Светлана Чистякова - Ctrl, Alt, Delete
— Ты где–то блуждал один, — прошептала она, заключая его в объятия, — но теперь вернулся домой. Я скучала по тебе, Шерли
Кровь пронеслась по его телу, проталкиваясь по спавшимся венам, устремляясь дальше и возвращая к жизни.
Она приподнялась на цыпочки, прижимаясь к его губам и сердце уверенно забилось в груди, запущенное её прикосновением. После холодной бесконечности он вспомнил, что значит согреться…
… Шерли вздрогнул и проснулся, понимая, что это всего лишь сон. Возможно в детстве ему и снились сны, но он их не помнил. Засыпая, он проваливался в чернильную темноту без сновидений, чтобы утром проснуться от привычной команды системы. Сейчас же ему приснился настоящий сон. И пусть сначала это был кошмар, но потом он превратился в сказку и ему очень хотелось, чтобы этот сон стал вещим.
Он прислушался к себе. Голова не болела. Часы, стоявшие на прикроватной тумбочке показывали четыре утра. Из лаборатории пробивалась полоска света, значит отец не спал. И ему до смерти захотелось домой. К Аните. К теплу и свету, ко сну, ставшему реальностью.
Шерли вскочил с кровати и прошёл в лабораторию:
— Отвези меня домой.
— Шерли?! — Отец, что–то рассматривающий в микроскоп, вздрогнул и обернулся.
В другое бы время, Шерли было бы интересно узнать, что он там нашёл, но только не сегодня. Сейчас он хотел только одного — домой.
— Я хочу к Аните.
— Может быть ты немного подождёшь? Ещё очень рано. Она спит.
— Я не стану её будить. Отвези.
— Мне надо ещё раз тебя проверить.
— Делай что хочешь. Только быстрее. И поехали.
Отец знал, что спорить с ним себе дороже. Поэтому уже в шесть часов, вертолёт приземлился на лужайке у дома.
Анита спала в его кровати, обняв его подушку. Вид у неё был несколько помятый, но всё равно Шерли был ужасно рад её видеть. Отец говорил ему об их с Арвеном вчерашнем загуле. Но он почти не злился. Может быть совсем чуть–чуть. Арвен не тот человек, чтобы просто взять и напиться. Значит так было нужно. И вовсе не лично ему. Он только с виду казался тупым охранником. Старый друг отца на самом деле был очень умным, и Шерли привык доверять ему.
Дожидаясь пробуждения Аниты, Шерли прикрыл глаза и погрузился в себя.
Не то чтобы он ничего не знал о человеческих взаимоотношениях, просто они ему были не интересны. Пока всё не изменилось. Пока некоторое время назад, он не начал ощущать связь с Анитой на ментальном уровне.
Как будто между ним и ею протянулась невидимая ниточка. Тонюсенькая, как волос, который с каждым проходящим днем утолщался, становился прочнее, превращаясь в струну, пока он не оказался прочно привязан к ней. Внешне они всё еще были независимы и автономны, но уже взаимосвязаны и погружены в симбиоз.
Иногда эта связь ощущалась Шерли просто как тепло и комфорт: вечера, когда они смотрели очередную чушь по телевизору, и он сдерживался, чтобы не дразнить Аниту своими умозаключениями о том, что будет в финале. Дни, когда она просто сидела в интернете, а он возился с экспериментами, которые порой заканчивались мирно, порой — разгаданным убийством, а один раз даже небольшим пожаром, за который ему порядком влетело от отца.
В тишине спальни — струна накалялась, натягивалась сильнее, пытаясь заставить приблизиться друг к другу. Иногда просто находиться рядом бок о бок было недостаточно, и все, чего он тогда хотел — позволить границам стереться, чтобы прижаться к ставшей почти родной Аните. И с каждым прожитым днём эта связь увеличивалась, шаг за шагом приближая его к тому, что случилось вчера. Шерли пока не мог дать этому чёткого определения. Что это? Может быть любовь, про которую когда–то говорила Анита. Которую она так яростно защищала. Любовь…
Когда–то, ещё в юности, он создал папку, посвящённую ей. Создал просто так, на всякий случай и никогда в неё не заглядывал. Однажды, даже хотел удалить за ненадобностью. Но что–то помешало ему это сделать. Может быть пришло время её открыть?
Шерли перебирал открывшиеся файлы, и они казались ему мягкими словно перья — так много значений в единственном понятии: Филия, Агапе, Сторге, Эрос. Четыре грани одной всеохватывающей эмоции. Той, которую жаждут все люди, и которая проявляется столь разнообразно.
Филия — дружба. Это есть между ним и Анитой — уникальное явление в его жизни, бесценное сокровище само по себе.
Сторге — семейная привязанность, что существует между ним и отцом. Но Анита — не семья. Узы крови ничего не могут противопоставить готовности убить и быть убитым во имя жизни другого.
