Drew and Ishtar - МЕТРО. Предыстория
Третье. Видимо, это уже мой домысел, но он правдоподобен… Думаю, Стеценко создал фиктивную войсковую часть, которая служила «крышей» его бойцам. Номер части был использован липовый, потому что если копать неглубоко — при обычной проверке документов на улице, например, — то документы на подлинных бланках безупречны. При глубокой проверке — если номер части пробьют по базе и сделают запрос туда, то это проблема. А если номера в базе просто нет — то можно излагать легенду, например, дать номер телефона спецсвязи Стеценко.
Четвертое. Удар, конечно, спутал ему карты, поэтому он некоторое время сидел тише воды, ниже травы. Теперь он наладил старые связи, убедился, что командный пункт «лабиринта» и коммуникации в порядке… и решил разрушить нашу централизованную сеть управления… Так проще стричь мирных овечек. Возможно, ментовский беспредел и вылазки бандитов — из той же цепи.
— А реактор?
— Реактор был нужен ему, чтобы запитать сети «лабиринта». Короче, я думаю, что следующим шагом будет «предложение, от которого мы не сможем отказаться». Но сперва он ликвидирует меня, как последнего — и чудом уцелевшего — из высшего генералитета. Разговаривать он будет уже с моим преемником. И надо, чтобы им стал ты…
— Игорь Петрович, мы не допустим…
— Не напрягайся, Мельник… Он все равно меня достанет. Но это неважно. Честно говоря, мне и так уже жить не хочется. Семья погибла, мир рухнул… если бы не ответственность, я бы уже давно… Важно, что у меня пока есть время передать тебе большинство из того, что я знаю. Тогда ты сможешь обыграть Стеценко.
Генерал помолчал. Молчал и Мельников.
— С того времени, когда мы служили вместе — ты зеленым лейтехой, а я — молодым майором, мне по службе стало известно многое — слишком многое, наверное. Я сейчас начну рассказывать, а ты постарайся все это запомнить. Записывать нельзя, повторять — не будет времени. У тебя всегда была отличная память, но если ты что-то забудешь — это будет потеряно для тебя навсегда. Знание поможет продержаться тебе — и всем, пока… Ладно, работаем?
Мельников кивнул. Генерал начал рассказывать — он сыпал именами и словесными портретами надежных офицеров, агентов, паролями для связи с ними, местами расположения складов с имуществом на все случаи, оружием, горючим, называл предполагаемых предателей… Мельников жадно впитывал информацию, стараясь разложить ее по полочкам своей памяти и ничего не упустить. Несколько раз им приносили чай, но даже за чаем поток информации не ослабевал.
— Все, вот ты и услышал все, что знаю я. А теперь — слушай, что надо будет сделать, чтобы попытаться переиграть Стеценко…
19.
«Стикс», вышедший из лазарета после перевязки, и «Кобра» сидели на лавке, терпеливо ожидая появления командира. Командир заперся с Никоновым и уже много часов сидел в его кабинете. Ребята видели только, как девушка-прапорщик несколько раз приносила им чай на подносе.
Наконец дверь подсобки отворилась и на пороге появился Никонов. За ним виднелась мощная фигура Мельникова. Генерал успел сделать несколько шагов, поднял взгляд, обвел им станцию… Тут голова его нелепо дернулась и он упал на руки Мельникову. «Стикс» и «Кобра» кинулись на помощь, уже видя, поздно, что генерал погиб — в его голове было заметно два пулевых отверстия — во лбу и в виске.
— Он все предвидел… — только и сказал Мельников.
Тело генерала перенесли в его кабинет, положили на диван.
— Надо похоронить его с воинскими почестями, — произнес Мельников.
В кабинет тихо вошли два генерал-майора и несколько полковников. Им было явно не по себе. Мельников встал, взял со стола генерала какую-то папку и протянул ее вошедшим офицерам.
— Ознакомьтесь, пожалуйста. Подпись генерала Никонова, надеюсь, вам знакома?
Один из генерал-майоров взял папку, раскрыл ее… Там был оформленный по всей форме приказ о назначении полковника Мельникова первым заместителем начальника Объединенного штаба — то есть, первым замом самого Никонова, занявшего должность начальника после уничтожения старого состава штаба. Приказ был подписан тремя днями раньше…
— Какие будут указания, товарищ полковник? — вытянулся генерал-майор.
День похорон генерала Никонова был хмурым, моросил слабый дождь. Во дворе здания Генштаба у свежей могилы стояли несколько человек в защитных костюмах. Эхо прощального залпа как будто еще гуляло среди стен…
В бывшем кабинете Никонова, где теперь расположился Мельников, раздался телефонный звонок.
— Начальник объединенного штаба полковник Мельников, слушаю вас.
