Филип Дик - Убик
Абсолютно безопасна, если пользоваться в соответствии с инструкцией.
— Лучше всего, — сказал Джо Чип, — приземлиться сразу в Цюрихе. — Он набрал на коротковолновом телефоне, входящем в комплект великолепно оснащенного корабля Ранситера, код Швейцарии. — Мы поместим его в тот же мораториум, где находится Элла, и сможем советоваться с ними обоими. Можно даже добиться электронного взаимодействия, и они будут отвечать нам одновременно.
— Протофазного, — поправил его Дон Денни.
— Кто-нибудь помнит, как зовут управляющего Мораториума Возлюбленных Собратьев? — спросил Джо.
— Какой-то Герберт, — сказала Типпи Джексон. — По фамилии — немец.
— Герберт Шонхайт фон Фогельзанг! — воскликнула Венди Райт. — Я запомнила, потому что мистер Ранситер как-то раз объяснил мне, что это означает. «Герберт — прелесть птичьей песни». Я бы хотела, чтобы меня так звали.
— Можешь выйти за него замуж, — заметил Тито Апостос.
— Я собираюсь за Джо Чипа, — ответила Венди с детской серьезностью.
— Да ну? — Сияющие черные глаза Пат Конли вспыхнули еще ярче. — В самом деле?
— Ты и это можешь изменить с помощью своего таланта? — спросила Венди.
— Я живу с Джо, — зло бросила Пат. — Я его любовница. Мы договорились, что я оплачиваю его счета. Сегодня утром я заплатила за дверь. Если бы не я, он до сих пор торчал бы в квартире.
— А мы не полетели бы на Луну, — добавил Эл Хаммонд.
Лицо его выражало самые разные чувства.
— Не сегодня, так в другой раз, — заметила Типпи Джексон. — Какая разница? В любом случае Джо неплохо устроился, если любовница за него платит!
Она ткнула Джо локтем в бок, и он поразился застывшему на ее лице сладострастному выражению. Похоже, под маской энергичной женщину в миссис Джексон скрывалась созерцательница, способная порадоваться и за другого.
— Дайте мне телефонный справочник, — сказал Джо Чип. — Я предупрежу мораториум о нашем прибытии. — Он взглянул на часы. Оставалось десять минут полета.
— Вот справочник, мистер Чип. — Джон Илд вручил ему тяжелый квадратный том с клавиатурой и микросканнером.
Джо набрал ШВЦР, потом ЦЮР и наконец МРТР ВЗЛБ СБРТ.
— Похоже на иврит, — сказала стоящая за его спиной Пат.
Микросканнер приступил к поиску номера, наконец из щели выскочила перфокарта, и Джо тут же зарядил ее в приемник телефона.
— Воспроизвожу запись, — металлическим голосом отозвался телефон и выплюнул карту. — Данный номер отключен. Для дополнительной информации поместите красную карточку в…
— Какого года этот справочник? — спросил Джо. Илд взглянул на выходные данные.
— Двухлетней давности.
— Этого не может быть, — сказала Эди Дорн. — Два года назад корабль еще не был построен. На нем все новое.
— Может, Ранситер решил сэкономить? — вставил Тито Апостос.
— Исключено. — Эди покачала головой. — На этот корабль Ранситер не жалел ни сил, ни денег, ни оборудования. Все его сотрудники знают: «Пратфол II» — его гордость.
— Был его гордостью, — поправила Фрэнси Спэниш.
— Не согласен. — Джо опустил красную карточку в приемное устройство. — Дайте мне действующий номер Мораториума Возлюбленных Собратьев в Цюрихе, Швейцария, — потребовал он и, повернувшись к Фрэнси Спэниш, добавил: — Ранситер пока существует, и этот корабль по-прежнему его гордость.
Аппарат изрыгнул карточку с выбитым на ней номером, Джо ввел ее в приемный паз. На этот раз компьютер сработал мгновенно. На экране появилась болезненно угодливая физиономия управляющего мораториумом.
— Меня зовут герр Герберт Шонхайт фон Фогельзанг. У вас случилась беда, сэр? Сообщите свое имя и адрес на случай, если связь прервется.
— Произошел несчастный случай, — сказал Джо.
— То, что мы называем несчастным случаем, — затянул Фогельзанг, — является на деле проявлением божьей воли. В некотором смысле всю нашу жизнь можно назвать «случаем». И…
— Давайте отложим теологические прения до лучших времен, — оборвал его Джо Чип.
— Это самое лучшее время, чтобы прибегнуть к утешению теологией. Усопший — ваш родственник?
— Это наш шеф. Глен Ранситер из Нью-Йорка, глава Корпорации Ранситера. У вас находится его жена Элла. Мы приземлимся минут через восемь-девять. Можете выслать рефрижератор?
— Усопший в саркофаге?
— Нет, — огрызнулся Джо. — Загорает на пляже Тампа во Флориде.