Агапе — жертвенная, бескорыстная любовь. Этой грани не было места в жизни Шерли, даже когда он пребывал в самом лучшем из настроений. Все люди, включая сострадательных от природы, в глубине души эгоисты. Даже отец в своих научных изысканиях стремился к тому, чтобы он оставался с ним рядом в статусе человека, а не бездушной железки. Конечно же отец заботился о нём, и Шерли был благодарен ему за возможность жить как все. На поверхности могло показаться, что отец делал это только ради него, но ниже всё равно залегал широкий пласт собственного интереса. Он делал это потому, что нуждался в нём. Шерли был уверен в этом.
И наконец Эрос. Плотская любовь. Бывали моменты, когда они не могли отвести друг от друга взгляды, и Шерли хотелось ощутить вкус её поцелуя. Анита целовала его пару раз. В щёку. Но никогда не прикасалась к губам. Вообще, до встречи с ней, Шерли ненавидел чужие прикосновения. Они вызывали у него зуд, раздражение и злость. Никто, кроме отца, не имел на это права. Те, кто посмел прикоснуться к нему, горько пожалели. Анита — первая, кто вызвал в нём интерес, а не агрессию. Первая, к которой он сам захотел прикоснуться, которую принял в свою постель. Примет ли она эту сторону отношений, если будет предложено? Если он захочет их предложить? А он захочет непременно. В свете новых открывшихся перед ним возможностей. Природа подарила ему шанс стать полноценным человеком, и Шерли не собирался его упускать. Когда это произойдёт — другой вопрос. Выглядеть идиотом и жалким девственником в её глазах ему не хотелось. Поэтому стоило немедленно заняться изучением этого аспекта человеческих отношений.
Услышав шорох, Шерли открыл глаза. Анита просыпалась. Милое, взъерошенное, похмельное чудовище.
Папка с пометкой «важно» была отложена в сторону. Ни о каком удалении теперь и речи не шло. Только доскональное исследование и максимум дополнительных данных! Но не стоит торопить события. Лучше отвлечься и дать ей попить, пока его «Ева» не загнулась от жажды.
Глава 11
После завтрака, мы прогулялись по парку, расположенному неподалёку, купили булочек, чтобы покормить плавающих в пруду уток, съели по мороженому и вернулись домой. При этом Шерли всё время старался коснуться меня — то плечом заденет будто невзначай, то чёлку поправит, то просто погладит по руке, а когда мы уже подходили к дому, вообще несильно сжал мою ладонь и не отпускал, пока мы не вошли в гостиную. Мы почти не говорили, он вообще мог молчать часами, так что в этом не было ничего удивительного.
От обеда он отказался, взял ноут и растянулся на диване, нацепив наушники. У меня тоже аппетита не было, поэтому я заварила нам чаю, насыпала в вазочку маленьких вафелек, в надежде, что так он хоть что–то съест. Обычно, увлёкшись, он машинально брал то, что лежало на подсунутой под руку тарелке или вазе и жевал. Как я уже говорила — накормить его было целой проблемой. Если не следить за его питанием, Шерли мог не есть сутками. Я взяла со стола свой ноут и хотела было уйти к себе, но меня остановил его голос:
— Ты куда?
— К себе в комнату. Не хочу тебя отвлекать.
— Ты мне не мешаешь. Посиди со мной. Пожалуйста!
Ох уж эти его «пожалуйста»! Когда он произносил это слово, своим низким, до невозможности сексуальным голосом, я готова была достать для него луну с неба. Не то что остаться в комнате.
Переписываясь с подружкой на фейсбуке, я случайно поймала на себе его взгляд и в первую секунду даже вздрогнула от неожиданности. В его глазах снова было пламя горящего абсента. И если с утра в спальне, я решила, что мне просто привиделось с похмелья, то сейчас, это уже нельзя было списать на последствия знакомства с элитным коньяком. Раньше он никогда так не смотрел.
Сейчас это был не бесстрастный и замкнутый Шерли, к которому я привыкла; откровенный, изучающий, подёрнутый блестящей поволокой взгляд, казалось шёл откуда–то из самой глубины его разума. Он тягуче проследовал по моей груди и шее, плавно перетёк на лицо, но едва наши глаза встретились, абсентовое пламя потухло, сменившись непроницаемой сталью. Б–р–р, я даже поёжилась. Вот бы узнать, что творится в его гениальной головушке!
Ближе к ужину, нас навестил Майк и я ушла к себе в комнату — после вчерашнего мне не очень хотелось в ним общаться, даже не смотря на адвокатство Арвена. Однако, уже через десять минут, раздался лёгкий стук в дверь и на пороге показался мистер Эймс. Надо отдать ему должное, извинялся он вполне искренне, ну, насколько вообще могут быть искренними такие люди. В завершение своего коротенького визита в мою комнату, он заявил, что не против наших совместных ночей, но какое–то время нам с Шерли придётся провести отдельно. Надо так надо, кто бы спорил.
