Мерси Шелли - Паутина
Обзор книги Мерси Шелли - Паутина
Мэри Шелли, Перси Шелли
П А У Т И Н А
Предуведомление для читателя
1. Все персонажи данного романа являются плодом вашего собственного воображения. Напоминаем также, что первые публикации фрагментов «Паутины» состоялись еще в 1997 году, а в целом роман был закончен в 1998-м, и тогда же началась его публикация в Интернете. Если к тому времени, когда вы читаете этот текст, какие-то из описанных событий (победа «идеального президента» из питерского университета, публикация кибер-поэмы Вознесенского, превращение сетевого трафика в модную музыку, использование арабскими террористами пчел, подключение к Сети через водопровод, патрулирование улиц российских городов войсками святназа, распространение в Сети искусственных интеллектов, не отличимых при общении от людей, климатическая катастрофа из-за китайских спутников, появление развлекательных серверов для кошек, захват Флориды кастристами, массовое увлечение «цифровой кислотой», открытие телеиммерсионного Диснейленда на Марсе, и т. д.) действительно произошли — значит, эти события тоже являются плодом вашего воображения. Погуляйте хорошенько под дождем — может, и пройдет.
2. Авторы не несут никакой ответственности за измененные состояния сознания, которые могут возникнуть у читателей после разглядывания иллюстраций к роману. Подробно о психотропном эффекте данных картинок можно узнать, прочитав сам роман. Авторы благодарят программную оболочку CELL за помощь в создании этих иллюстраций.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:
РОБИН ГУД
в темноте
на верхней полке вагона
проснулся от крика
и слушая
как перестук колес
ткет одеяло
из тишины
понял
что никогда уже не узнаю
кто кричал —
я сам
или кто-то другой
или приснилось
(Виктор Степной, "Голоса тишины")
Клетка 1. СПЕЦИАЛИСТ ПО ХУДЛУ
Что-то колет в левом боку… Все колет и колет…
Я окончательно стряхнул сон и повернулся. Движение отозвалось болью в висках. Вперед тебе наука: не пей кофе два раза подряд в одном и том же Нет-кафе.
Но как аккуратно научились работать, гады! Раньше бы с помпой, с дубинками, руки за спину, башкой об железную дверь. А теперь — прыснули какой-то гадостью, и все, вырубился. И даже не знаю, сколько так валялся…
А что же это там колется все-таки? Я пошарил во внутреннем кармане пиджака. Ага, в протоколе эти щупальца с переходниками назвали бы «универсальным устройством для нелегального подключения к Сети». Забавно: столько раз спал в одежде, и каждый раз какая-нибудь такая штука в кармане обязательно мешает лежать. Лет сорок назад, к примеру, была очень похожая коробочка с тремя выводами — только для мага.
Хорошо еще, что я зашел в Нет-кафе на обратном пути от Саида, а не по дороге к нему, когда в кармане лежал пакет такой травки, с которой можно было бы загреметь по-крупному. Но теперь травка благополучно обменяна на этот сетевой микшер, помесь модема с новыми саидовскими примочками. А насчет нелегальности «каракатицы» можно еще поспорить. Странный он все-таки, Саид — денег не берет, но обожает обмен…
В двери пискнул замок, и в комнату вошел человек в серой форме.
— Проснулся, что ли? Пошли тогда… да пошевеливайся!
Комната, в которую меня привели, оказалась почти такой же пустой, как та, где я спал. Только с окном: одну из стен занимал большой голографический экран очень высокого разрешения. У экрана стоял крупный лысый мужчина и наблюдал бегущих антилоп.
Второй мужчина, в пиджаке, сидел за столом перед монитором поменьше. Тонкий и слегка вогнутый лист экрана висел в воздухе без видимой опоры, точно шелковый платок, то ли наклеенный на невидимую сферу, то ли просто сфотографированный в тот момент, когда его подбросил ветер. В сочетании с двигающимися по большому экрану антилопами это вызывало странное ощущение. Нечто подобное бывает, когда долго стоишь на набережной и начинает казаться, будто качается не вода, а гранит под ногами. Здесь точно так же казалось, что реальным является мир по ту, а не по эту сторону экрана. Словно какой-то поклонник сюрреалистических инсталляций в духе Магритта вынес и поставил посреди настоящей, красочной саванны кубик-голограмму со снимком из другого мира — серая комната с тремя застывшими вокруг стола людьми и одним платком, зависшим в воздухе над столом.
