Дмитрий Глухов - Нигде
И, как на зло, ни единого свидетеля… Даже дежурная группа… Макс вдруг подскочил на постели и вскрикнул:
— Дежурная группа!
Судорожно стал натягивать джинсы и футболку. Мила подняла голову:
— Что случилось? Ты куда?
— Ничего. Я тут вспомнил, дело одно есть. Я быстро.
— Дело?! Да сейчас два ночи!
Макс бросил взгляд на часы:
— Пока только половина второго, но это не имеет значения.
Слетел по лестнице, впрыгнул в машину, врубил автопилот. Уже через десять минут был в дежурной части.
— О, — радостно распахнул объятия сержант Быков. — Охотники за привидениями!
— Ты-то хоть промолчал бы, — поморщился Макс. — Окажешь небольшую услугу? Мне нужен журнал происшествий от шестого июня.
Быков несколько раз коснулся экрана компьютера:
— Ну…
— Ага, — заглянул Макс, — вот Мира, двадцать два, куда ездил я… Но должен быть второй вызов, тоже анонимный, примерно в это же время…
Быков проволок список вызовов сначала вниз, а потом вверх:
— Ты уверен? Ничего нет…
— Никольский мне четко сказал, что дежурная группа куда-то уехала… Не думаю, что он мог напутать…
Макс вынул коннектор, включил громкую связь. В трубке закашляло, вздохнуло, и голос Никольского промычал что-то вроде: «Ы-ы-ы-ы…».
— Привет, Гоша, это Лебедев. Долг, ты же помнишь, платежом красен…
— Лебедев! Я тебя достану, — весь сон с Никольского, похоже, слетел за мгновение. — Сколько сейчас? Пятнадцать минут третьего… Ну ты и… Из отпуска своего выйдешь, и все, кранты тебе!
— Из отпуска еще выйти надо… Слушай, помнишь, ты говорил, что был тогда и второй вызов?
— Ну! Я туда дежурный наряд отправил…
— Вот только в журнале этого вызова нет…
— Да иди ты! Съезди в часть и проверь!
— Я уже здесь. Быков вот тебе привет передает. Дать ему трубочку?
— Э-э-э… — Никольский, похоже, растерялся. — То есть как, нет? Вы внимательно смотрели?
— Сам-то как думаешь? Очень внимательно…
— Ну не знаю… Вообще-то днем парни из НСБ заходили… Как раз по твоему делу. Копались в журнале. Может, они там чего-то начудили?
— А что вообще за вызов-то был?
— Да тоже странный. Мы думали, что шутники какие-то, и дежурная группа быстренько проверит и подскочит к тебе… Сообщили, короче, что целый дом вместе с жильцами исчез…
— Ну и?..
— Макс, — растерялся Никольский. — Ты где живешь? Ты вообще новости читаешь? Весь день об этом трындят!
— Мне как-то не до новостей сегодня…
— Вся пресса в истерике. Нету его, дома этого. Как будто никогда и не было. Мистика.
— Фью, — присвистнул Макс, — ты адреса, случаем, не помнишь?
— А как же! Проспект Солидарности… Дом шесть…
— Спасибо, дорогой! Хорошего тебе дальнейшего сна!
— Иди ты! — от души пожелал Никольский и отключился.
— И в самом деле, все пишут! На всех сайтах главная новость, — кивнул Быков.
— Ну что же, — Макс покачал головой, — пойду и я почитаю. Первоисточник.
Не успел Лебедев дойти от отдела до машины, как у него завибрировал коннектор. Это была Мила:
— Максим, ты вообще где?
— Конкретно сейчас стою на ступенях своего полицейского отделения…
— Ты среди ночи вскакиваешь, как полоумный, куда-то уносишься… Что прикажешь мне думать?
— Ну как что?.. Думать, что ты жена оперативника. Что я тебе очень люблю. Что мне надо решить кое-какие проблемы.
— Макс, какие проблемы можно решать в три часа ночи! — в голосе Милы появились стальные нотки.
«Ох, — подумал Макс, — вот так вот и происходит превращение невесты в жену. Но виноват-то в этом только я сам. Взял-то я ее хорошей…»
— Служебные, Мила.
— Да? И где ты их будешь решать?
Макс понял, что настроение у нее слишком серьезное, и потому про сауну шутить не стал:
— На проспекте Солидарности, дом шесть…
— Ой, — заинтересовалась Мила, и голос ее сразу смягчился, — это там, где дом пропал?
— И ты знаешь…
— Да весь день…
— А я вот не знал. Ладно, зайчик, я тебя люблю…
Вышедший с сигаретой на крыльцо Быков прислушивался к разговору и после того как Макс нажал отбой, глубокомысленно резюмировал:
— Женщина, Максим, это полная противоположность собаки. Собака, как известно, все понимает, а сказать ничего не может…
— Да тут я уж сам виноват, сорвался не пойми куда…
— Угу-угу, — иронично промычал Быков.
