Тед Уильямс - Море серебрянного света
— Да, я детектив Скоурос. А ты Гери Две Клюшки, верно?
— Вроде того.
Она помедлила, вспоминая, как надо говорить с подростком, которого еще ни в чем не обвиняют. В этой области у ней было мало опыта. — Да… слушай, Две Клюшки — очень странное имя. Откуда оно?
Его, похоже, это позабавило. — Гольф.
— Не поняла.
— Мой отец член гольф-клуба Триал Бей, к северу отсюда, профессионал. Там его так прозвали, ну и меня ребята в школе. Наша настоящая фамилия — Бейкер.
— Ага. — Что там кто-то сказал о тебе, Скоурос. Вроде бы "идиотка" подходящее слово. — Кендрик сказал тебе, что мне надо?
Он кивнул. — Ты хочешь узнать, место, из которого вышли в сеть — оно настоящее или вроде как фальшивое.
— Точно. Я посылаю тебе информацию, которая у меня есть — человек, который дал мне ее говорит, что в ней есть все ссылки.
Гери Две Клюшки уже изучал низ экрана. — Не боись. Похоже легко.
— А ты уверен… что твои родители не будут против? Что они не скажут мне пару ласковых?
— Не. Мам на уикенд поехала в Пенрит со своим приятелем. И прошлым вечером я сделал все домашнее задание, так что сегодня днем все равно отправился бы в Срединную Страну или в Пятеро Без Лица. И погода сегодня дерьмо — у меня астма, сечешь? Если я найду это для тебя, ты сможешь сделать меня каким-нибудь официальным помощником в полиции или что-нибудь в этом роде?
— Н-не знаю. Посмотрим, может быть.
— Чизз. Я позвоню тебя, когда будет готово. Давай. — Изображение исчезло, оставив Каллиопе чувство, что ей специально дали понять, какая она старая и тупая.
ДАЖЕ служебные лифты не идут выше сорок пятого этажа.
Даже не пытайся, подумала Ольга. Откуда это? Вроде бы это шутка, или имя какого-то старого шоу. Да, шутка. Из того времени, когда я еще смеялась. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и нажала на кнопку верхнего этажа.
Наконец лифт остановился и, свиснув, открылся; зажглась надпись "45-ый этаж. Служба безопасности". Ольга Пирофски наполовину ожидала, что ее засосет в какую-нибудь переходную камеру и в нее вонзятся безжалостные лучи белого света, как во время допроса в полиции в старом сетефильме. И оказалась совершенно не готова к маленькому гроту за дверью лифта, мягким вспышкам света на темных стенах, тихому фонтану и пустому столу с вазой поникших гардений.
Ольга остановилась и быстро оглядела стол, по его блестящей черной поверхности бежали сцены природы. Что же хотел от нее Селларс, что она должна была найти на терминале этажа, который занимает служба безопасности? Сейчас это уже не имеет никакого значения — Селларс больше не разговаривает с ней, и даже если этот экран настоящий ключ ко всех секретам Джи Корпорэйшн, у ней нет ни малейшей мысли, как открыть их.
Внезапно она вспомнила, что здесь повсюду камеры наблюдения, а у ней больше нет тайного союзника, который прятал ее от них. Она вынула из комбинезона тряпку, быстро смахнула пыль со стола, потом перешла к двери, вделанной в стену помещения. Она была уверена, что где-то на этом этаже должен быть лифт, ведущий в личный пентхаус Жонглера — судя по тому, что она знала, до него оставалось минимум полдюжины этажей.
Задержав дыхание, она подняла свой значок к считывателю, наполовину ожидая, что сейчас поднимется тревога и ей придется бежать со всех ног. Вместо этого дверь скользнула в сторону, открыв за собой комнату. Она заглянула внутрь и ей стало плохо.
Большое помещение, быть может пятьдесят метров в каждую сторону. По краям пусто — только ковер. Зато в середине, занимая почти все пространство в длину и упираясь в потолок, стоял гигантский куб, сделанный из плексигласа, такого толстого, что никакая пуля или граната не могла пробить его. Внутри пластиковой клетки находился офис — не показушный сад при входе, а настоящий рабочий офис со столами, механизмами и длинной батареей настенных экранов. Света было немного и потоки данных бежали прямо по плексигласу, не давая разглядеть внутренности куба. Тем не менее она заметила на паре экранов крутящиеся голографические модели здания; на какое мгновение все остальное застыло, и только неоновые блики мерцали на прозрачных стенах. Потом, когда глаза привыкли, она увидела полдюжины мускулистых мужчин в фирменных рубашках — в небрежных позах они сидели вдоль офиса, как экспонаты в зоопарке, и глядели на нее.
Я не могу вздохнуть, сообразила Ольга. Ей хотелось бежать обратно, в приемную, и броситься в лифт. Меня поймали.
