громадой, а увидеть выпавшее число. В этот раз они подпрыгнули и остановились. Наезд, увеличение — и программа бросала прямо в лицо итог.
— Двенадцать, — озвучил он. — Вам повезло. Отсчет пошел.
Двенадцать — количество людей, которым сегодня ночью дозволен доступ в Среду. Без имен, без истории, обозначенные простыми цифрами, словно манекены, но даже ради этого стоило стараться. Кто-то наверняка поторопился, потеряв свой шанс, а кто-то помедлил на десятую секунды дольше, чем следовало. Я шевельнул плечами, пытаясь оторвать прилипшую к телу рубашку, и увидел, как перед глазами всплыла цифра восемь.
— Пятый, — будничным голосом произнес Гарри, стащил очки, а потом хлопнул об стол стаканом, допивая оставшийся алкоголь.
Отовсюду слышались разочарованные возгласы. Некоторые поднимались, раздраженно бросали панели и отправлялись к бару, чтобы заштриховать текилой горечь поражения.
— Не повезло, да? — Гарри поднялся с сиденья навстречу несущему датчики мужику и хлопнул по плечу раздосадованного громилу. — Поплачь. Поплачь — и тебе станет легче.
Иногда Гарри умел быть потрясающим мудаком. Он снял через голову черный балахон, невозмутимо повесил его на спинку стула и подставил крепко сбитое тело техникам.
— Скоро нас выгонят отсюда, — хмыкнул я, разминая напряженные руки.
— Здесь один сброд, — пожал плечами Гарри. — Не умеют себя сдерживать. Даже на кнопку вовремя нажать не могут.
Клерки Тиа-сити использовали подключение напрямую к нервным центрам, но мы таких изысков себе позволить не могли. К тому же, какой бы реальной ни казалась Среда, всегда можно выдернуть «вилку» и вдохнуть затхлый воздух, а электронная личина — зловещее пугало, изменяющее все, до последнего процента. Становится непонятным, кто во что играет, — ты в Среду или Среда в тебя. Обычный набор для доступа изменяется в зависимости от финансов: очки — для изображения и звука, датчики и «вилка». Обычная «вилка» усиливает ощущения прикосновения, обеспечиваемые датчиками, передает запах и вкус; хорошая «вилка» в связке с соответствующим софтом может полностью заменить датчики, но я не доверял таким системам. «Ты хотя бы представляешь, как это сложно?». Нет, я не представлял.
По датчику на определенный участок тела, вместе они создают сильное поле, реагирующее на происходящее в Среде. Я поежился от холода. Техники грубыми, точными движениями увешивали счастливчиков «железом», натирали проводящим раствором, прокалывали кожу. Кустарный метод, но зато чувствуешь гораздо больше. На заре разработок программисты изобретали сферы, в которых игрок мог ворочаться, вращаться, прыгать, но все это быстро заглохло. Никто не хотел переносить реальные навыки в Среду, ни один из любителей пострелять не собирался потеть или тренироваться в спортзале, чтобы победить кого-то по Сети. Лицо Гарри скрылось под стеклами; остальные посетители «Гейта» просто подключились к инфоэкранам, чтобы попытаться испытать оргазм схватки, наблюдая.
— Игрок 8, загрузка началась, — предупредила система голосом Лекса, и я оказался внутри.
Первое, с чем сталкиваешься, — запахи. После них все запахи реальности кажутся подделкой, долго не можешь привыкнуть, считая настоящие ароматы плохо синтезированной имитацией. Я пошевелил пальцами, которые слегка покалывало, и посмотрел по сторонам. Вокруг возникали другие игроки, совершенно ничем не отличающиеся, — ни одной лишней полосы, никаких опознавательных знаков. Просто группа одинаковых фигурок. Никто из нас не имел шансов оставить о себе память — набор одноразовой посуды, пластиковые пакеты, которые выбросят сразу же после употребления.
— Тупое избиение младенцев, — громко произнес мне в ухо Гарри, выделяя каждое слово, и выстрелил из неожиданно появившегося в руке черного пистолета прямо в голову безликой фигурке.
Вот теперь его можно было отличить от других. Программисты Среды не скупились на спецэффекты — голова разлетелась на мелкие куски, забрызгав Гарри. Время замедлилось, все побежали врассыпную, только священник Церкви СК не терял времени зря, направляя на безоружных плюющееся свинцом дуло. Ствол был продолжением руки, Гарри не адаптировался, разбираясь, где оказался и что делать, а сразу нападал. Я отпрыгнул за камень, рядом чиркнула пуля.
— Ты еще живой? — Гарри выбросил пустую пушку.
— Как младенец Иисус, — я разобрался с управлением и подумал, что ощущение приятной тяжести оружия в руке превосходит секс на шкале удовольствий.
Другие, судя по рыку Гарри, тоже поняли, что к чему. Я поднял голову, оглядывая место, где мы оказались. Половина взорванного здания, кое-где еще курится дымок, беспорядочные груды камней. Небо было фантазией сумасшедшего — злобно-кровавое там, где заходило огромное солнце, и темно-фиолетовое, почти черное на другом конце купола. Сбоку полоснула по земле очередь, священник резво заплутал, словно заяц, развернулся и побежал прямо к моему укрытию. Спустя миг он уже рухнул прямо на меня, от неожиданности помедлил несколько мгновений, но потом припечатал хороший удар в лицо.
— Вот сволочь, — пропыхтел я, отшвырнув пистолет подальше.
Он опустил кулак еще раз, но я успел увернуться. Из-за несовершенства дешевых датчиков нагрузка на тело была сильнее, чем обычно; случалось, что игроки умирали прямо на стульях. Гарри в кровь разбил кулак, но не издал ни звука. Мы сплелись намертво, не собираясь уступать друг другу. Загрубевшие пальцы впивались в кожу, царапались о защитный костюм.
— Развлечение для плебеев, — заметил Гарри, но сдаваться и не думал, и тут я увидел нависшего над нами автоматчика.
Когда пули прошивают тебя в Среде, это ни с чем не сравнимо. Чувствуешь, как каждый кусок свинца взрывает тело, будто на зажеванной пленке. Я вылетел из игры, схватившись обеими руками за стол и пытаясь восстановить дыхание, по груди промчался поезд. Сначала проходила волна страха, а потом накатывала эйфория от того, что ты жив, — самая лучшая терапия. Я разогнулся и заржал. Никто кроме техников не обращал на нас внимания, все смотрели бои Высшей Лиги, которые транслировали через инфоэкраны. Гарри сорвал очки, вытирая пот балахоном.
— Долбаная игра, — засмеялся он, схватив стакан с местной бурдой и осушив его одним махом.
Я тоже заказал выпивку:
— Мы должны придумать что-то другое. Помнишь Сида, того парня, который смог без ускорителей попасть в лучшую десятку?
— Нереально.
— Если получилось у него, должно получиться и у нас, — сказал я. — Мне надоело сидеть в «Гейте». Рейтинг — то же самое, что и здесь, только с именами, скинами, системой оплаты. Мы должны сделать что-то большее, чем научиться прыгать и стрелять в Среде. Что-то стоящее.
Гарри молчал. Он уже несколько месяцев работал в газете «Ксенофобия» и писал о других планетах для посетителей ретро-клубов, хотя сам ни разу даже не разговаривал ни с одним инопланетником.
