Михаэль Драу - Плоть и сталь
— Ну, пока что Мила, а там Папа тебе придумает имя, — кивнула Каштан. — Когда ему станет получше. Ну, иди сюда, садись.
Сахарок сразу же налила Миле большую чашку сладкого кофе.
— Рассказывай. У нас все тут рассказывают, как докатились до жизни такой, — заявила затем она. Мила присела на край дивана, помолчала, собираясь с мыслями и стеснительно пожимая плечами. А потом начала свой рассказ. Сучки слушали с интересом, но не слишком внимательно. А когда Мила дошла до страшной истории с торговцами органами, сучки начали наперебой возмущаться и костерить «этих уродов».
— Так тебя Папа от трейдеров спас? — проговорила какая-то незнакомая сучка, искусно моделирующая голос до совсем женского. — Как это романтично!
— Вот, наверное, он с ними сейчас на разборке и пострадал. Из-за тебя, — буркнула та, бледная, которую Сахарок представила как Зефир, и недобро глянула в сторону Милы. Та даже поперхнулась и медленно отставила чашку в сторону.
— Не приставай к ребёнку! — снова вступилась Сахарок. — Этим гадам давно надо надрать задницу, а то они совсем озверели! Не хватало, чтобы Мастер прислал киберов для зачистки — всем влетит, и нам достанется. Ведь наш мини-бордельчик нелегален…
— Да ну тебя, ещё накликаешь! — отмахнулась Каштан. — Сейчас Папа немного подлечится, и всё будет хорошо. Он сказал, что на той неделе и вовсе переезжаем. Он даже присмотрел новое местечко, постоянных клиентов оповестит.
Мила не упускала и крупицы информации. Итак, она в борделе — ну, это и так было ясно, да и не так это страшно. Но вот то, что бордель нелегален — очень плохо. Это означает, что в любой момент сюда могут нагрянуть киборги Мастера Шакса и всех убить. Кроме того, как выяснилось, Папа, как его все тут называли, сцепился из-за неё с торговцами органами. Вероятно, им пришлось преподать дополнительный урок, но к нему они подготовились получше. Именно поэтому её спаситель ранен.
Мила незаметно покинула разговорившихся товарок и направилась туда, где успела заметить Папу.
Осторожно приоткрыла дверь и сунула пушистую головку в комнату.
Блисаргон Баркью полулежал на кожаной кушетке, прикрыв глаза. На его лбу, ближе к виску, пламенел совсем свежий шрам. Мила сглотнула, но заставила себя пересилить робость и шагнула к кушетке. Папа сразу же открыл глаза.
— А, детка, это ты. Всё в порядке?
— Да, — Мила замерла, сцепив пальцы. — Я… Я просто хотела поблагодарить и извиниться…
— Извиниться? — Блисаргон приподнялся на локте. — За что?
— Ну, за то, что ты… Вы… в общем, Вы же сейчас ходили к трейдерам снова?
— А что делать, если они не понимают с первого раза?
— Но Вы же… — Мила присела рядом с кушеткой и осторожно провела тонкими пальчиками по едва заросшей ране своего спасителя.
— Это пустяки, дорогуша. Зато теперь они уж точно переберутся в другой квартал и не будут нам докучать. Я предупреждал их, что когда Папа сердит, это плохо.
— Я обещаю, что никогда больше не доставлю вам хлопот, — горячо затараторила Мила, в порыве чувств даже схватив Блисаргона за руку, но, одумавшись, отпустила.
— Всё в порядке, девочка, — Блисаргон улыбнулся. И тут, с такого близкого расстояния, Мила заметила, что под слегка стёршейся помадой на нижней губе мужчины виднеется вертикальная чёрная полоска — знак киборгов.
Мила широко распахнула глаза в изумлении. И вздрогнула от мелодичного перестука стеклянных бусин занавески — в комнату через неприметную дверь вошёл тот самый косматый блондин, оказавшийся вблизи ещё огромнее, чем казался поначалу.
— Блис, там пришли… Ой, кто это у нас тут?
Он улыбнулся Миле, показывая несколько крупноватые для человека клыки. Юная сучка чуть отпрянула. Блисаргон тем временем кое-как поднялся и сел на кушетке, опираясь только на одну руку. Лицо его было суровым и серьёзным.
— Кого там принесло?
— Да всё в порядке, — ответил блондин грудным баском. — Очередной клиент. Ты лучше лежи, я сам открою… Детка, пойдём. Дядюшке Блису надо отдохнуть…
Широкая лапа блондина легла на хрупкое плечико Милы, и ей пришлось покинуть комнату.
