Александр Экштейн - Лунные бабочки
Дабы не обижать Пенсионный фонд России, Стефан Искра регулярно ходил получать назначенную ему государством пенсию, тысячу сто десять рублей, как бывшему военнослужащему и ветерану афганской войны. Жил он не в самих Чебоксарах, а в двадцати километрах от них, в Петрунинском районе, в селе Бурашово. Именно на окраине этого села по его заказу и на его деньги в течение нескольких месяцев бригада строителей из Югославии отстроила домик. Сто двадцать квадратных метров жилой площади, со всеми коммуникациями и АГО. Пятнадцать соток территории вокруг дома были обнесены высоким деревянным забором. Во дворе небольшой огород: петрушка, салатик, укропчик, лучок, кинза, редиска. Остальное было занято соснами, карельской березой и бревенчатой, с парилкой, баней.
Весной часть Чувашии покрывается полевыми тюльпанами. Зрелище потрясающее. За особняком Стефана Искры простиралось огромное поле тюльпанов, среди которых бродили священные животные — чувашские розовые коровы. Стефан Искра жил тихо, плавно и задумчиво. После исчезновения УЖАСа он впал как бы в ступор с элементами консервации. В селе его не понимали и поэтому ненавидели. Но Стефан Искра не обращал на это внимания, и по этой причине его не понимали и ненавидели еще больше, но он и на это не обращал внимания. Когда Стефан шел по селу в сторону сельсовета за пенсией, все женщины и девушки изыскивали возможность попасться ему навстречу, взглянуть и сладко вздохнуть от восхищения. А когда он входил в сельсовет, вся женская часть — кассирша, бухгалтер, секретарь и паспортистка — вздрагивала и замирала от демонстративной влюбленности. Пенсионер Стефан Искра был похож на сорокалетнего Алена Делона в роли преподавателя женского колледжа, и на его фоне женихи и возлюбленные сельсоветских девиц, постоянно заскакивающие в уставшее от времени административное здание, чувствовали себя вышедшими в тираж мужичками, тяжело и с потерями пережившими кризис среднего возраста, хотя на самом деле были кровь с молоком и косая сажень в плечах. Все мужское население Бурашова и часть мужчин Петрунинского района спали и видели тот момент, когда они смогут одернуть и унизить проклятого столичного пенсионера и пижона. Впрочем, вскоре такое желание у мужчин села Бурашова исчезло напрочь…
Дом Стефана Искры стоял даже не на окраине села, а на солидном, чуть более полукилометра, отшибе. В последнее время он полюбил длительные вечерние пробежки, удаляясь от села на несколько километров, иногда добегая и до окраин Чебоксар. «Какого черта меня потянуло на жительство в Чувашию, — иногда ловил он себя на мысли, — никак понять не могу». Он энергично взобрался по склону оврага наверх и с недоумением посмотрел на освещаемое электрическим светом уличных столбов село Бурашово. В эту ночь село с размахом гуляло. Несмотря на весну и посевную, случилось сразу две свадьбы. До осени невесты были бы слишком демонстративно беременны. Стефан Искра медленно пошел к своему дому на руках, выполняя улучшающее кровообращение упражнение «березка». Пройдя около полутора километров, он оттолкнулся от земли и в прыжке стал на ноги, чувствуя непреодолимое желание заснуть. Бурашовское двухсвадебное гулянье охватило все село, и ночь с досадой отступила за околицу. В это разгульное время население села увеличилось за счет прибывших гостей почти вдвое. Село гуляло. Крики, песни, звуки гармошек и самодеятельной поп-группы отпугнули от Бурашова не только ночь, но и приближающийся рассвет. Попрыгав с ноги на ногу, Стефан Искра решил обежать село, чтобы ни с кем не встречаться, но подумав, что это будет не по-соседски, пошел к дому как обычно. Он не чувствовал себя стариком в свои подкрадывающиеся к шестидесяти годы, так как не знал, что Алексей Васильевич Чебрак вживил ему в печень нервные волокна галапагосской гигантской черепахи, выделяющие вещество амброзин, благодаря чему он мог остаться носителем грозной физической силы до стопятидесятилетнего рубежа.
6
Взрослые парни села Бурашова и их ровесники из районного Петрунина перестали искать поводы для драки между собой, встретившись с объектом общей неприязни в лице Стефана Искры. Усугубленная водкой и самогоном тяга к справедливому наказанию «столичного богатого пижона» искала широкомасштабного выхода, тем более что Стефан Искра был с ног до головы провокационен: трезв, по-мужски красив и интеллигентен. Ровное и грозное обаяние уверенной силы создавало вокруг него как бы энергетическую ауру, вдобавок он был в стильном спортивном костюме «Ричардсон» черного цвета и умопомрачительной цены. Одним словом, было за что его бить. На фоне высоких и широких в плечах деревенских парней Стефан Искра выглядел хрупким, тонким и юным. Парни перегородили ему дорогу.
