Кирилл Луковкин - Цитадель
Бормотание стало невнятным и превратилось в серию свистящих звуков.
– Не знаю как ты, а я, кажется, догадался, – сказал Ахмед. – Спасибо.
– Вы бывали на краю мира? – спросил слепец. – А я был. Там так светло, что больно глазам. Я до сих пор вижу этот свет…
– Какой свет?
Пленник ничего не ответил; он скорчился на лежанке, повернувшись к ним спиной. Когда они открыли дверь и хотели выйти в коридор, он вдруг громко сказал:
– Солнце вышло из-за туч, уронило теплый луч.
И безумно расхохотался, давясь и всхрапывая. Ахмед и Рик заглянули в соседнюю камеру. Мужчины-варвара с усами тоже не было. Не мешкая, напарники отправились на верхний уровень. Там располагались органы власти, там вели допросы и судебные процессы. Снова они примерили на себя испытанные роли. На этаже находилось человек пять патрульных. Кто-то был знаком Рику по нарядам за барьер. Он кивнул им:
– Где допрашивают тех дикарей?
– Среди которых девчонка? Вон там, – охотно показали ему. – Третьего ведешь?
– Точно!
Они подошли к кабинету. У входа стоял патрульный. Рик рассказал ему свою ложь. Патрульный мазнул по Ахмеду любопытным взглядом, козырнул:
– Сейчас доложу.
Он исчез за дверью. Рик почувствовал, что его сердце готово вырваться из груди. Ладони стали скользкими от пота.
– Что будем делать? – шепнул он.
– Как выйдет, толкнем обратно и навалимся.
Патрульный снова показался в дверях, но не вышел.
– Заходите, – равнодушно сказал он, отступая вглубь.
Рик даже удивиться не успел. Они зашли. Комната была просторной. Во всю противоположную стену тянулось окно. В углу стоял стол, за ним сидел человек и что-то писал в свитке. Еще один стоял возле окна, где было видно второе помещение, ярко освещенное. Там, внутри, привязанные к стульям, сидели варвары, и двое инквизиторов трудились над ними. Человек встал из-за стола, заложил руки за спину и подошел к Ахмеду с Риком.
– Мы вас заждались. Прошу. – Он пригласил их подойти к стеклу.
Все выглядело так, словно они были предупреждены. Напарники медленно подошли к стеклу. Сзади щелкнул завод жезла. Этот звук Рик ни с чем не мог спутать.
– Рик, спасибо за труд. Ты показал себя просто блестяще. – Человек похлопал его по плечу. – Смотритель Крез рекомендовал тебя как очень талантливого молодого человека, но я и не подозревал, что ты на такое способен. Привести сюда этого дикаря без лишнего шума. Я впечатлен. А вы? – Он обратился к Ахмеду. – Вот, полюбуйтесь на своих товарищей.
Но Ахмед смотрел не за стекло, а на Рика.
– Я не знаю, о чем он говорит, – сказал Рик.
– Ты обманул меня, – сказал Ахмед.
– Ну-ну, – сказал комитетчик. – Какой неловкий момент. Не мучайся, Рик, эта ложь – во благо Коммуны.
– Какая ложь? Я говорю чистую правду!
– Конечно, Рик. И чем убедительнее твоя ложь, тем она больше похожа на правду. Ложь становится правдой, когда искренне веришь в нее. Ты был так убедителен перед ним, потому что поверил в свою ложь.
– Ты – грязный подонок! – крикнул Рик комитетчику, сжав кулаки.
Улыбка на лице комитетчика превратилась в хищный оскал.
– Поосторожней, молодой человек. На первый раз я тебя прощаю. Но впредь знай свое место! – И он отвесил Рику звонкую пощечину. – Запомни: вся твоя никчемная жизнь, твое тело и твоя душа принадлежат Коммуне, потому что она дала тебе дом, пищу, одежду, тепло. Ты должен быть счастлив, что родился здесь, а не за барьером, как эти животные. Каждую секунду своей щенячьей жизни ты должен благодарить Комитет и Смотрителя за свое счастливое детство и юность. А за то, что стал патрульным и удостоился высокой чести служить Коммуне с оружием в руках, ты вообще должен ползать на коленях! Поэтому подумай, на кого разеваешь пасть!
Рик, охваченный жаром ненависти, смотрел в пол. Он чувствовал, как пылает его лицо, особенно щека, принявшая удар, как горят огнем уши и гулко стучит сердце.
– Тебе еще многому предстоит научиться. И первым делом надо бы усвоить простую вещь: всегда приходится чем-то жертвовать во имя высшего блага. Ты же не хочешь, чтобы люди Коммуны погибли в мучениях от холода и голода? Братья и сестры Коммуны верят и надеются, что бог Машины поможет им, а Комитет, его проводник, спасет их. Их нельзя разочаровывать. А ведь по твоей вине Коммуна может погибнуть. Пойми! Эти варвары – наш шанс найти божественный огонь, их жизни не стоят и ломтя черствого хлеба по сравнению с жизнью самого последнего калеки в секторе Омикрона! Не забывай также про свою сестру. Решай, что тебе дороже, ее жизнь или благополучие этих… зверей. – Комитетчик повернулся к Ахмеду. – А ты, дикарь, смотри на своих друзей и готовься.
