Тед Уильямс - Море серебрянного света
— Да, наверно, — с трудом сказал он. — Я должен позвонить и заняться подготовкой…
— Уже сделано, парень. Она все предусмотрела. Хочешь, я пошлю тебе пепел?
Это было настолько странно и отталкивающе, что Пол на какое-то время задумался. — Нет. Нет, ни в коем случае. Не думаю, что она любила Луизиану. Скорее она бы хотела лежать рядом с папой. — Даже ради спасения жизни он не мог вспомнить имя этого так называемого парка поминовения, и никогда не был на месте успокоения отца — если ниша с дверью в стене из фибрамика, выглядевшей как мраморная, достойно того, чтобы его так называть. — Я взгляну на детали и позвоню тебе завтра.
— Замечательно. Мы в Дубках. — Самый простой способ сказать, что семья Найлза проводит полугодовой отпуск в своем имении в Стаффордшире.
— Спасибо, Найлз. Ты настоящий друг.
— Не волнуйся. Но как дела у тебя? Один из твоих американцев позвонил мне, очень странный звонок.
— Знаю. — Он прикинул, не рассказать ли Найлзу всю историю, но он и так в долгу у друга — скольким ты обязан тому, кто устроил сожжение тела твоей матери? — и не хочет опускаться еще глубже, рассказывая ему по телефону, который скорее всего прослушивается, о своих подозрениях и всех этих странностях. — Здесь все более-менее в порядке. Множество историй, будет о чем поговорить при встрече. Немного странно, но в основном я доволен.
Найлз недоуменно посмотрел на него, но, как обычно, решил, что лучше всего улыбнуться. — Хорошо. Только держись подальше от неприятностей, старина. И, еще раз, мои соболезнования.
— Я позвоню тебе завтра. Спасибо.
Его самого смущало то, что он сказал Найлзу, но, пока лифт бесшумно нес его наверх, слово не желал покидать голову.
Сирота. Я сирота. У меня не осталось никого…
Да, конечно, это небольшое преувеличение — он не видел маму с того времени, как уехал из Англии, но и пока он был там, он бы не стал двигать небо и землю, чтобы сохранить ее на этой стороне с того момента, как ей стало плохо в первый раз — но сейчас, когда она ушла, что-то действительно изменилось.
Что ты на самом деле должен сделать? Найлз? Он достаточно добр и эффективен, он даже немного погорюет о тебе в крайнем случае, а потом вернется к своей обычной сказочной жизни. — Помнишь Пола Джонаса? — скажет он какому-нибудь очередному другу. — Я знал парнишку с Крэнли — мы вместе учились в университете. Он еще работал у Тейта? Бедный старина Пол…
Она встретила его в античном кабинете, тонкие черты ее лица были так неподвижным что казались маской, и улыбнулась ему, слабой официальной улыбкой. — Пойдемте, мистер Джонас. Пора начинать занятие.
Он остановился в двери, смущенный блеском в ее глазах — намек на возбуждение или даже страх. — Мисс Жонглер, я…
— Пожалуйста! — сказала она немного слишком пронзительных голосом. — Мы не можем терять время! Мы и так слегка опаздываем, дорогой мистер Джонас, но я вас не осуждаю. Вы должны понимать, что для меня время между уроками очень много значит.
Он разрешил втолкнуть себя внутрь, вовремя отдернув руку, которую, иначе, защемила бы закрывающаяся дверь. Он еще не успел вздохнуть, а она уже бросилась ему на шею, покрывая его лицо поцелуями.
— Мисс Жонглер! — Он попытался отцепиться, но она повисла на нем, как морская звезда на камне. — Ава! Ты сошла с ума? — Он подсунул одну руку под живот, закованный в корсет, и стал осторожно толкать назад, пока не смог схватить ее за плечи и оторвать от себя. Потрясенный, он увидел в ее глазах слезы.
— Здесь они нас не видят! — крикнула она. — Наш друг защищает нас!
Он едва заметил, что ее выдуманный друг каким-то образом стал и его другом. — Даже так, Ава — я уже говорил тебе, что это ужасная мысль. Этого просто не может быть.
— О, Пол, Пол. — Расстроенная, она нагнула голову и поцеловала его руку там, где он держал ее. Несмотря на чудовищное неудобство, даже безумие всего этого, что-то в нем ответило трепетом в паху, как будто зашевелилась спящая змея.
— Ава, перестань. Ты должна остановиться.
— Но Пол! — Она взглянула на него огромными мокрыми глазами. — Я только что узнала самую кошмарную новость. Я думаю, что папа… он собирается убить тебя!
