Чайна Мьевиль - Вокзал потерянных снов
Он видит перед собой такое же полураздавленное полусущество, такой же изнуренный реликт, как он сам. Он видит перед собой того, кто может плечом к плечу с ним сражаться в невероятной битве, того, кто не способен жить ни в одном мире. Он видит парадоксальную птицу – не способную летать. И предлагает мне выход, путь в его одиночество, в царство его величия и ничтожества.
Да, он щедр, – но я отказываюсь. Не мой город. Не моя это война.
Мне не по пути с этим миром-полукровкой, с его сверхъестественной борьбой за выживание. Мне бы местечко попроще найти.
Джек-Полмолитвы ошибся на мой счет.
Я больше не тот бескрылый гаруда. Тот умер. У меня новая жизнь. Я уже не полусущество, не злосчастное ничтожество.
Я вырвал из кожи обманчивые перья, сделал ее гладкой, и без этой птичьей личины я стал похож на обычного горожанина. У меня остался только один мир, и в нем я смогу прожить добропорядочно.
Жестами поблагодарив Джека и попрощавшись с ним, я отворачиваюсь и иду от тусклого фонаря на восток, к университетскому городку, к станции Ладмид. Иду сквозь мой чертог, состоящий из кирпичей, бетона и смолы, из базаров и рельсов, из залитых серным светом улиц. Я хочу спать, и надо отыскать ночлег в этом городе, – в моем городе, где я могу жить добропорядочной жизнью.
Я ухожу в простор Нью-Кробюзона, этого величайшего сростка архитектуры и истории, этого сложнейшего конгломерата денег и трущоб, этого языческого божества на паровой тяге. Я ухожу в город, который стал моим. Я – не птица и не гаруда. Не жалкая помесь.
Я – человек.
