Владимир Черепнин - Бесштановый переворот
Я держался рядом. Хотелось послушать, как король будет шептать заклинание, дабы убедиться, что мой инструктаж для Пали, каким образом надо произносить заветные слова, оказался верным.
Поднаторел Кульдульперпукс в искусстве незаметного зачитывания заклинания. Рот лишь слегка приоткрыт, губы не шевелились совсем. А чтобы расслышать матюги, уже переставшие быть волшебными, мне пришлось приблизиться практически вплотную.
Закончив заклинание, узурпатор артистичным жестом воздел руку с артефактом вверх. К всеобщему разочарованию и моему удовлетворению фальшивка не отреагировала на устаревшее заклинание.
— Так не бывает, — нервно прошептал Кульдульперпукс, вернул Жезл Власти на исходную и начал повторно на него матюгаться, на сей раз более громко, внятно и разборчиво.
Вторая попытка завершилась аналогично первой — никак. Ошарашенные князья, знать и прочая публика начали приходить в себя. Мертвая тишина сменилась слабым ропотом, перекрывая который, до всех донеслась отчетливая, хоть и не совсем трезвая, громкая реплика из первых рядов толпы:
— Принцессу давай! Пусть она попробует!
Молодец Копадрюк. Строго по инструкции.
— Нет никакой принцессы! — Истерично взвизгнул Кульдульперпукс.
— А у меня другие сведения на этот счет, — подал голос из-под своего балахона Айяй.
— Я тоже слышал о претендентке, — присоединился к «коллеге» Перпуздок.
— И я.
— Я тоже.
Ханбайдуй и Ненебаб также решили не отставать.
— Нету принцессы! — Продолжал упорствовать узурпатор. — Как смеете не верить своему королю?! Кирдец, это же бунт! Немедленно арестуй непокорных!
Если бы Жезл Власти некоторое время назад засиял бы в руках августейшего, то, несомненно, все закончилось бы арестом возроптавших князей. Да и они, скорей всего, не посмели бы подать голос.
Номинально Кульдульперпукс оставался королем, и Кирдец не мог не подчиниться. Мановением руки он направил стражников к княжескому уступу. Однако, правители земель успели усомниться в королевском происхождении Кульдульперпукса, хотя ранее неоднократно наблюдали в его руках светящийся Жезл Власти, и не стали смиренно дожидаться собственного ареста. Они практически одновременно условными жестами «активировали» свои маленькие армии. Толпа колыхнулась. Отчетливо стал слышен скрежет извлекаемых из ножен мечей. Княжьи вояки спешили на выручку своим повелителям. Те из них, что находились в первых рядах, без труда преодолели возвышение со знатью и в считанные секунды обступили своих повелителей.
Кирдец также не бездействовал. Со всех сторон «запели» свистудки десятников и сотников королевской стражи.
Пора было действовать. Иначе кровопролитие было бы неизбежно.
— Хау, — шепнул я на ухо Кульдульперпуксу, который к тому времени успел ретироваться с «передовой», то есть с края помоста, и наблюдал за развитием событий, выглядывая из-за трона. — Выпускай претендентку, тупица, иначе покрошат твоих стражников. Сам же знаешь, князья прибыли на праздник с целыми армиями.
— А вдруг…, - шепотом начал возражать своему «божеству» перепуганный до смерти король.
— Никаких вдруг, идиот! — Препираться и выбирать выражения не было ни времени (кое-где уже слышался звон клинков), ни желания. — У нее ничего не получится, а ты выиграешь время. Хау, я все сказал!
И король решился. Он покинул убежище и воздев руку, вновь «похвалился» своим пронзительным фальцетом:
— Хау! Всем стоять!!!
Как ни странно, но все застыли на своих местах, словно игроки в «Замри-отомри». Шум мгновенно сошел на нет. Видимо, у юпалтынцев уже на генетическом уровне заложено подчинение королевской власти, пусть даже приказ прозвучал от монарха, не подтвердившего свою легитимность.
Приободренный беспрекословным подчинением подданных, Кульдульперпукс продолжил более спокойным голосом:
— Я говорил, что нет никакой принцессы. А претендентка есть. Кирдец, давай сюда самозванку.
По знаку главного силовика вывели Палю и Валакалу.
— Ну, на, попробуй, — узурпатор источал ехидство, протягивая Жезл сопернице, и еле слышно зло добавил, — капец твоему папаше и остальным пленникам.
Паля приняла артефакт и заняла то же самое место на краю помоста, где несколько минут назад провалилась попытка Кульдульперпукса подтвердить свое августейшее происхождение. Я, естественно, держался рядом.
Тренировки не пропали даром. Губы не шевелились, заклинание звучало так тихо, что разобрать что-либо не представлялось возможным.
