Кир Булычев - Туфли из кожи игуанодона
Раиса долго не открывала.
Гамлет решил было, что она убежала на свидание или вообще собрала чемодан.
Но тут дверь широко распахнулась.
Раиса выскочила на лестничную площадку.
Выхватила из руки Гамлета букет и звонко поцеловала его в кончик носа.
– Заходи, чего стоишь, мой герой!
В полной растерянности Гамлет вошел в квартиру.
Раиса кинулась в комнату. Там на диване валялась небольшая картонная шкатулка, а возле – кучка всевозможных драгоценностей.
– Откуда это? – воскликнул Гамлет.
– А ты не знаешь?
– Скажи, любимая!
– Мыши принесли. Я от них даже и не ожидала, а они, оказывается, у тебя дрессированные! Чего от меня таился?
– Но почему же ты решила, что от меня?
– Шутки в сторону, – рассмеялась Раиса. – Они же тебе записку оставили.
Записка была маленькой, да и вряд ли мышам было бы удобно писать на большом листе.
«Спасибо, Гамлет, – было изображено на ней мелкими буковками. – Долой несправедливость! Добро торжествует, порок наказан. Теперь мы знаем, глядя на тебя, что и среди людей встречаются порядочные мыши».
– Ну и дела, – вздохнул Гамлет. – Я был убежден, что мыши не умеют писать.
Никто ему не ответил.
Раиса сидела у зеркала и примеряла бриллиантовые серьги, которые Лидия Авскентьевна, вдова действительного тайного советника Малашевского, спрятала под половицу в день, когда в Великий Гусляр пришли большевики.
7. Поражение Поликарпыча
В дверь позвонили.
Там стоял плохой человек, Поликарпыч, в жалком виде.
– Ты зачем у меня шкатулку забрал? – кричал он на весь подъезд. – Ты не имел права у меня в квартире шуровать!
Гамлет хотел закрыть дверь, но Поликарпыч вставил ногу в щель и не отступал.
– Я ничего не знаю, – повторил Гамлет.
– Еще как знаешь. Гони половину!
– Уйдите, пожалуйста, – сказал Гамлет. – Вы вели себя со мной несправедливо.
– Да что ты понимаешь! – закричал Поликарпыч. – Я же тебе чай поставил, побежал в ванную отмывать наши находки, а ты забрался ко мне...
– Я не забирался.
– Значит, мышей подослал. А у меня мать на одну пенсию в Саратове живет. У тебя совесть есть, дитя Кавказа?
И такие крупные слезы полились по щекам Поликарпыча, что нечто жалкое и мягкое шевельнулось в душе Гамлета.
– Ну ладно, – сказал он, – подожди здесь. Я что-нибудь вынесу.
– Я с тобой пойду, сам отберу.
– Как хочешь, только учти, что Раиса дома.
Это остановило Поликарпыча на лестничной площадке.
Гамлет зашел в комнату и присел на корточки рядом с Раисой.
– И как тебе эти бранзулетки? – спросил он.
– Не отвлекай! – прикрикнула на него Раиса. – Интеллигентный ты мой, иди чаю поставь, сосиски в холодильнике.
– Ты позволишь три-четыре колечка у тебя забрать?
– Это почему? – удивилась Раиса. – Ты что, в казино намылился?
В жизни Гамлет не заходил в казино и даже в мыслях этого не держал, но Раисе давно хотелось, вот ей и показалось, что мужу тоже хочется.
– Надо, – сказал Гамлет, – это не моя часть.
Он схватил с пола несколько колечек и браслет. Он спешил, обливаясь кровью, потому что Райка успела полоснуть его по руке острыми когтями.
Он выскочил на лестницу.
Поликарпыч стоял, прислушиваясь к голосам внутри квартиры, и трепетал, потому что понимал: если Гамлет его не пожалеет, кто его пожалеет?
Гамлет выбежал на лестницу.
В жмене у него были зажаты драгоценности.
– Держи и беги, – прошептал он.
Но вы ведь знаете, как устроен русский человек, на примере одной рыбацкой старухи?
Как только Поликарпыч увидел мерцание золота, в нем взыграла обида.
– Ты что мне суешь, что за ничтожную подачку в морду тычешь?
– Бери, услышит! – умолял его Гамлет.
– Неси еще!
– Бери и уходи! – Гамлет умолял Поликарпыча.
И тут, конечно же, на сцене появилось новое действующее лицо. А именно Раиса Лаубазанц.
Нет, не появилось, а вылетело, как пробка из шампанского.
Она врезалась в Поликарпыча в тот самый момент, когда тот решил все же для начала взять то, что дают.
Ах, как бежал Поликарпыч. С криками о милиции и гражданской совести. Как угрожал он именем Ираиды Тихоновны!
И с этими криками он выбежал из подъезда и влетел в открытую дверь вседорожника, в котором Армен приехал навестить своего брата и узнать, что еще у него плохого. Почему его жена побирается у магазина-бутика?