Макс махнул ему рукой и отправился к автомобилю.
До проспекта Солидарности ехать было недалеко. Тем более, по пустой ночной дороге. Через две минуты он уже опустил стекло и разглядывал издалека… Кстати, как это назвать? Место происшествия? Место случившегося? Место преступления? Можно и так, конечно, если быть уверенным, что исчезновение домов — это преступление. Но, во всяком случае, такой статьи, насколько он в курсе, в уголовном кодексе нет.
Максу вспомнился неловкий, с потными залысинами гражданин, пытавшийся написать у них в отделе заявление о том, что у него украли юридический адрес: собственник дома, где была «прописана» фирма, просто его снес. И когда дом исчез с городских карт, к фирме, указывающей несуществующий адрес, клиенты стали относиться весьма настороженно. Но то был, скорее, анекдот… А здесь?
Макс, не выходя из машины, осмотрелся.
Ровный газон с зеленой травкой, словно экспортированный из Туманного Альбиона. Травиночка к травиночке, будто бы над ними поработал какой-нибудь легендарный парикмахер, например, Сергей Зуев, древний дедуля, весь в пирсинге и силиконе. Макс однажды видел его на телеэкране. «Главное в человеке — это красота», — вещала жертва пластической хирургии, с трудом двигая распухшими, словно устрицы, губами. Где-то на его лбу шевелились червяками поднятые постоянными круговыми подтяжками брови…
Вот тревожно трепыхается на ночном ветерке красно-белая лента, огораживающая… хм, да! — все-таки место преступления. В двух небольших трехэтажных домах, соседях исчезнувшего, не светится ни одного окна. На проспекте нет ни одной машины. Тишина такая, что даже немного непривычно.
Макс попытался вспомнить, как выглядел этот исчезнувший дом… Ничего особенного, кажется. Постройка то ли прошлого, то ли позапрошлого века, какие-то балкончики, на первом этаже, кажется, был магазин… Или какое-то кафе… Макс достал коммуникатор и быстро открыл в сервисе карт панораму проспекта Солидарности, дом 6. Программа немного подумала и показала пустырь, между домами 4 и 8, любезно сообщив, что «Строения под № 6 по проспекту Солидарности не существует. Возможно, вы искали строение № 16, 26, 36, 46?». Лебедев подивился тому, как быстро обновляются данные городской навигации и вздохнул: ладно, надо выходить. Пройтись по этому газону. Возможно, в этом и есть какой-нибудь смысл. А где еще прикажете искать смысл человеку, от которого убежал труп, не забывший перед этим прибраться в квартире?
Лебедев, чтобы себя ободрить, отбил по рулю пальцами простенький ритм «та-та, та-та-там!» и приоткрыл дверцу. И вдруг откуда-то из темноты, издалека, донесся сигнал автомобильного гудка: «Та-та, та-та-там!». Ничего, в общем-то, особенного в этом не было, в другое время Макс, наверное, подумал бы о том, что хорошо бы штрафануть хулигана, нарушающего сон мирных граждан, но сейчас он вздрогнул. Показалось, что темнота ему ответила. Словно бы пригласила к себе.
Оставив дверцу машины, на всякий случай, открытой, Лебедев нырнул под прохладную пластиковую ленту, придержав ее рукой. Прошелся по траве, пару раз слегка подпрыгнул, зачем-то присел… Сорвал пару травинок, понюхал их, смял в пальцах. Трава была самой настоящей. Земля тоже пружинила как настоящая. Ну, вроде бы. Вот вы давно подпрыгивали на клумбе? Помните, как она пружинит? Да, перестали мы лазить в окна к любимым женщинам, прыгать на клумбах… Траву, опять же, не часто нюхаем…
Макс схватился за стебли и попытался дернуть газон вверх, словно парик со злоумышленника. Но нет, тот так просто не поддался. Можно, конечно, привести газоны в рулонах и расстелить их… И даже, наверное, как-нибудь так состыковать пласты, чтобы, на первый взгляд, швов не было видно. И, например, в этих рулонах может быть толстый слой земли, тогда от настоящего газона подделку и не отличишь… Впрочем, это не главное. Главное — быстро спрятать дом. Даже не спрятать, а заставить его исчезнуть.
Макс подошел к стене сначала восьмого дома, потом к стене четвертого. Ничего особенного. Стены как стены. На старой штукатурке восьмого дома было нацарапано: «Миша из 17 квартиры — козел», на четвертом приколочена табличка с рекламой сапожной мастерской. Макс встал на цыпочки и потрогал гвозди, которыми она была прибита. Ржавые. Кажется, что провели они в стене как минимум лет пять… Макс задрал голову. Обе стены, выходящие на место исчезнувшего дома, были глухие, без единого окна.
