Уильям Гибсон - Распознавание образов
Стеганография – это способ спрятать информацию, перемешав ее с другой информацией. Вот все, что я пока знаю. Но вернемся к нашему открытию. Вынырнув из шепелявых бездн кандзи и почувствовав под ногами твердь родного английского, мы с Мусаши какое-то время задумчиво рассматривали наш трофей, странное слово, которое я поначалу принял за артефакт небрежного перевода. План действий родился у меня уже по возвращении в Чикаго – и мы с Деррилом сразу же принялись за его воплощение. Мы создали виртуальную японскую личность по имени Кейко, которая начала постить на форуме в Осаке. Очень мило, очень дружелюбно. Разумеется, по-японски. Никакой пошлости и дешевых секс-приманок. Кейко, правда, выходит в сеть через калифорнийского провайдера, но лишь потому, что она изучает английский в Сан-Франциско. Не прошло и двух дней, как некто Такаючи начал робко клевать с нашей ладошки. Этот Таки, как он попросил себя величать, вхож в одну из отаку-тусовок[10] с претенциозным названием «Мистика», хотя ее членам запрещено упоминать это имя всуе. Таки утверждает, что хакеры секты сумели обнаружить водяной знак на № 78. Знак, говорит Таки, представляет собой некий номер, который ему каким-то образом удалось узнать. Более того, сей пылкий юнец, движимый желанием запустить потную руку под нашу клетчатую мини-юбочку, описанную нами во всех подробностях, пообещал поделиться этим номером на первом же свидании, как только мы вернемся в Токио. Я, конечно, горжусь бесспорной славой первооткрывателя столь важного, хотя и не до конца проверенного факта (часть этой славы по праву принадлежит моему верному пиццаизрыгающему переводчику). Мамуля Анархия обгадит панталоны ядовито-зеленой завистью, если я расскажу на Ф:Ф:Ф о нашем открытии. Но стоит ли рассказывать? Ведь непонятно, что делать дальше. Осмотрительный Таки (кстати, он послал свое фото: просто кончить и умереть) соглашается сообщить номер только при личном контакте. Это единственное, в чем он абсолютно непреклонен, хотя во всем остальном охотно подставляет уши под нашу лапшу. Поразительный образчик избирательной ушлости!
На сим позволю себе поставить точку. Искренне раздосадованный,
Капюшончик.
P.S. Подскажи, что делать! Друг ты или нет?
Кейс какое-то время сидит неподвижно. Затем встает, проверяет дверь и окна и трогает ключи на шее.
В ванной она открывает воду, умывается, чистит зубы.
Отражение в зеркале, на фоне белой кафельной плитки. Как фотография, вырезанная из журнала и наклеенная на клетчатую бумагу. Причем вырезанная небрежно.
Наплывают картинки, спровоцированные письмом Дэмиена. Пирамиды костей. Семнадцать уцелевших этажей. Смятое, перекрученное железо. Запах гари. Пепел. Горький привкус в горле.
Но сейчас она здесь, в подозрительной квартире, куда недавно проникли какие-то злодеи. Доротея в роли промышленной шпионки?.. Женщина в зеркале качает головой, губы измазаны зубной пастой. Гидрофобия.
Как там Бигенд говорит? Утро вечера мудренее? Что ж, придется выяснить.
Кейс складывает и убирает жесткий парус серебристого покрывальника. Меняет его на тонкое серое одеяло, найденное в шкафу.
– Он получил утку в лицо на скорости двести пятьдесят узлов.
Вечерняя молитва в темноте.
Закрыв глаза, она пытается представить себе водяной знак. Призрачный символ в уголке ее существования; постоянно присутствующий ярлык – невидимый, неощутимый, помечающий ее принадлежность... чему?
9
Транс
Ее будит солнечный свет, бьющий в окна.
Квадраты неба, декорированные облаками.
Потянуться под одеялом. Зевнуть. Вспомнить о поджидающих проблемах.
Ладно, пусть подождут. Сначала нужно встать, выбраться на улицу и спокойно позавтракать.
Десятиминутная готовность. Хирургический душ, джинсы, футболка. Кейс выходит, запирает дверь и проделывает ритуал Джеймса Бонда: черный волос и плевок, пахнущий мятой. Заговор от злых сил.
Вниз по Парквею, потом по короткой, в один квартал, улочке под названием Инвернес-стрит. Там есть французское кафе, где они с Дэмиеном однажды завтракали.
Мимо витрин, столбов и телефонных будок, оклеенных бумажными объявлениями, среди которых можно и не искать стоп-кадры из «поцелуя».
А вот и кафе. Псевдофранцузское, но с настоящими французскими официантами. Подростки с материка, дешевая рабочая сила.
Первое, что она видит, войдя в кафе, – это Войтек, сидящий за одним столиком с легендарным Билли Прайоном, бывшим солистом группы под названием «БГЭ».
