Михаил Алексеев - Мир-2 на телевидении Терры
Исходя из каких соображений были выбраны Мардук и Иштар я не знаю. Возможно потому, что его величеству Гору понравились их имена? Готов допустить, что это было так.
Остальные боги были провозглашены всего на всего их ипостасями. Нинурта — Мардук земледелия; Замама — Мардук рукопашной схватки; Энлиль — Мардук власти и совета; Син — Мардук, светило ночи; Шамаш — Мардук справедливости; Адад — Мардук дождей. И множество других… Тоже случилось и с Иштар, теперь она стала богиней всего женского.
Я в богов не верю, ну кроме Создателя Энлиля — его существование это доказанный магический факт. Остальные же за семьдесят лет войны с нежитью, демонами и темными эльфами никак не проявили себя. Да и магические силы инквизиторов берутся из тех же самых зарядных станций, что и кухарок.
Но, как известно, ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой. Чернь с радостью заглотила новшество единой религии. Еще бы, благодаря ей церковные подати упали почти на треть.
— Отче, у меня есть несколько вопросов, вы позволите? — спросил я, усаживаясь в кресле. Орели встала за спинкой.
— Конечно, Петер. Приятно видеть, что вы хорошо заботитесь о дочери Мэрэна.
— Ого, господин криминалькоммиссар рассказал вам даже такие подробности?
— Нет, Петер, мы уже давно знакомы. Неужели вы думаете, что хоть одно отродье преисподней может ходить по земле вверенного мне уезда без моего ведома?
— Эээ… так это вы во время эпидемии были в той деревне?
— Да, сын мой.
— Говоря начистоту, эта история меня удивила!
— Наше дело не только поступать согласно законам, но и предугадывать волю богов и кайзера, — смиренно ответил Отто. — Вы же видите, что его величество недавно разрешил тиерменшен проживать в нашем рейхе, а я уже тогда был уверен в его доброй воле. А заодно этот эпизод божественного прозрения спас от смерти многих крестьян. Даже порождения демонов могут быть инструментами добра, благодаря свободе воли! Возможно, когда-нибудь благосклонный взгляд императора коснется орков и темных эльфов… Что ты хотел узнать от меня?
Я видел, что Отто Кац врет и не краснеет. Но с другой стороны, как человек я прекрасно понимал его. Ха, церковник, поступающий по совести, это действительно чудо из чудес. Между тем оберквизитор продолжил.
— Отец Отто, для начала я хотел поговорить с вами про тот феномен в лесу.
— Да, Петер, я понимаю ваш интерес, но сын мой, прежде, чем мы начнем беседу, я должен исполнить формальности. Поклоняешься ли ты демонам? — задал вопрос Отто, и я почувствовал легкий укол магии.
— Нет, отче.
— Веришь ли ты в Мардука и Иштар?
— Нет, отче. У меня как-никак есть высшее магическое образование, — улыбнулся я.
— Я рад за тебя, сын мой. Значит, ты сможешь принять мои ответы без предубеждения. Точно я смогу ответить тебе позже, когда вместе с губернским епископом посетим то место лично. Но скорее всего мы имеем дело с чудом божьим.
— Мардук?
— Нет, его же не существует.
— Что?! — Нет, я знал это теоретически и был готов получить в ответ кучу религиозных бредней, но услышать такое из уст инквизитора…
— Сын мой, в нашем мире был только один бог. Создатель Энлиль, повелитель Бури, хозяин крылатого льва Нам-уд-галь. Воплощение абсолютного зла и ночи. И это он оставил тот след в лесу. — В моей голове все смешалось. Да как же так! Инквизиция проповедует одно, а верит в абсолютно другое? — Вы в замешательстве, Петер? Вы умны и то, что я расскажу вам не секрет и не тайна. Это правда, в которую никто кроме нас, служителей церкви не верит. Хотя слышали или читали многие. Петер, забудьте святое писание, хотя я уже понял, что вы его не очень-то и помнили.
Я кивнул в ответ, и Отто продолжил.
— Давным-давно Энлиль создал наш мир. Мы не знаем, как ему удалось сотворить небо и землю, как он зажигал звезды и поместил луну на небо. Одно несомненно, в момент сотворения он был преисполнен злобы. — Я с широко открытыми от удивления глазами внимал святому отцу. В этот момент в другой вселенной один неудачливый демиург, услышав эту фразу, чуть не подавился оливкой во время фуршета. — Я вижу удивление и недоверие на вашем лице, Петер, но тому, что я говорю, есть бесспорные магические доказательства. Остаточные магические волны после акта творения не угасли до сих пор, и их спектр совпадает с тем, что вы принесли с места появления ваших Гостей. Или Вестников, как я назвал бы их.