— Полко-о-овник… Жив, курилка… — раздался хрипловатый голос. — Ну-ну, ну-ну. Слушай, полковник… с тобой говорит генерал Стеценко. Жду тебя завтра в 9:00 на Курской-радиальной… можешь придти еще с двумя уполномоченными. Без оружия. Ты не бойся, не тронем… Хотели бы ликвидировать — ты уже холодным был бы. Не придешь — умрут десять человек. На «Серпуховской». Женщин и детей. Будешь фокусничать — и сам умрешь, и все на «Серпуховской». Ты понял?
— Понял. Приду…
— Вот и добро. До завтра.
Мельников положил трубку и взглянул на Хантера.
— Завтра. На синей Курской.
— Понял, — кивнул Хантер и вышел.
Глава 5. Возмездие
20.
На «Курскую» Мельников пришел в сопровождении одного полковника Генштаба и профессора Семина, представлявшего «гражданскую» власть. Навстречу им из тоннеля вышли также три фигуры — в одинаковых черных бронежилетах и комбезах, касках-сферах, со свисающими на груди ПНВ на ремешках. Все трое вооружены. Прямо на бронежилеты прикреплены знаки различия: в центре — генерал-лейтенант, по бокам два полковника. Обе тройки сошлись в центре зала.
— Ну здравствуй, «старый Мельник»… — ехидно сказал генерал. — Я — Стеценко. Хочу еще раз предостеречь тебя от фокусов — вы все трое на прицеле, это так — для сведения.
— Слушаю вас внимательно, — не отвечая на приветствие, произнес Мельников.
— Хочу сделать тебе предложение… от которого ты не можешь отказаться… — Стеценко дословно повторил слова Никонова. Мельникову вспомнился знаменитый гангстерский фильм, и его губы слегка изогнулись.
— Не радуйся, — бросил Стеценко, — но и не огорчайся. Мне кровь не нужна… И даже власть — в вашем понимании. Просто не лезь в дела других станций — и все. Играй в свои игры на Серпуховке, на Арбатской… даже на всем вашем центральном узле — но дальше — ша. Полезешь — умрут невинные люди. Вот текст договора, там все это красивым языком изложено, чтобы потом разговоров и разночтений не было. — Стеценко картинным жестом вытащил из планшета бумаги.
— А если не соглашусь? — спросил Мельников, как бы не замечая вытянутой руки генерала.
— Я тебе сказал — пострадают невинные люди. А ты умрешь. Сейчас мои стрелки уже заняли позиции — и стоит мне хлопнуть в ладоши… А потом — еще звоночек, и на Серпуховке погуляет смерть. Впрочем, женщинам легкой смерти не обещаю, — с улыбкой добавил Стеценко.
— Я офицер Я давал присягу служить Родине и порядку. Я не могу отдать тебе выживших… — произнес Мельников, обводя взглядом потолок.
— Дурак ты… — бросил Стеценко.
— Вы не можете, не имеете права! — взорвался профессор. — Вы, полковник, играете жизнями мирных людей! Вон они — убей их сам, своими руками — профессор махнул в сторону торца зала. Там робко маячили несколько фигур — женщины и дети. Профессор выхватил из рук генерала бумаги.
— Я уполномочен гражданским населением метро принять ваши условия. Нас — большинство!
— Профессор, вы не понимаете! — рявкнул Мельников, проклиная профессора за то, что тот, сам того не зная, срывает тщательно продуманный план.
— А ты, убийца, много понимаешь! — взвизгнул Семин.
Стеценко вздохнул.
— Ну, пока вы тут грызетесь… Думаю, мы можем решить вашу проблему, профессор. — Рисуясь, он поднял руки, и, воздев их вверх, трижды хлопнул.
— Нет!!! — завизжал профессор, прямо на коленке подписывая документ.
21.
Эффект от хлопков Стеценко был ошеломляющим, но несколько отличался от ожидаемого. Сначала, проломив своей тяжестью рельефные ромбики на потолке, сверху упали три трупа в черных комбинезонах и кувырнулись по ступенькам перехода, а следом, по сброшенным веревкам, соскользнули вниз трое в похожих черных костюмах, но с белыми платками, повязанными на правой руке, на лету ведя огонь из автоматов с глушителями по изумленному Стеценко, по одному из его сопровождающих и по мелькавшим между пилонами черными фигурам. Звенели гильзы, падающие на гранитный пол, и слышались частые негромкие хлопки. Затем раздался рокот дизелей, и по обоим путям со стороны «Площади Революции» на станцию вползли мотовозы, поливая свинцовым дождем пулеметного огня убегающие и падающие черные силуэты. Мотовозы прошли станцию и ушли дальше, стрельба стихла. Пахло порохом, выхлопами дизелей и кровью.