Всё постепенно возвращалось на привычные для неё круги. Только очень хочется надеяться, что здесь всё будет иначе, чем на улицах и в грязных забегаловках. Папа не даст её в обиду.
Мила даже слегка улыбнулась и решила для себя, что отплатит ему за доброту так, как умеет. Она станет лучшей. Пусть и не велика честь — стать лучшей сучкой в маленьком затрапезном частном бордельчике, над которым висит угроза уничтожения по причине нелегальности. Но это всё, что она умеет. Больше ничего не осталось в её такой короткой и уже такой тяжёлой жизни.
Но сейчас для Милы начинается новая жизнь. И для новой жизни нужно придумать новое имя. А старое выбросить на помойку вместе с грязными воспоминаниями.
Хм. Какое бы выбрать? Зефир, Сахарок… Не бордель, а кондитерская лавка! Мила хихикнула. Почему бы не назваться Карамелькой?
5 Глава
— Но почему я не могу поехать? — всплеснул руками Принц Велиар, семеня следом за старшим братом. Канцлер шагал размашисто, по-военному в ногу со своими охранниками, немного нервно натягивая на ходу серые перчатки. Младший брат мешал, даже слегка раздражал. Не до него сейчас.
Всего-то месяц прошёл с последнего бунта, и люди опять устраивают погромы на нижних и средних уровнях, клерки боятся высовывать нос из дому, многие предприятия того и гляди встанут, а на некоторых заводах и вовсе начались забастовки. А братцу, видите ли, срочно приспичило проведать давнего друга, Мастера Шакса.
— Ваше Высочество, в связи со сложившейся обстановкой в столице и стране Вам вообще не следует никуда выезжать и даже покидать пределов головной башни, — холодно сказал, наконец, Канцлер, развернувшись к брату. — А теперь, прошу Вас не мешать мне, у меня важное совещание.
— Я возьму лучших «Шершней» в охрану, мне ничего не будет угрожать… — начал было старую песенку Принц, но Канцлер уже скрылся за мутным бронированным стеклом раздвижных дверей, ведущих в зал заседаний.
Велиар насупился.
Да, на улицах опять стало беспокойно. А некоторые районы огромного города и вовсе оцеплены, разрушены, погружены в чёрный смог пожаров. Настоящие очаги войны. Столица слишком огромная, чтобы война охватила её всю, от самых нижних уровней до вершин правительственных небоскрёбов. Но нельзя пускать ситуацию на самотёк. Принц понимал это, несмотря на то, что его считали несмышлёным и легкомысленным. И не только праздная скука звала его наведаться в гости к старинному приятелю, с которым они познакомились ещё в элитном интернате, где обучались отпрыски знатных семейств. Велиар заинтересовался новыми биологическими разработками Мастера Шакса.
Этот человек был одним из первых, кто развивал и поддерживал производство химер — особого вида живых существ, которые выглядят как люди, но на деле людьми вовсе не являются. В голову приходили неуместные сравнения с зажигалками в виде пистолетов или пирожными, внешне не отличимыми от гамбургеров. Не всё в этом мире есть то, чем кажется на первый взгляд.
Химер начали производить, разумеется, в военных целях как альтернативу киборгам всего несколько лет назад в лабораториях печально известного Мастера Сидриха. Ещё не все сложности и опасности были учтены, и от химер страдало много народу, в том числе и создателей. Но постепенно всё же проблему удалось решить, и химеры стали гораздо послушнее. Сейчас мало кто мог даже подумать о том, что химера может оказаться опаснее киборга для своего хозяина. Возникли другие проблемы: малая продолжительность жизни, слишком очевидные проявления нечеловеческой природы, в том числе и рудиментарные органы и ткани, низкий интеллект и пассивное сознание.
И вот Мастер Шакс сообщил, что сумел вывести совершенно новый тип химер, и хотел бы представить своё изобретение и проконсультироваться по поводу возникших сложностей. Именно сикеро-биология являлась профильной дисциплиной во время его и Принца Велиара обучения в интернате. Велиар во что бы то ни стало хотел взглянуть на новую «зверушку» и помочь другу решить возникшие проблемы. Ещё древние люди признавали, что одна голова — хорошо, а две — лучше. Время работает не на «проблемную» химеру. Она может погибнуть и унести с собой в могилу возможные пути решения таких же проблем при создании будущих химер.
Но старший братец заупрямился. Его можно понять. Он боится, что в суматохе городских боёв Принц может пострадать, или даже его могут похитить с целью шантажа. Поэтому строго-настрого запретил ему покидать головную башню. Сюда не замеченной не проберётся даже бактерия, а уж враг и подавно не пройдёт. И всё же Принц был недоволен запретом. В конце концов, он не маленький мальчик! Ему уже девятнадцать лет!