— Меня удивляет не то, что вы говорите о приходе посланцев Энлиля, но то, что вы так уверены в его злобе и то, что мы поклоняемся не ему, а выдуманному Мардуку!
— Петер, ну посудите сами, если бы он был преисполнен добра, то разве бы создал он этот мир, полный болезней и бедствий? Разве создал бы он человека таким несовершенным? Кто как не Создатель Энлиль заронил в наши души постоянное стремление к злу? Разве если бы он желал нам счастья, то дал бы нам свободу воли, ведущую нас к ошибкам и совесть, заставляющую нас переживать за последствия своих дел?
Демоны многократно счастливей нас, мой мальчик. Их души гармоничны, наполнены гневом, ненавистью и вожделением. Они чисты в своих стремлениях. И только в душах смертных тьма бьется со светом, доставляя нам муки выбора.
Ты помнишь, сын мой, почему наша эпоха называется эрой возрождения? Приход Ню-раа четыре тысячи лет назад тоже случился по Его воле. Нин-ни[7] Инанна и верные ей лугали[8] Урума, Киша и Гирсу изгнали разрушительницу тогда, не гнушаясь помощью преисподней.
— Отто, вы пугаете меня. Если вы говорите, что Ню-раа была посланницей Энлиля, то что же нам делать с этой четверкой Вестников?
— Это будет решать Синод.
— Спасибо, отец, вы ответили на мой вопрос, но не могу сказать, что успокоили. Теперь я понимаю, почему вы используете веру в Мардука и Иштар, лучше верить в ложь, чем поклоняться такому богу, как Создатель. В самом деле, даже владыка адского легиона Бетрезен мне после ваших слов милее, чем Энлиль!
— Но-но, Петер, это уже на грани ереси! Но именно поэтому инквизиция и использует наш культ. Так гораздо удобней растить достойных дворян и трудолюбивых холопов, — ухмыльнулся Отто. — Сын мой, ты говорил, что у тебя два вопроса.
— Отче, другой касался Орели, она уже второй раз обращает в бегство моих врагов, вызывая какой-то фантом. Вот подробное описание, — я протянул ему конверт, — Но, я так понял, вы уже проверяли ее на демоническое присутствие.
— Некоторым бистаа их кровь позволяет использовать слабые заклятья инстинктивно. Не бойтесь этого, Петер. Я подумаю на досуге над вашим сообщением. А сейчас мне надо подготовиться к отъезду. Последние новости я предпочту передать епископу лично. Иначе, боюсь, он проигнорирует мое письмо.
* * *Ингрид подошла ко мне с сочувственным выражением на лице.
— Кверти, что с тобой? Голова болит?
Я распрямился и убрал руки от лица. Погружение в реальность Мир-2 требовало концентрации. Я не мог заставить оторваться себя от разговора с инквизитором.
— Нет, Ин, все хорошо, просто уборщица моя, Нюра опять накосячила. Я же столько раз просил ее не прикасаться ни к чему на моем столе… То-то она в последнее время мне на глаза боялась попадаться.
— Что-то важное испортила?
— Чуть не уничтожила мир, как сейчас выяснилось.
Ингрид рассмеялась моей, как она думала, шутке…
* * *Густаф вернулся через полчаса. После недолгого разговора мы с ним попрощались. Он отправился проводить оперативно-розыскные мероприятия на том месте, где мы ночью прекратили преследование. Гауптман обещал поделиться потом со мной результатами, а пока озадачил меня свежайшей информацией, что за мою голову кто-то назначил награду. Он недвусмысленно намекнул, что заниматься еще и этим расследованием ему не с руки. Я не обиделся, с этой угрозой я, пожалуй, справлюсь и сам.
Если честно, в каком-то смысле мне польстило, что мою жизнь оценили в тысячу золотых. Информатор подслушал эту новость в какой-то мелкой придорожной корчме во время разговора двух пьяниц, и первоисточника не знал.
Орели, понуро опустив уши, стояла рядом.
— Вы не доверяете мне, хозяин? — осмелилась спросить она, смотря себе под ноги.
— Орели, я не доверяю почти никому. Если тебе это польстит, то могу сказать, что на тебя я готов положиться, — я провел рукой по ее волосам. Животные любят ласку, и отвечают на нее преданностью. Главное не избаловать. Бистаа сощурилась от удовольствия.
В углу двора стоял мрачный молчаливый тип с лицом еще юным, но уже покрытым шрамами. Он был одет в старую армейскую форму со следами споротых нашивок, видавшую виды кирасу и пикельхельм. Парень смачно сплюнул, глядя на нас. Действительно, со стороны можно было подумать, что я испытываю к Орели какие-то чувства. За его спиной болтался здоровенный двуручник, а на поясе висел короткий прямой меч с корзинчатой гардой для ближнего боя.
