Дуглас Адамс - Ресторан в конце Вселенной
Корабль тряхнуло, и буквы, уже в который раз, рассыпались. Триллиан вздохнула и начала собирать их обратно.
То тут, то там из коридоров доносилось эхо шагов Форда Префекта, бродящего по кораблю и пинающего безжизненную аппаратуру.
Почему корабль трясет? — спрашивал он сам себя.
Почему его качает и дергает?
Почему он не может выяснить, где они находятся?
Да и где они вообще?
Левая башня здания редакции «Путеводителя по Галактике для автостопщиков» мчалась сквозь межзвездное пространство со скоростью, с какой ни до, ни после того не летало ни одно многоэтажное здание во Вселенной.
По одной из комнат пятнадцатого этажа сердито расхаживал Зафод Библброкс.
Питух сидел на краю стола и выполнял текущую профилактику полотенца.
— Куда, ты говоришь, летит это здание? — спросил его Зафод.
— На Жабер, — ответил Питух, — самое страшное место во Вселенной.
— А там кормят?
— Кормят? Тебя везут на Жабер, а ты волнуешься о еде?
— Без еды мне на Жабере делать нечего.
За окном был виден мерцающий свет силовых лучей и смутные зеленые контуры. Предположительно, это были искаженные очертания жаберских истребителей. При такой скорости сам космос был невидим и даже нереален.
— На, пососи, — сказал Питух, протягивая Зафоду свое полотенце.
Зафод уставился на него так, как будто у него изо лба должна была выскочить кукушка на пружинке.
— Оно пропитано питательными веществами, — пояснил Питух.
— Ты пищевой извращенец или тебе просто все равно, что есть? — спросил Зафод.
— В желтых полосках протеин, в зеленых — комплексы витаминов В и С, в розовых цветочках экстракт ростков пшеницы.
Зафод взял полотенце и стал его с удивлением рассматривать.
— А что в коричневых пятнышках? — спросил он.
— Кетчуп, — сказал Питух, — на случай, если мне надоедят пшеничные ростки.
Зафод с сомнением понюхал полотенце. С еще большим сомнением он пососал уголок и тут же сплюнул.
— Фу! — констатировал он.
— Да, — сказал Питух, — когда я пососу этот угол, то обычно приходится пососать и с другого края.
— А там что? — спросил Зафод подозрительно.
— Антидепрессанты, — ответил Питух.
— Мне не нравится, — сказал Зафод, отдавая полотенце.
Питух взял полотенце, слез со стола, обошел вокруг него, сел в кресло и задрал ноги.
— Библброкс, — сказал он, заложив руки за голову, — ты имеешь представление о том, что с тобой будет на Жабере?
— Меня там накормят? — с надеждой предположил Зафод.
— Тебя там скормят, — сказал Питух, — Тотально-Бездонной Перспективе.
Зафод ни о чем подобном не слышал. Он был уверен, что знает обо всех развлечениях Галактике, и поэтому предположил, что Тотально-Бездонная Перспектива — не развлечение. Он спросил, что это такое.
— Это самая ужасная психическая пытка, какой может подвергнуться разумное существо, — ответил Питух.
Зафод безнадежно покачал головой:
— Значит, еды не будет?
— Да послушай же! — воскликнул Питух. — Человека можно убить, уничтожить, сломить его дух, но только Тотально-Бездонная Перспектива может истребить его душу! Процедура длится несколько секунд, а эффект — на всю оставшуюся жизнь!
— А ты когда-нибудь пробовал пангалактический бульк-бластер? — надменно спросил его Зафод.
— Перспектива круче.
— Ни хрена себе! — Зафод был впечатлен. — А ты знаешь, почему они хотят это со мной сделать? — спросил он через минуту.
— Они думают, что это лучший способ от тебя избавиться. Они знают, что у тебя на уме.
— Так может, они и мне скажут?
— Ты тоже знаешь, — сказал Питух. — Да, ты знаешь, Библброкс. Ты хочешь встретиться с человеком, который правит Вселенной.
— А он умеет готовить? — поинтересовался Зафод. Подумав, он добавил: — Наверное, нет. Если бы он умел готовить, ему бы не нужна была Вселенная. Я бы лучше встретился с поваром.
Питух тяжело вздохнул.
— А ты-то зачем здесь? — спросил у него Зафод. — Какое все это имеет отношение к тебе?
— Я один из тех, кто планировал это вместе с Зарнивупом, Йуденом Врэнксом, твоим прадедом и с тобой, Библброкс.
— Со мной?
— Да, с тобой. Мне говорили, что ты изменился, но я не представлял, насколько.
— Но.
— Я здесь ради одного дела. Я сделаю его, перед тем как покину тебя.