И опять мне вспомнилась всеобщая матерь в самом непотребном смысле… Потому как когда Паля воздела руку с жезлом, тот, как и при предыдущих попытках, хоть и сверкал, как и полагается поделкам из чистейшего алмаза, но не светился. Случилось то, чего я больше всего опасался — принцесса, скорей всего, от волнения перепутала слова в заклинании, не смотря на то, что при «перепрограммировании», я, насколько было возможно, укоротил матерную тарабарщину.
— Ну что, все убедились? — Казалось, Кульдульперпукс вот-вот лопнет от самодовольства. — Что я говорил? В Глоталку самозванку! И старуху тоже. — Корявый палец указал на Валакалу.
— Это кто старуха?! — Колдунья резко сдернула вуаль и отшвырнула ее в сторону, представ перед всеми в своем истинном обличии. — Сам самозванец и старпер!
Откуда благородная дама знала не самые интеллигентные выражения параллельного мира оставалось лишь гадать. Да и не было времени обращать внимание на такие мелочи. Явление Валакалы в образе молодой женщины произвело впечатление только на самого узурпатора, Кирдеца, да стражников, которые ринулись выполнять королевский приказ. Остальная же публика никак не отреагировала на перемену внешности спутницы принцессы, потому что просто-напросто не догадывалась о ней. Зато народ отреагировал на неописуемую наглость Валакалы. Никто и никогда не смел подобным образом обращаться к королю.
Все замерли, то ли переваривая услышанное, то ли дожидаясь кары небесной на голову оскорбительницы. Лишь из первых рядов отчетливо прозвучал одинокий зачарованный шепот: «Любимая!». Краем глаза я успел разглядеть расплывшуюся от счастья рожу Блюстыла. Идиот, нашел время радоваться. Совсем с головой поссорился, узрев предмет своей страсти. А то что его любимую только что было велено отправить в пасть Глоталки, по боку что ли?
Пока всеобщее внимание было приковано к Валакале, я, надеясь, что Паля не очень бурно отреагирует (завизжит, побежит, начнет отмахиваться Жезлом) на мой голос, спокойно прошептал ей на ухо:
— Паля, тихо. Это я, Игорь. Соберись и повтори заклинание. Ты где-то ошиблась.
Надо отдать ей должное: только слегка вздрогнула, а затем кивнула и вновь сосредоточилась на артефакте.
Замешательство, вызванное выходкой Валакалы, длилось лишь несколько секунд. Первым, как не странно, вернулся к действительности Кульдульперпукс:
— Действительно, не старуха, — удивленно протянул король и добавил уже решительно: — все равно в Глоталку обеих!
Замершие стражники вновь отжили и двинулись исполнять приказ. Благо, неспешно, торжество момента обязывало.
А у Пали что-то опять не клеилось. Об этом явно свидетельствовала недовольная гримаса. Знакомая картина. Еще по универу. Бывало какая-нибудь сокурсница, знающая предмет «на зубок», во время экзамена под строгим взглядом преподавателя терялась и не могла связать пары слов. Эмоции, волнение… Но, там-то всегда можно было предмет пересдать, да и за неверный ответ не приговаривали к сожратию…
Делать нечего. Принцессе надо было дать время успокоиться, сосредоточиться. И я решил вызвать огонь, в смысле всеобщее внимание, на себя.
Отойдя от Пали на три шага, чтобы сразу никто не решил, что мы с ней одна шайка-лейка, я резко сдернул с себя плащ-невидимку, быстро скомкал его и убрал в притороченный к поясу кошель Хрясбума.
И началась игра в узнаватушки. Причем, на появление моей скромной (естественно, скромной, я предстал на всеобщее обозрение на сей раз одетым) персоны реагировали поочередно и достаточно внятно, словно процессом узнавания управлял невидимый режиссер. А я молчал, куда торопиться? Пусть выговорятся те, кому неймется. Пока требуемый эффект был достигнут: ошарашенные стражники вновь замерли. Так что я только медленно водил головой из стороны в сторону, удачно выцепляя говоривших и реакцию на их слова отдельных персонажей.
Одинокие реплики зазвучали не сразу. Первым делом произошло всеобщее узнавание. Впервые за время церемонии толпа (пусть и не в полном составе, а лишь знавшие меня визуально, скорей всего те, что присутствовали при моей последней казни) выдохнула хором, да так согласованно, будто были неоднократные репетиции:
— Тот Самый Колдун!
Валакала, поняв, кто является легендарным чародеем, слегка обалдела, даже рот приоткрылся, правда самую малость. Правильно, не всё ей народ удивлять, надо когда-то и самой удивляться.