— Полагаю, ваш остроумный ответ означает подтверждение.
— Высылайте машину в космопорт Цюриха.
Джо повесил трубку. Подумать только, нам придется иметь дело с этим ничтожеством.
— Мы еще доберемся до Рэя Холлиса, — сказал он собравшимся вокруг него инерциалам.
— Разве мы едем не к Фогельзангу? — удивился Сэмми Мундо.
— Доберемся и уничтожим его, — повторил Джо.
Глен Ранситер, подумал он. В саркофаге, украшенном пластиковыми розочками. Пробуждаемый к полужизни на один час в месяц. Угасающий, слабеющий, уходящий в туман…
Господи! Джо чуть не задохнулся от ярости. И надо же, чтобы именно он, из всех людей на земле. Человек такой жизненной силы. Такой энергии.
— По крайней мере, — вздохнула Венди, — он будет ближе к Элле.
— В некотором смысле — пробормотал Джо и смолк: на эту тему говорить не хотелось. — Терпеть не могу мораториумов. И их владельцев. Терпеть не могу этого Герберта Шонхайта фон Фогельзанга. Почему Ранситер выбрал швейцарский мораториум? Чем ему был плох мораториум Нью-Йорка?
— Это швейцарское изобретение, — сказала Эди Дорн. — Согласно независимым исследованиям, по продолжительности жизни швейцарские мораториумы в среднем на два часа превышают наши.
— Почему ООН не запретит полужизнь? — возмутился Джо. — Это нарушение естественного круговорота рождения и смерти.
— Если бы полужизнь была угодна Господу, — насмешливо заметил Эл Хаммонд, — мы бы рождались в саркофаге, заполненном сухим льдом.
— Вошли в зону действия системы наведения космодрома Цюриха, — выйдя из рубки, мрачно сказал Дон Денни. — Она нас посадит.
— Не вешай нос, — сказала Эди Дорн, — смотри на вещи просто. В сущности, нам дьявольски повезло, могли погибнуть при взрыве, могли нарваться на лазерный луч в полете. Потерпи, скоро приземлимся, будем в безопасности.
— Нам следовало бить тревогу сразу, как нас пригласили на Луну, — сказал Джо. Ранситер должен был насторожиться, подумал он. — Шеф всегда предупреждал: всякая работа, связанная с отлетом с Земли, уже подозрительна. А на Луну вообще лучше не соваться из-за полной неразберихи с гражданским кодексом. Немало защитных организаций погорели на этом деле.
Если в мораториуме его оживят, подумал Джо, то первым делом он скажет: «Я всегда подозрительно относился к Луне». Выходит, недостаточно подозрительно. Слишком выгодным показался контракт. И он заглотил наживку. Хотя и чувствовал беду.
Система наведения космодрома Цюриха включила тормозные ракеты, корабль задрожал.
— Джо, — сообразил Тито Апостос, — тебе придется сказать Элле про Ранситера. Ты понимаешь?
— Я думаю об этом с момента взлета.
Корабль продолжал тормозить, одна за другой включались вспомогательные посадочные системы.
— Кроме того, — продолжал Джо, — я должен еще уведомить о случившемся Общество. Они нас с грязью смешают, скажут, что мы, как бараны, полезли в ловушку.
— Разве они не наши друзья? — спросил Сэмми Мундо.
— После такого провала у нас больше нет друзей.
Вертолет на солнечных батареях с широкой надписью по борту: «МОРАТОРИУМ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ СОБРАТЬЕВ» ожидал у кромки космодрома Цюриха. Рядом с ним стоял похожий на жука человек в европейском костюме: схваченной красным шарфом твидовой тоге, тапочках и пурпурном поясе. Вытянув руку в перчатке, он направился к сошедшему с трапа Джо Чипу.
— Вижу, что путешествие не изобиловало радостными событиями, — сказал Фогельзанг, обменявшись с Джо кратким рукопожатием. — Могут ли мои люди подняться на борт вашего замечательного корабля и…
— Да, — ответил Джо. — Пусть поднимаются и заберут его.
Засунув руки в карманы, он мрачно побрел в сторону кафе.
Пошла обычная рутина, подумал Джо. Мы ускользнули от Холлиса, вернулись на Землю. Нам повезло. Теперь начинается новый этап. И от нас мало что зависит.
— Пять центов, пожалуйста, — сказала дверь кафе.
Джо подождал, пока кто-нибудь не выйдет, и скользнул внутрь, пропустив почтенную пару. Сел к стойке и, сгорбившись, принялся изучать меню.
— Кофе, — сказал наконец Джо.
— Сливки, сахар? — поинтересовался динамик.
— Сливки и сахар.
Из маленького окошечка выдвинулась чашка кофе, два завернутых в бумагу кусочка сахара и пакетик со сливками.
— Одну международную кредитку, пожалуйста, — произнес динамик.