Что за человек – брат! Не может заработать на туфли из кожи этого самого бронтозавра?
Телохранитель выставил кулаки, и Поликарпыч свалился направо. Раиса метнула вслед Поликарпычу горшок с цветами. Горшок влетел в открытую дверь вседорожника и разбился.
Армен не почувствовал удара. Не первый удар, не последний.
– Раиса, зайди ко мне, – приказал он. – Гамлет, постоишь в дверях.
Раиса не посмела противоречить.
Влезла в джип. Внутри была каюта три на три, с диваном, столом и телевизором.
– Быстро! – приказал Армен, пока телохранители убирали осколки горшка. – Что происходит?
– Сам принес, – сказала Раиса, – а сам отдал.
Армену пришлось потратить полчаса, прежде чем он получил признания Гамлета и показания Раисы.
Поликарпыча уже не смогли догнать, хотя Армен хотел его наказать.
А потом раздумал.
Знаете, почему? Потому что решил, что Поликарпыч вел себя нормально. Хотел получить максимум.
А с Гамлетом надо было что-то делать. Нельзя так вот отдавать. Нельзя. Надо постоять за себя. Даже крысы умнее и решительнее, даже мыши сражаются в стае. Что за занятие для мужчины – наука? Наукой должны заниматься старики, инвалиды или евреи.
Один из последних в Великом Гусляре живет.
Это Лев Христофорович Минц.
Говорят, выдающийся ученый, химик-мимик.
– Поехали, – приказал Армен. – А ты, Раиса, береги дом, как крепость. И цацки чтобы по счету каждый вечер мужу сдавала, даже если он тюфяк. Но мы из него человека сделаем, понимаешь?
– Не понимаю, – сказала Раиса.
Она Армену шкатулку не показала. Отнял бы. Хоть брата он любил, но деньги любил больше.
Гамлет покорно поехал на вседорожнике к профессору Минцу, и чувство у него было двойственное. С одной стороны, он радовался скорой встрече со своим кумиром, с другой – трепетал от предчувствия профессорского гнева. Ведь наверняка Армен будет вести себя нетактично, предлагать деньги и, может, даже угрожать, что немыслимо.
Вот и дом № 16 по Пушкинской улице.
Двухэтажный, деревянный, полубарачного типа, памятник сталинской эпохи.
Армен послал охранника постучать в профессорское окно на первом этаже.
Окно само открылось, это должно было насторожить Армена, но тот привык к тому, что все двери ему подчинялись, и не обратил внимания на окно.
В окне появилась довольная физиономия профессора Минца. В ней все было гладкое – голова как мяч, без единого волоска, очки круглые и глаза круглые.
– Какие гости! – произнес профессор. – Заходите, отдыхайте.
– Слушай, старик, – сказал из глубины машины Армен, – у меня братан не в форме. Характер ему нужен, железный, как у Феликса.
– Очень любопытно, – сказал Минц. – А кто будет ваш братан?
Гамлет смущенно вылез из вседорожника и подошел к раскрытому окну.
– Гамлет, принц! – воскликнул Лев Христофорович. – Какими судьбами!
– Они мною недовольны, – признался Гамлет. – И Арменчик, и Раиса, моя супруга.
– Что же ты натворил, мой юный коллега?
– Погоди, не встревай, – произнес из глубины машины Армен. – Я моего братца Гамлетика как родного люблю. Он у меня грамотный, в институте-минституте учился.
– Я знаю об этом, – согласился Минц. – И чем же я могу быть вам полезен?
– Не человек – тряпка. Если так будет продолжаться, я у него жену отберу. И он, знаешь, что сделает? Извините, скажет. Стыдно всему семейству Лаубазанцев.
– Характер дается с рождением, – защитил Минц.
– Значит, будем менять, – сказал Армен.
– Но Гамлет – прирожденный талант.
– Меня это не колышет, – возразил Армен. – Мне нужен человек с характером.
– Надо подумать, – произнес Минц. – Должен признаться, что я люблю трудные и даже невыполнимые задачи. Приходите ко мне на той неделе.
– И не мечтай, старик, – сказал Армен. – Времени нету. Над ним даже мыши смеются, сам слышал. Пускай он будет железный джигит, жестокий, как главный налоговый инспектор, суровый, как памятник Гоголю, умный, как мама товарища Ленина. А если ты не добьешься всего этого к завтрашнему утру, я тебя не пощажу.
– Простите, Лев Христофорович, – попросил за брата Гамлет. – Я, честное слово, не имею отношения к этой выходке. Но должен признаться, что уважаю и даже люблю моего брата Армена, хотя он и занимается преступным бизнесом. Но такова наша судьба. Мы росли в бедной армянской семье, которая мыкалась в Краснодарском крае на положении незаконных беженцев. Это прошлое воспитало в нем умение противостоять судьбе-индейке.
