Ольга Манскова - Без имени
По другому возможному сценарию, люди, именно люди, должны одухотворять мир, планету, воспитывать животных, получать высшие энергии, аккумулировать их и быть творцами. Они — проводники высших энергий. Если же они не выполняют этих функций и деградируют, то исчезает их связь с духовным миром, высшими энергиями и высшим разумом.
В ситуации высшего накала, борьбы с небелковыми, энергетическими сущностями и при условии, что люди живут так мало лет на земле, как большинство, они явно проигрывают, явно не успевают создать духовное, интеллектуальное общество. Духовность передается от человека человеку благодаря сонастройке и восприятию, возможна даже прямая передача знаний без использования слов — такая передача, кстати, является самым опасным нашим методом для неорганических сущностей, которые не могут действовать подобным образом. Их логика и разум примитивны, у них все должно быть разложено по полочкам, и, хотя они являются крупными специалистами в области высоких технологий, но явно пасуют в науках гуманитарных. Они могут проникнуть, внедриться только в словесную передачу, когда люди общаются словами. Именно тогда они могут вмешиваться в диалог, путать слова и искажать восприятие. Передачу мысли без слов изучала запрещенная ныне, уничтоженная герменевтика. То, что находится за пределом слов, находится за пределом контроля неорганическими сущностями, пасущими человечество, как жирные стада. И потому, им не выгодно, чтобы человечество выходило на более высокий уровень озаренного восприятия. Это именно они внушили всем нам мысль о том, что разум находится только в границе слов. Тот, кто выходит за пределы слова, сжигает все их блоки, те, что встроены ими в тела людей, как паразиты, питающиеся нашей энергией. Зато электроника — их конек. И потому, это они содействуют ее распространению. Так им легче нас контролировать. Они легко воспринимают волны, производимые нашей техникой, даже сами их воспроизводят и транслируют при желании в наше сознание. Они синтезируют навязчивые мысли, депрессию, «голоса». А борьба с ними возможна с помощью мантр и молитв, эти практики просто ликвидируют встроенные в мозг программы, разбивают «вмонтированные» устройства.
Есть также и люди, чьи мозги легко входят в симбиоз с неорганическими сущностями, и они склонны жить именно в таком союзе. Они и продвигают в нашу жизнь идеи и достижения неорганических сущностей и диктуют их волю другим. И таких людей очень много. Быть может, что уже их даже больше, чем живущих вне этого симбиоза.
«Техника» этим неорганическим сущностям весьма выгодна. Но лишь потому, что она входит в их планы. Они надеются, что однажды человечество окажется не способным жить без техники, и тогда…они полностью ее ликвидируют. И человечество уже не сможет ее возобновить, поскольку сразу исчезнут вместе с техникой и компьютерами и все интелы, совокупность которых к тому времени станет единственным «мозгом» человечества. И все люди разом потеряют все интеллектуальные достижения, погрузятся в каменный век, перейдут на каннибализм и полную деградацию, дадут волю всем своим низменным инстинктам и разрушительным желаниям. И тогда у неорганических сущностей будет пир. Их не сильно страшит даже полное уничтожение человечества: в этом случае, они будут паразитировать на животных. На людях, конечно, интереснее, но, в принципе, можно найти и другие способы пропитания. А вот, что их действительно страшит — это мир высших энергий. Мир разумного, благого человечества выжжет все их программы, которые они заложили и которыми, в сущности, являются. Они и есть внедренные в наш мозг программы. Они — ментальные вирусы, существующие автономно и паразитирующие на живом. Так называемое «массовое сознание» — это тоже уловка неорганических сущностей, это их программа размножения в действии. При наличии «массового сознания» — при однообразном «думании» — они легче перемещаются из одного мозга в другой и управляют «потоками сознания», если эти сознания легко читаемы и прогнозируемы. Им нужны мозги без неожиданностей, обиталище без сюрпризов…
* * *Неожиданно, в комнату ворвалась Беата.
— Кажется, нас вычислили, теперь могут зайти сюда и проверить. Наверное, где-то на Невском уже, мы с Фанни «подхватили» наводчика. Срочно прекращай лекцию — становимся и создаем дополнительную блокировку. Вы его, девушка, вообще не слишком слушайте — наш Библиотекарь чрезмерно любит новичков грузить… За дело, котятки!
Библиотекарь поднялся со своего места. Беата приблизилась к столу.
— Встаньте, Фанни! Мы должны образовать вокруг стола круг. Смотрите в центр — на этот самый прибор, который вам понравился, и постарайтесь ни о чем не думать. Лишь концентрироваться на точке света и спокойствии.
Прибор, висящий над столом, перестал излучать зеленый свет, замерцал белым, затем закружился вихрем и превратился в большой золотистый шар. Этот шар пульсировал, направляя вокруг себя волны темно-синего цвета в золотистых переливах. Фанни сосредоточилась на шаре и вскоре оказалась в море сине-золотого безмятежного спокойствия.
Глава 4. Схимник
Боль, смерть… Они страшат, но страшнее, когда они уже не пугают, когда вся жизнь превращается в ледяное серое крошево, изматывающее паранойей будней, когда необходимо работать, чтобы есть, а есть — чтобы снова подневольно трудиться, в страшненькой компании непроходимого унижения. И вся эта серость прессуется в дни и годы, и разорвать эту цепь событий просто нету сил и возможности. Потому, что знаешь, что, как только разорвешь — то попадешь в такую же или еще более худшую дремь. Обреченность и бессмысленность страшнее даже самой смерти, боль — только предвестник которой.
Фанни давно уже не верила, что этот порочный круг обыденности можно разорвать, выйти за пределы, навсегда уйти от кошмаров повседневности. И вдруг судьба преподнесла ей неожиданный подарок…
* * *— Здравствуй, Фанни! — этот голос она бы узнала из тысячи других. Голос, наполняющий ликованием. Она обернулась.
— Здравствуй, Неназываемый!
Уже три дня как она покинула библиотеку и жила в месте под названием просто «дом», в отдельной огромной — по ее понятиям — комнате с видом на петербургский сад, книгами и компьютером.
И сейчас было утро. Очень раннее утро.
* * *— Освоилась?
— Да.
— Ну, тогда… Пора работать, — улыбнулся Неназываемый.
— Что я должна буду делать? — спросила Фанни.
— Искать таких, как мы. Я тебя научу; поначалу мы будем работать вместе. Я принес тебе новый паспорт, — он положил на стол перед ней новенькую ксиву, запечатанную в пластик.
Фанни взяла её и бегло просмотрела. Её фотография. Но…новое имя и фамилия. И новый возраст. Ей теперь было восемнадцать.
— Качественная фальшивка, — похвалила она.
— Это — не фальшивка. Подлинник. В одном паспортном столе работают наши люди. Так что — живи спокойно. Официально ты будешь числиться в одном учреждении, занимающемся анкетированием. Проведением соцопросов.
— Там — тоже ваши люди?
— Наши, Фанни. Наши. Но, чаще всего, мы маскируемся под сетевой маркетинг. Так еще удобней.
— Почему?
— Эти конторы, чаще всего, совсем не проверяются, и их много, как грибов после дождя. Занимаются надувательством, но органам не интересны.
— А… Как мы будем искать наших?
— Во-первых, их много среди лиц, приходящих к нам, как в сетевой маркетинг. Часто сюда идут отчаявшиеся найти работу, неприкаянные люди. Не встроенные в систему, выбитые из колеи. Но, и другими способами. Через интернет и в творческих кругах. У меня глаз наметанный, так я иногда просто в толпе узнаю. По глазам. Сложнее всего, конечно, опознать совсем молодых, тех, кто еще сам об этом не знает. И — не с полной уверенностью, в этом случае. Поскольку, трансформация может быть только вероятной, а не полностью предсказуемой. И она…еще не случилась.
— Я не знаю, получится ли у меня.
— На сегодня мне просто нужно, чтобы ты меня сопровождала, Фанни… Думаю, случай будет сложный. Мы идем наугад, как это и бывает чаще всего. И человек, которого нам надо выследить, а, быть может, и поговорить с которым, мне не знаком, я не видал его ни разу.
— А… Как вы на него вышли, что о нем известно?
— В наши руки случайно попал дневник другого человека, но который общался со Схимником (так я условно назвал того, кого нам предстоит найти, его так называл в своем дневнике этот его друг). Сам его друг был поэтом, и он оставил в своем дневнике несколько записей: отрывков из своего разговора со Схимником.
— Был поэтом?
— Да. Был. Он трагически погиб… И писал стихи. А работал он на мусороуборочной машине. Которая забирает контейнеры с мусором и отвозит за город, на свалку. Похоже, к нему в руки попала рукопись Схимника, спасенная им из мусора; как-то ему удалось найти эту тетрадь, а потом — и владельца тетради. Кажется, в этой же тетради или записной книжке были записаны и какие-то телефоны… По ним он, предположительно, на него и вышел. То, что он прочитал эти записи (уж не знаю, что в них было), ускорило его трансмутацию. Он начал… изменяться телом. Так он написал в дневнике.