Рик зарычал и ударил комитетчика кулаком в нос. Это был хорошо поставленный удар – часы тренировки в свободное время прошли не зря. Нос хрустнул, как хорошо высушенный ломоть хлеба. Комитетчик взвыл. Рик почувствовал страшный электрический удар по почкам. Но произошло что-то еще. Он услышал шипение. Ахмед схватил его за плечо и насадил на нос какую-то ракушку; сам он надел точно такую же. По комнате молниеносно разлились клубы тумана, в которых потонули мечущиеся люди. Стражник сзади распахнул дверь, вывалился наружу, но спустя три неверных шага рухнул наземь. Газ выползал наружу, в коридор. Комитетчик и его напарник уже лежали без сознания. Ахмед и Рик спрятались за дверью. В коридоре слышались крики бегущих патрульных, но едва те достигли комнаты, раздались стоны и звуки падающих тел.
– Усыпляющий газ, – подмигнул Ахмед. – Классная штука!
– Спасибо, – сказал Рик. – Я не врал.
– Потом. Надо освободить моих ребят.
Мучители в камере пыток почуяли неладное. Едва они открыли дверь, Рик выплеснул на их головы всю свою ярость, мастерски орудуя жезлом. Первый упал, сраженный без лишнего шума, а вот второй заголосил, отчаянно сопротивляясь и швыряя в Рика пыточные орудия. Парень настиг и его и, когда все было кончено, запоздало понял, что вырубил взрослого сильного мужика.
Ахмед нацепил на носы девушки и усатого варвара дыхательные фильтры. На пленников было больно смотреть – ни одного живого места инквизиторы не оставили на их лицах, особенно поработав над мужчиной. Рик взвалил его себе на плечи, в то время как Ахмед помогал девушке встать со стула.
– Надо убираться отсюда! – крикнул Ахмед.
– Сейчас они поднимут тревогу.
– Куда бежать?
Рик мгновенно выстроил по памяти всю схему сектора. Выходы из коридоров перекрыты. О том, чтобы бежать туда, не могло идти и речи.
– Вниз, – скомандовал Рик. – Там разберемся.
Газ плотным облаком окутал коридор, и любой, кто совался сюда, падал оземь, усыпленный. Но его действие не могло продолжаться вечно. Рик метнулся было к лестнице: оттуда слышались голоса.
– Мы в ловушке! Вторая лестница слишком далеко, и пока мы доберемся до нее, нас схватят.
– Так давай спустимся на лифте, – предложил Ахмед.
– Спустимся на чем?
– Понятно. Где длинный вертикальный тоннель?
Рик лихорадочно соображал.
– Лебедка?
Крики патрульных становились все ближе.
– Да, да! Где она?
Беглецы подбежали к распахнутой шахте с подъемником. Люди постарше рассказывали, что когда-то лебедка работала по воле бога Машины – это была кабина, которая двигалась вниз и вверх. Но сейчас ее приходилось приводить в движение механическими усилиями. Лебедкой пользовались, только когда надо было транспортировать тяжелые грузы.
Газ почти рассеялся. В дальнем конце коридора маячили патрульные – страшно ругаясь, они ждали и готовы были броситься в погоню. Ахмед вскрыл панель возле створок, быстро набрал комбинацию кнопок на малом алтаре. Что-то загудело в чреве шахты. Алтарь замерцал зеленым цветом.
– Работает! – выдохнул Ахмед.
– Как тебе удалось? – изумился Рик. – Ты умеешь говорить с богом?
– Не понимаю, о чем ты.
Патрульные подбирались все ближе.
– У тебя есть еще этот волшебный газ?
– Есть, последняя капсула, но его надо экономить!
Чтобы задержать погоню, Рик кое-что придумал. Он воткнул жезл в одно из углублений, какими был испещрен коридор и стены каждого уровня, включил разряд и зафиксировал его. Жезл затрещал молниями, хаотично посылая их вверх. Те отражались от потолка и стен и корчились в воздухе под немыслимыми углами. Рик наклонил жезл в сторону преследователей. Образовалось что-то вроде завесы из танцующих фиолетовых разрядов.
– Рик!
Он увидел в тридцати шагах лицо Ивона, обезображенное злобой.
– Что ты творишь?!
Он ничего не ответил.
– Это мятеж! Остановись, пока не поздно!
Рик молча отступил к лебедке. Кабина как раз поднялась, и Ахмед затаскивал туда своих товарищей. Мужчина-варвар пришел в себя и смог держаться на ногах. Ивон продолжал призывать Рика к повиновению, но они уже запрыгнули в кабинку, и Ахмед нажал на кнопку. Лифт поехал вниз.
Створки были открыты везде. Перед ними замелькали уровни, и каждый коридор был виден насквозь, со всеми, кто находился там. На уровне глаз мерцала иконка бога-Машины с мигающими символами. Рик догадался, что она обозначает. Первые пять уровней остались наверху; их коридоры были хорошо освещены, чисты и нарядны. Люди там ходили в золотистых одеждах. Затем последовали уровни четвертого круга, не такие опрятные, хотя и освещенные вполне прилично. Здесь люди ходили в зеленом. На уровнях третьего круга, где находилась его комната, люди одевались во все красное, и лампы здесь горели вполсилы. Затем лифт спустился в зону сумрака – мимо общежитий рабочих. Те двигались по коридорам тенями, потому что носили черные одежды. Казалось, по коридорам порхают светляки. То были ручные катушечные фонарики. Наконец лифт миновал второй круг жизни, где юное поколение обязано было носить желтые костюмы. Здесь было чуть светлее, но и вполовину не так, как наверху. Но кабинка не остановилась.