— Эй, телята, дайте дорогу пенсионеру, уважайте старость, — усмехнулся Искра.
— Гляди ты, дразнится, — удивился прибившийся к молодежи сорокалетний тракторист Завыгин и дрожащим от вожделения голосом посоветовал парням: — Дайте ему по рогам, ребята, чтобы на ваших девок не заглядывался.
— Ну? — спросил Стефан у Завыгина, держа его на вытянутой руке в воздухе. — Убить тебя или ранить?
— Лучше в плен взять, — смиренно попросил Завыгин. Молодежь уже давно расползлась по огородам и палисадникам.
— Ладно, — потерял Стефан Искра интерес к происходящему, — иди.
Он равнодушно отбросил Завыгина в гущу зарослей шиповника и пошел к дому. Его что-то тревожило, и, выйдя из села, Стефан понял, откуда эта тревога. Огромная, в полнеба, луна завораживала его мысли. Стефан Искра стал свидетелем странного и необъяснимого природного феномена. Вокруг луны образовался мерцающий голубовато-красный нимб, а на самом диске вдруг появились видимые для глаза точки и, вспыхнув изумрудно-ярким, исчезли. Длилось это не более двух-трех секунд, но этого было достаточно, чтобы Стефан Искра, перед тем как увидеть перед собой обрушившийся на него треугольный фиолетово-золотистый странный глаз, успел воздеть руки к ночному небу и громко прокричать:
— Небооо! Я сын твооой!!!
Крик был так силен, что его услышали даже в разгульном Бурашове, и на мгновение на обеих свадьбах все замерли и замолчали. Тихий ангел пролетел над Чувашией. Но через мгновение вновь все задвигались, заговорили, зажевали и заплясали. Свадьба — шумное мероприятие.
Глава шестая
Альпийское астрономическое общество при розенкрейцеровской обсерватории, расположенной в горном кантоне Левье, что находится на юге Швейцарии, готовилось к встрече гостей из Женевы, участников Международного конфессионального форума ученых-аскетов. Президент общества, Масалик Турбенрогман, авторитетнейший астрофизик мира, автор дерзновенной гипотезы о «буйстве разума на Юпитере и дублирующего состояния планет Солнечной системы», волновался по двум причинам, каждая из которых оправдывала это волнение. Во-первых, общество должно было принять ученых очень высокого ранга: ожидались лауреаты Нобелевской премии, итальянец Пикало Фаргон, англичанин Стивен Маллиган, Олег Антонов, физик, разработчик теории конструктивно расширяющихся бионов хронологического сгустка в неакцентированном пространстве, более известном под определением «черные дыры», а также академик Игорь Петрович Гляделкин, впервые обнаруживший мутантные изменения в магнитном поле Земли. Масалик Турбенрогман ожидал также Клайда Гота и Люта Ходокова, американских ученых блокбастерной астробиологии, науки об ассоциативной нелогичности человеческого фактора вне Солнечной системы. Клайд и Лют входили в сверхсекретный отряд астронавтов США, готовящихся к полету на Юпитер, но этого Масалик Турбенрогман, конечно, не знал, ибо, как говорил один полковник из российского ГРУ, секреты штука не кровожадная, но убивают всех, преждевременно проникающих в них.
Вместе с Турбенрогманом встречал гостей и его ученик Крис Вастурци, обладающий фундаментальными знаниями не только в области астрономии и астрофизики, но и в области молекулярной андрогинной биотектоники, молодой науки, утверждающей, что разделение человечества на мужчин и женщин было насильственной акцией во времена праацтекской цивилизации. Тогда все люди были двуполы, гениальны и малочисленны. Они населяли лишь те территории земного шара, где присутствовала пульсация тонких энергий, то есть в тех местах, где ныне находятся месторождения урановой руды. Размножались двуполые люди, хотя и совокупляясь, сложно и даже торжественно. Они были настолько совершенны, что вмещали в себя и отца и мать, то есть рожали все и в одно время. Если в племени было двести человек, то все двести ходили беременными. Более того, ученые-биотектоники, а следовательно, и ученик Турбенрогмана Крис Вастурци, утверждали, что двуполые люди не были подвержены чувственности, умирали по желанию и были столь склонны к познанию собственного внутреннего мира, что всю свою умственную силу, по принципу замкнутого цикла, направляли лишь на самих себя, не думая о благоустройстве мира, поэтому мир тогда был красив и не болен. Далее в истории существует провал, и вся информация о двуполых исчезла. Вастурци уверял Турбенрогмана, что древние греки поклонялись богам-гермафродитам и что в их пантеонах и храмах хранилась вся информация о тех, кто разделил людей на мужчин и женщин. Выслушивая теории Вастурци, Турбенрогман обычно отмахивался:
