"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович
– Разумеется-разумеется, – тут же сделали серьезные лица оба, девушка напоследок еще раз икнула и мельком вытерла щеки. – Едем дальше? Мы купим продуктов, на дорогу.
– Оболтусы, – вздохнул Сергей – пара тут же утвердительно кивнула головой. – Что с вами делать?
– Наказать, – подсказал парень. – Плетью. И ехать дальше.
– По три раза по оголенному месту, – добавила Лара. – Носы сразу укоротятся. И действительно, ехать дальше…
– Куда дальше?
– Туда, куда вам надо, – сказала девушка. – К Готеборгу, или еще куда… Чтобы вы потом смогли вернуться в Нипорог. В свой… прошу прощенья, Командор, – чей-то там, замок…
Сергей опять вздохнул: «Вот же неисправимы, елки-палки», и задумался. Он думал довольно долго, разглядывая заходящее солнце – пара терпеливо ждала.
– Ладно, – наконец сказал он. – Сделаем так, – он опять чуть помолчал. – Вы проводите меня до Нагорной гряды. Через каменную пустошь и этот живой «котелок»… Потом вернетесь в Ангору, – он махнул рукой, прекращая начавшиеся возражения. – Там сразу сядете на корабль и отправитесь в Нипорог, – он вытащил мешочек с монетами полковника. – В Нипороге найдете гостиницу, на Старомельничьей, у поворота к площади Капитанов. Там будете ждать меня. Я вернусь через Рох. Вопросы есть? – Лара с Аникой только успели открыть рты, – вопросов нет. Хорошие девочки и мальчики. Ну что, по коням?
Глава 12
– Сюда, – доктор оглянулся и завернул в боковое ответвление трубы – эхо голоса гулко отразилось под сводами. Ноги шлепнули по грязной воде. – Почти пришли.
Листок молча завернул следом.
…Обстановка на побережье готовилась выйти из-под контроля. Вся их годами налаживаемая жизнь, десятилетия старательной работы, твердого терпения, разумной осторожности, сжатых зубов и воли. И веры… Веры в то, что когда-нибудь это закончится, когда-нибудь человек встанет на ноги и оглянется, и задумается, а потом скажет: «Почему так? Но ведь я не хочу – так. Я лучше выберу – умереть…»
Парень выполнил задание. Он взорвал шлюз и отключил генератор – центральная система охраны не работала. Но заработали другие… Из нижних коллекторов ушла вода и, замершие на последнем крике терпения, годами ждавшие этого люди – кинулись к мокрым стенам. Прямо на шквальный огонь сторонних пулеметных турелей, которые перекрыли путь боковыми прицельными секторами. Заваливая коридоры телами, криками и стонами, и обильно перемешивая сырость с кровью… Это был страшный день. Прорвались совсем немногие – они уже не могли ничего выполнить, взятые в кольцо поднятыми по тревоге Доммскими родерами. Но пробивались до конца – с одной только целью. Выручить парня. «Кроты», в отличие от давно замкнутых равнодушных жителей, никогда не бросали в беде своих. Пусть даже и ценой множества других жизней…
– Тихо, – доктор остановился у пересечения следующей трубы и заглянул внутрь. Потом включил фонарь и поводил им в воздухе – вдали в темноте несколько раз мигнул ответный огонек. Доктор кивнул головой и нырнул в темноту. – Пошли…
Листок вздохнул и послушно нагнулся…
И, естественно, все далеко не закончилось этим. За одной огромной бедой заторопились другие… Сразу после проваленной операции начался шквал повальных обысков, рейдов, погромов и арестов. Доммская подпольная сеть прекратила свое существование почти сразу. Следом пошли другие. Заработала и начала набирать обороты вся чудовищная машина глобального поиска и уничтожения. Стоны поднятых ночью с постелей избитых людей, рыдание женщин и плач детей, разгромленных домов и разбросанных по улицам домашних вещей – фон повальной беды – наводнил все прибрежные города и поселки. А по катакомбам, шахтам и канализационным коллекторам рыскали специальные отряды моргов с собаками. Не живыми собаками…
– Здравствуйте, – Листок поводил фонарем слева направо – в тесной трубе им навстречу поднялись люди. – Сколько вас?
– Двадцать шесть человек, не считая детей, – вперед выступил плотный пожилой мужчина, наверное, старший. – У нас есть свое оружие.
Листок опять вздохнул. Уставшие лица, воспаленные моргающие глаза, мешочки и узелки за спинами, небритая щетина у мужчин, и грязные разводы от слез у женщин – внизу выглядывают любопытные мордочки детей… Некоторые сжимали в руках винтовки. Они проделали долгий путь. И искренне верили, что не зря…
– Хорошо, – он обернулся назад, к другу: – Проводи их на запасную базу, доктор. И скажи, чтоб накормили.
– Конечно, – маленький доктор призывно махнул рукой: – За мной. По одному, здесь тесно…
Те, кто успел уйти и выжить – потянулись к своим. В те места, куда еще не успела добраться глобальная подавляющая машина глубоких рейдов и погромов. Тайными дорогами и тропами, огибая опасные просматриваемые пустоши и сканируемые моргами леса, они пробирались в другие города и поселки, заставляя опасно накаляться и без этого натянутую до предела обстановку глубоко затаившегося, чуть дышащего подполья…
– А вы откуда? – Листок удивленно оглядел последних, держащихся несколько обособленно – профессиональный взгляд сразу выделил какое-то несоответствие. Кажется семья, высокий загорелый муж и печальная жена, за ними спрятался испуганный маленький мальчик. – Вы тоже из Огневицы?
– Оттуда, – кивнул головой старший – он терпеливо ждал, пока мимо пройдут все остальные. – Только не из наших. Это Оггиен, его все у нас знают, он кузнец, из города…
– Понятно. Только странно, что семья. Что встали? Не задерживайтесь, – Листок задумчиво сощурился им в спины, привычно теребя рукой подбородок…
Это был уже шестой случай. И это, хоть и оказалось полной неожиданностью для всех – все-таки говорило о тенденции. К ним потихоньку потянулись люди… Простые люди. Простые, «замкнутые равнодушные» жители городов. До этого – не желавшие даже слышать о «кротах», и приходивших вместе с ними проблемах. Самые обычные простые люди… Иногда даже, несмотря на запрет «Затворы», объединявшиеся в семьи.
Печально-кровавая проваленная операция, нескончаемо увеличивающаяся волна арестов, погромов и бед – как будто затронула и колыхнула людей. Как будто порвала какую-то ниточку, которая столетиями удерживала на глазах у людей – какие-то специально поставленные шоры.
Нельзя недооценивать людей. Нельзя думать о всех – плохо. Но обстановка выходила из-под контроля. Никак не получалось глубоко затаиться и переждать. Хоть победное возмездие, и свирепость властителей, моргов, родеров и босков – и достигла наивысшего предела…
– Да… Одни камни, – Сергей остановил коня на взгорке и, прикрыв глаза от солнца, привычно осматривал местность. – Даже взгляду не за что зацепиться…
– Поэтому ее и называют «каменной»… – Аника с девушкой тоже придержали лошадей рядом – парень начал поправлять постоянно съезжающий на бок, мокрый от пота, мешок. – Горцы говорят: однажды, более тысячи лет назад – здесь столкнулись между собой великаны Гефокол и Арзарей…
Огромную степь с выжженной солнцем полынью, которая даже не сдерживала взметающуюся ураганчиками пыль – лишь изредка вспарывали отдельные пальцы утесов и скал, да всюду разбросанные дробленные валуны и камни. Да здорово припекающее сверху солнце…
– Вперед. Надо до полудня найти хоть какое-то укрытие.
Трое уставших путников, поднимая за собой плотную завесу пыли, пришпорили лошадей вниз по склону.
Они были в пути уже почти две недели. Усталость от непривычки, ломота костей и мышечная боль у Сергея притупились, тело стало более сухим и выносливым, и теперь только постоянный недостаток воды и дров наводили раздражение и ропот… Они бы, наверное, давно были у Нагорной гряды, если бы постоянно не сбивались с пути в Ассане, и если бы не задержались на два дня в Брахма-Гуте…
…Сам город не произвел на Сергея сильного впечатления – он ожидал нечто подобного. Бурное, непланируемое развитие всегда порождает беспорядок в постройках, архитектуре и жизни; огромный белокаменный дворец может соседствовать с разваливающимися соломенными хижинами, а центральная городская площадь сплошь заставлена временными сараями и хибарами. Своя особая ночная жизнь, бурлящие страсти, громкие беды потерь и банкротств, а также враз падающее на головы других «везунчиков» богатство – порождали свой непохожий стиль отношения к жизни. Где никто не может понять слово «помоги» или «сделай милость»… Здесь все только покупается или продается. Здесь нет помощи или взаимовыручки. Здесь нет прощения. Здесь каждый сам за себя.