Кейс нравится следить за динамикой зазеркальных поп-звезд. Интерес представляют не личности, а судьбы – сжатые, квантово-неуловимые, словно элементарные частицы, существование которых можно доказать только постфактум, по следам на поверхности специальных чувствительных пластин, установленных в заброшенных солевых шахтах.
След, оставленный Билли Прайоном, – это левая нижняя сторона его лица, которую он специально парализовал при помощи «Ботокса»[11] перед выходом на сцену. Марго как раз слушала курс «болезнь как метафора» в нью-йоркском университете, и Кейс предложила ей взять парализованный рот Билли темой для реферата. Марго отказалась, потому что уже выбрала болезнь под названием «Бигенд», и дело было лишь за подходящей метафорой.
Все эти годы Кейс краем глаза следила за карьерой Билли. Группа «БГЭ» быстро распалась, а сам он пережил бурный роман с финской певичкой, которая назвала свою группу «Велкро Китти», в пику закону о торговых марках, тем самым заработав себе кучу неприятностей[12].
Проходя мимо их столика, Кейс видит, что Войтек разложил поверх посуды многочисленные перфорированные блокноты, испещренные красными письменами. Диаграммы, квадраты, соединенные стрелками. Судя по линии рта Билли Прайона, косметический нейротоксин уже давно выдохся: если бы он сейчас улыбнулся, его лицо выглядело бы симметрично. Войтек что-то сосредоточенно объясняет, морща лоб от напряжения.
Раздраженная официантка с ярко-алым ртом и с подведенными красной тушью глазами, обмахиваясь рекламным буклетом, машет рукой в сторону свободного столика у задней стены. Кейс садится, отодвигает меню и старательно, на ломаном французском, заказывает кофе и яичницу с колбасками.
Официантка смотрит на нее с изумленным отвращением, как на кошку, отрыгнувшую комок шерсти.
– Ну и черт с тобой, будь француженкой, – цедит Кейс в ее удаляющуюся спину.
Однако кофе появляется на удивление быстро, и вкус у него замечательный. То же можно сказать и о яичнице. Закончив завтрак, Кейс поднимает голову и видит, что Войтек ее пристально разглядывает. Билли Прайона нигде не видно.
– Кейси! – окликает Войтек, неправильно вспомнив имя.
– Это был Билли Прайон, да?
– Можно присоединиться?
– Пожалуйста.
Войтек начинает собирать свои блокноты: аккуратно закрывает, засовывает в сумку по одному. Потом подходит и садится за столик Кейс.
– Так Билли Прайон – твой друг?
– Владетель галереи. Мне нужно место, чтобы выставить проект «Зи-Экс 81».
– А проект закончен?
– Нет, еще собираю компьютеры.
– Сколько же тебе надо?
– Очень много. И еще нужен спонсор.
– Значит, Билли Прайон – потенциальный спонсор?
– Нет. Вы работать большая корпорация? Они не хотят услышать про мой проект?
– Я свободный художник.
– Но здесь по работе?
– Да, контракт с рекламным агентством.
Войтек поправляет сумку на плече.
– Не «Саачи»?
– Нет. Войтек, ты знаешь что-нибудь о цифровых водяных знаках?
Он кивает:
– Да. Что?
– Такая вещь, как стеганография.
– Угу.
– Что это значит: на цифровой видеоклип нанесен водяной знак? Какой-то номер?
– Он видимый?
– Нет, скорее скрытый. По крайней мере изначально.
– Это называется стеганография – когда номер прячут. Многоразрядный номер?
– Скорее всего.
– Значит, это код. Клиент получает код от фирмы, фирма специалист, делает водяные знаки. Фирма дает код и средства, чтобы спрятать. Это стеганография. Клиент потом проверяет интернет, ищет свой код. Если видео украл пират, то поиск принесет успех.
– То есть по водяным знакам можно отслеживать динамику распространения видеоклипов?
Войтек кивает.
– Кто этим занимается, кто ставит водяные знаки?
– Есть многие фирмы.
– А можно по знаку определить, какая фирма его поставила?
– Клиенту не понравится такое. Проблема – безопасность.
– Может ли кто-нибудь обнаружить водяной знак, прочитать его? Не зная кода, не зная, кто его поставил? Не зная даже, есть ли этот знак?
Войтек несколько секунд думает, потом отвечает:
– Трудно, но сделать можно. Хоббс знает про эти вещи.
– Кто такой Хоббс?
– Вы встречались. Человек с «Куртами».
Кейс вспоминает злобное, беккетовское лицо, грязные ногти.
– Интересно. А откуда он знает?
– Математика. Тринити, Кембридж, потом работа на Америка, сотрудник АНБ[13]. Очень, очень сложный.