Один из мужчин встал и поманил ее. Она никак не могла заставить свои ноги двигаться. Он нахмурился и его усиленный динамиками голос загрохотал вокруг нее. — Идите вперед.
Она заставила себя подойти к тяжелой плексигласовой двери, вделанной в прозрачную стену. За охранником, неподалеку от задней стены пластиковой камеры, одна единственная широкая прямоугольная колонна уходила в фибрамический потолок. В ближайшую к ней стену колонны была вделана ничем не примечательная дверь. Лифт на верхние этажи, поняла она, но без удовольствия и даже без интереса. Он мог быть в другой стране.
— Дайте мне ваш значок, — сказал мужчина. Он, скорее всего, был вдвое моложе Ольги, голова выбрита, за исключением двух полосок над ушами. Он говорил мягко и негромко, но в глазах было что-то пугающе холодное, и она никак не могла оторвать взгляд он большого револьвера, которой он носил в плечевой кобуре. — Ваш значок, — повторил он, более жестким голосом.
— О, простите, простите. — Она нашарила значок и неловко протянула его через отверстие, появившееся в двери. Руки тряслись настолько сильно, что, на их месте, она бы казнила себя только на этом основании.
— Что вы здесь делаете? — Охранник поднес ее значок к маленькому ящику. — Вы не должны убираться на этом этаже.
Ольга чувствовала, что подозрения мужчины углубляются с каждой прошедшей секундой. Его товарищи переговаривались между собой — один даже смеялся и жестикулировал, возможно рассказывая смешную историю — но даже в их невнимательности они оставались настороже. — Я ищу… — Она преувеличила акцент, надеясь уменьшить угрозу, но это не имело значения. Мозг застыл, она никак не могла вспомнить имя. Она сорвалась с поводка Селларса меньше часа назад, и уже успела испортить все.
Я не хочу умирать — во всяком случае так, из-за этой глупой ошибки. Я не хочу, чтобы эти люди убили меня, сожгли мое тело и высыпали где-то пепел, и чтобы водяные лилии росли надо мной как над утонувшими кораблями…
— Джерома! — сказала она, не зная, хорошо ли это или плохо. — Я ищу Джерома.
— Джером? Кто такой этот чертов Джером?
— Один сторож. — Она произнесла эту фразу так, как говорит безнадежно глупая крестьянка, не интересная никому, и тем более уважающему себя казаку. — Он… мой друг.
Охранник посмотрел на одного из своих товарищей, который в ответ что-то прошептал ему.
— О, тот самый Джером? — сказал человек, говоривший с ней и засмеялся. — Тот парень, ага? — Он повернулся к Ольге. — И почему вы думаете, что он должен быть здесь, миссис Чо… — Он прищурился на монитор. — Миссис Чотило. Почему вы ищете его здесь? Он работает на нижних этажах.
— О, я не нашла его там, — сказала она, надеясь, что страх вполне подходит к ее образу и положению. — Вот я и подумала, что вы можете увидеть его в свои камеры и сказать мне.
Юный охранник какую-то долгую секунду глядел на нее жестким взглядом, потом его лицо смягчилось. — Ну и ну, неужели вы так подумали? — Он что-то очень быстро и неотчетливо бросил через плечо своему товарищу, который рассмеялся. — Ну, тогда я обязан поискать его. Он ваш любовник?
Ольга постаралась выглядеть смущенной. — Он мой друг… просто друг. Мы вместе едим, вот и все. Иногда.
Охранник подошел к одному из мониторов, потом вернулся обратно. — Он только что вышел из одного из туалетов на Уровне А. Возвращайтесь к лифту и вы успеете перехватить его. — Его улыбка исчезла, на лицо вернулся холод. — И еще одно. Вы должны быть очень осторожны, передвигаясь по зданию. Местные боссы очень нервничают, когда видят людей, находящихся там, где им не положено быть. Понятно?
Она кивнула, отступая наружу. — Спасибо вам! — Она была по настоящему благодарна ему.
В лифте Ольга крепко охватила себя, пытаясь перестать дрожать. Она злилась на саму себя. Что она думала — это будет так легко? Ей очень повезло, что она здесь, а не в какой-нибудь камере.
Какая разница? Пройти мимо этих людей невозможно. Я потерпела поражение. Я навсегда потеряла детей.
Ей захотелось, чтобы лифт прошел через основание здания и ушел в болотистую дельту, похоронив ее в темной тишине.
ВРЕМЯ, подумал Рэмси. У нас совсем нет времени. Сколько осталось? До конца воскресенья меньше сорока восьми часов, и в понедельник кто-нибудь обязательно заметит, что Ольга не вернулась вместе со своей сменой — не говоря уже о том, что здание опять наполнится служащими.