— Какое дело, о чем ты?
— Скажу, когда буду уходить.
И Питух погрузился в молчание, чему Зафод был страшно рад.
Глава 9
Воздух на второй планете звездной системы Жабер был затхлым и нездоровым.
Сырые ветры, дувшие постоянно над ее поверхностью, овевали соляные равнины, иссохшие болота, спутанную гниющую растительность и рассыпающиеся руины умерших городов. Ничто живое не двигалось по планете. Почва на ней, как на многих планетах в этой части Галактики, была бесплодна.
Безжизнен был вой ветра, когда он гулял среди разрушающихся домов мертвых городов. Еще более безжизненным он был, когда он задувал у оснований высоких черных башен, неуклюже покачивавшихся то здесь, то там, по всей планете. На этих башнях жили стаи больших костлявых, зловонных птиц — единственных живых существ, оставшихся от некогда бывшей здесь цивилизации. Однако безжизненнее всего ветер завывал, когда проносился над напоминающим прыщ местом посреди обширного серого пустыря на окраине самого большого из заброшенных городов.
Это похожее на прыщ место было тем самым, что снискало этому миру репутацию самого страшного места в Галактике. Снаружи это был просто стальной купол около тридцати футов в диаметре. Изнутри же это было нечто более чудовищное, чем разум в состоянии постигнуть.
Поодаль от купола, в сотне ярдов самой заброшенной и пустынной земли, какую только можно себе представить, находилось что-то вроде посадочной площадки. Точнее, это был довольно большой участок, на котором были разбросаны громоздкие остовы двух-трех десятков зданий, совершивших аварийную посадку.
Среди этих зданий в ожидании чего-то витал некий разум.
Разум обратил свое внимание ввысь, где вскоре появилось какое-то вытянутое пятнышко, окруженное колечком пятнышек поменьше. Вытянутое пятнышко было левой башней здания редакции «Путеводителя по Галактике для автостопщиков», спускающимся сквозь стратосферу планеты Жабер-Б.
Питух внезапно прервал затянувшееся неловкое молчание. Он встал, засунул в сумку свое полотенце и сказал:
— Итак, Библброкс, я сделаю то, что должен.
Зафод взглянул на него из угла, где они сидел, думая общие с Марвином мысли.
— Да?
— Это здание скоро приземлится, — сказал Питух. — Когда ты будешь выходить из него, выходи не в дверь, а в окно. Удачи тебе, — пожелал он и вышел, исчезнув из зафодовой жизни так же таинственно, как и появился в ней.
Зафод подскочил к двери и дернул за ручку, но Питух запер ее. Он пожал плечами и вернулся в свой угол.
Спустя две минуты здание совершило аварийную посадку среди других развалин. Сопровождавшие его жаберские истребители деактивизировали силовые лучи и с ревом взмыли в небо, направляясь к миру Жабер-А, более пригодному для жизни месту. Они никогда не садились на планету Жабер-Б. На нее никто не садился. Никто никогда не ступал по ее поверхности, кроме обреченных на Тотально-Бездонную Перспективу.
Приземление сильно потрясло Зафода. Какое-то время он лежал в куче обломков, в которую превратилась комната, и думал о том, что достиг самого дна своей жизни. Он чувствовал себя растерянным, одиноким, никем не любимым. Потом он решил, что пора, наконец, со всем этим раз и навсегда разобраться.
Он огляделся. Стена, в которой была дверь, раскололась, и дверь была теперь распахнута. Окно же каким-то чудом осталось целым. Сначала он колебался, но потом подумал, что если уж его странный недавний спутник проделал такой путь лишь затем, чтобы сказать ему то, что сказал, значит, на то должна была быть веская причина. С помощью Марвина он открыл окно. Когда он выглянул наружу, поднятое приземлением облако пыли и останки зданий вокруг эффективно подавили у Зафода желание видеть окружающий его мир.
Впрочем, он не слишком его и занимал. Он больше думал о том, что он увидел внизу. Офис Зарнивупа был на пятнадцатом этаже. Здание, упав, наклонилось примерно на сорок пять градусов, но спуск все же представлялся опасным.
Наконец, уязвленный презрительными взглядами Марвина, он с глубоким вздохом выбрался за окно. Марвин последовал за ним, и вместе они начали медленно и осторожно ползком преодолевать пятнадцать этажей, отделявших их от земли.
От сырого воздуха и едкой пыли у него першило в горле и резало глаза, а от большой высоты кружились головы. Время от времени отпускаемые Марвином замечания вроде «И вам, живым существам, нравятся такие вещи? Я спрашиваю просто для информации» мало способствовали поднятию его духа.