— Что? — Вот это уже слишком. На мгновение он возненавидел ее — несмотря на всю ее беспомощность и расстройство. Как так произошло, что он оказался в таком нелепом и смешном положении? С Найлзом Пенеддином никогда бы не случилось ничего такого. — Почему?
— Пошли наружу, — сказала она. — В лес. Там мы сможем поговорить.
— А думаю, что мы можем поговорить и здесь. Этот… твой друг-призрак, он защищает нас.
— Да! Но я не могу оставаться в этом доме. Сидишь в клетке, как зверь в зоопарке. Время… здесь время тянется очень долго! — Она опять набросилась на него, и хотя он отвернул лицо, отказавшись целовать ее, в ее напряженном теле чувствовалась такая болезненная мука, что он не мог больше сопротивляться и обнял ее, успокаивая как испуганного ребенка.
Она и есть ребенок, подумал он, его страх и растерянность смешались с печалью. Они сделали с ней что-то ужасное. Что бы это ни было, это преступление.
Ее волнующаяся грудь уперлась в его. Наконец она успокоилась. — Выйдем наружу, — сказала она. — Пожалуйста, Пол.
Он разрешил вывести себя за дверь кабинета, в последнее мгновение отпрянув от нее, чтобы, выходя из предполагаемой зоны безопасности, сделать картинку на мониторах наблюдения более приличной.
Она заставила меня поверить ей, сообразил он. Этот призрак, ее тайный друг. Быть может кто-то действительно взломал систему, незамеченный Финни и Маддом. Никогда не поверю, что они найдут такое поведение приемлемым.
В доме было тихо, все служанки куда-то подевались — не на работе? Болтают о сумасшедшей дочери хозяина в современных раздевалках на нижних этажах? Или висят в шкафах, как марионетки, ожидая, пока невидимый кукловод опять не использует их?
Они должны быть настоящими людьми, сказал он себе. Из-за готической атмосферы дома он уже наполовину верил в любую, даже самую причудливую идею. Я наткнулся на одну из них. Вы не можете натыкаться на голограммы, и пока нет роботов, так напоминающих людей. Он надеялся, что выживет, вернется обратно в Англию и однажды сможет рассказать все Найлзу и остальным друзья, желательно со стаканом в руке. Вот рассказ, который не переплюнет никто из них!
Нетронутый завтрак Авы стоял на столе на веранде. Пол, глотая слюни, посмотрел на него — его завтрак ограничился одним стаканом кофе. Выйдя в сад, его ученица пошла быстрыми мелкими шагами. На мгновение ему захотелось побежать за ней, но он вспомнил о глазах, смотрящих на него, и пошел так неторопливо, вразвалочку, как только мог.
Она ждала его в эльфийском кольце, глаза блестели, но слез еще не было. — О, Пол, — сказала она, когда он вошел в круг, — если бы всегда могли быть вместе. Способны говорить друг другу то, что думаем, и не бояться!
— Ава, я не понимаю, что происходит. — Он сел рядом с ней, не слишком близко. Она с упреком посмотрела на него, но он решил не обращать на это внимания. — В последний раз, когда мы были здесь, ты сказала… ты сказала мне, что у тебя есть ребенок. Сейчас ты говоришь, что твой отец хочет убить меня. Не говоря уже о твоем друге из мира призраков. Как я могу поверить во все это?
— Но у меня был ребенок, — негодующе сказала она. — Я никогда бы не стала врать в таких делах.
— А… кто отец?
— Не знаю. Не человек, если ты это имеешь в виду. — Она на мгновение замолчала. — Возможно Бог. — Не было и намека на шутку.
Теперь Пол убедился, что она, без всяких сомнений, сумасшедшая. Назойливый контроль со стороны ее отца, жизнь пленницей в этом удивительном месте — зоопарк с одним животным! — все это полностью расстроило ее сознание. Он знал, что должен встать, вернуться в дом, спуститься в офис Финни и уволиться, потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Он знал, что должен сделать, но, по какой-то причине, остался, возможно из-за боли, скрытой за нежным лицом Авы.
— И где ребенок? — спросил он.
— Не знаю. Они забрали его — даже не дали мне посмотреть на него.
— На него? Ты знаешь, что это был мальчик? Кто тебе сказал?
— Врачи. Да, я знаю, что это мальчик. Я знала об этом еще до того, как начала его вынашивать. Мне приснился сон. Очень странный.
Пол покачал головой. — Боюсь, я не слишком хорошо понимаю тебя. Ты… у тебя есть дитя. Но ты никогда не видела ее. Врачи забрали ее у тебя.
— Его. Да, забрали его.
— Его. Когда это произошло?
— Сразу после того, как ты стал моим учителем, шесть месяцев назад. Ты помнишь? Я была больна и пропустила несколько уроков.