— Кто такой? — спросил пиджак, взглянув на меня, но обращаясь, очевидно, к лысому.
Лысый вынул из «дипломата» карточку-личку (ага, все-таки пошарили у меня по карманам!) и передал спрашивавшему.
— Якобы профессор. Бывший. Специалист по худлу.
Надо же, «по худлу». Как быстро слово заражает язык! Еще, кажется, вчера его не было, зато была «художественная литература». А потом вдруг раз! — и уже везде «худлы-худлы». А мы-то радовались в свое время — ну как же, Сеть, независимые публикации, всеобщие электронные читальни, всемирные архивы классики…
И главное, как незаметно это всегда подкрадывается, и совсем не оттуда, откуда ждешь. Помню, в школе обсуждали Бредбери, сколько-то там по Фаренгейту. Потом еще «Имя розы», где библиотека горела…
Оказывается, все проще. Никакого шума, никаких горящих библиотек. Просто это стало никому не нужно, безо всяких запрещений и катастроф. Контент им нужен, Конь-Тент. Кристаллизация фактов, пьюрификация образов. Плюс все на скорости, на многоканальности — значит, надо успеть заманить, но не навязываться, шокировать — но не надоесть. Цифр и зрелищ, и без занудства! Никаких тебе романов, поэм и пьес, только шутеры: короткий эротический эскиз, анекдот, подпись к картинке. В крайнем случае — интеллектуально-психологическое эссе-афоризм. Но и то не больше двух скринов подряд, потом снова «просвещение».
Позже они научились и сами шутеры нашпиговывать «просвещением»: где название-имя упомянут невзначай, где еще потоньше суггестия — фирменный цвет, лозунг и прочее нейролингвистическое программирование.
А все остальное — бред предков. «Худл», как выразился в конце века один журналист-жополиз из столичного дайджеста.
Но насчет сжигания ошиблись и жополизы, и Бредбери. В этом веке к мусору относятся с благоговением. Каждому мусору — свой ресайклинг. Вот и худл-архивы — идеальное сырье для программ, генерирующих шутеры. Да такие шутеры, что после них поневоле задумаешься: может, и впрямь сжигание литературных архивов было бы благом…
— Уснул, что ли, умник?! Отвечай, когда с тобой говорят! Где и как ты связался с Вольными Стрелками?!
— Остынь, Сема! И давай поспокойнее, не обижай уважаемого гостя, — одернул пиджаковый лысого, отрываясь от экрана, где мелькали страницы моего персонального файла.
— Куда уж спокойнее, когда эта зараза, Малютка Джон, до сих пор на свободе!
Лысый подскочил ко мне и изо всех сил вцепился в край стола. Его полированная голова зависла прямо у меня перед носом, и я невольно восхитился тем, какая она гладкая и блестящая. На такие лысины нужно обязательно вешать табличку «Руками не трогать.»
— Если бы нормальный хакер был, кем-то обиженный, с какой-то особой целью бомбил, это понять можно! — гремел лысый. — Даже сумасшедший Монах Тук — тот хоть религией свои выходки оправдывает, в дискуссии вступает. Говорят, он больше не трогает тех, кто правильно ответит на его вопросы. А этот громила Джон — он же просто развлекается! Я был еще спокоен, когда он сорвал телеконференцию в «ЦЦЦ&Ц». Все-таки не мы их обслуживаем. Да и правда смешно было: парень на три часа обесточил их главный офис с помощью старинного кипятильника! Просчитал нагрузку на электросеть и включил обыкновенный кипятильник в обыкновенную розетку в смежном помещении. Все порталы хохотали. Но когда он наш банк данных… это же какая наглость! Двадцать человек с утра до ночи пашут в отделе безопасности, отсекают самые тонкие возможности влезть в систему — а эта сволочь под видом уборщика приходит во время обеда в мой собственный кабинет, посыпает каким-то порошком клавиатуру… И на следующий день логинится с моим собственным паролем! Нет уж, я их всех передушу! С этого старикашки начну, Малютка Джон будет следующим!
Несмотря на всю серьезность угрозы, я не мог скрыть смешок. Лысый замахнулся, но пиджаковый остановил его властным движением руки.
— Да чего ты с ним нянчишься! — Лысый подсел к столу рядом с пиджаковым. — Он же издевается, смотри!
Но пиджак, похоже, истолковал мою усмешку по-своему.
— Отнюдь, — возразил он, глядя на меня.
