Терри Дэвид Джон Пратчетт - Творцы заклинаний (сборник)
– Но бренди ты пьешь маленькими стаканчиками, понемногу и достаточно редко, потому что оно шибает прямо в голову…
Кузнец кивнул еще раз, а потом, осознав, что его вклад в беседу совсем невелик, добавил:
– Правильно.
– Вот в этом-то и состоит разница, – заключила матушка.
– Какая разница?
Матушка вздохнула.
– Разница между магией ведьм и магией волшебников. И эта магия нашла Эск. Если Эск не сумеет подчинить ее себе, девочка пропадет. Магия может стать чем-то вроде двери, а по другую сторону этой двери нас ждут весьма неприятные Твари. Понял?
Кузнец кивнул. На самом деле он ничего не понял, но правильно предположил, что, если он признается в этом, матушка начнет углубляться в ужасные подробности.
– У Эск сильная воля, – продолжила старая ведьма. – Но рано или поздно ей будет брошен вызов.
Кузнец взял с лавки молот, посмотрел на него так, словно никогда не видел раньше, и положил обратно.
– Если Эск обладает магией волшебников, то учеба на ведьму не принесет ей никакой пользы. Ты сама сказала, что это разные вещи.
– И то и другое суть магия. Если ты не можешь научиться ездить на слоне, ты по крайней мере можешь научиться скакать на лошади.
– А что такое слон?
– Нечто вроде барсука, – ответила матушка.
Вот уже в течение сорока лет она держала звание эксперта по вопросам леса и еще ни разу не призналась в невежестве.
Кузнец вздохнул. Он знал, что потерпел поражение. Его жена ясно дала ему понять, что она одобряет матушкину идею, и сейчас, подумав хорошенько, он тоже обнаружил некоторые преимущества в создавшемся положении. В конце концов, матушка не вечна, а быть отцом единственной ведьмы в округе весьма престижно.
– Ладно, – кивнул он.
Зима сделала поворот и начала медленно ползти к весне. Большую часть своего времени Эск проводила у матушки Ветровоск, обучаясь ведьмовской науке.
Похоже, эта наука состояла в основном из вещей, которые нужно было запоминать.
Теория сопровождалась практикой, которая включала в себя мытье кухонного стола и основы траволечения, уборку навоза у коз и применение грибов, стирку и вызывание Мелких Богов. Одним из основных предметов был уход за большим медным перегонным кубом в буфетной и навыки перегонки. К тому времени, как подули теплые краевые ветра и снег остался лишь в виде маленьких полосок слякоти с пуповой стороны деревьев, Эск уже знала, как приготовить целый ряд растираний, несколько видов бренди, применяемого в медицинских целях, пару десятков специальных настоев и несколько таинственных отваров, назначение которых, по словам матушки, ей предстояло узнать в свое время.
Чем она совсем не занималась, так это магией.
– Всему свое время, – неопределенно повторяла матушка.
– Но ведь предполагается, что я ведьма!
– Ты еще не ведьма. Назови мне травы, полезные для кишечника.
Эск заложила руки за спину, зажмурилась и отбарабанила:
– Цветущие верхушки крысиного горошка, сердцевина корня львиного зада, стебли графинки, стручки…
– Хорошо. Где растут водяные огурцы?
– На торфяных болотах и в застоявшихся прудах, в месяц…
– Прекрасно. Ты делаешь успехи.
– Но это не магия.
Матушка уселась на кухонный стол.
– По большей части магия – это вообще не магия. Нужно просто узнать соответствующие травы, научиться наблюдать за погодой, познакомиться с повадками животных. И с повадками людей тоже.
– И все? – в ужасе воскликнула Эск.
– Все? Довольно большое «все», – хмыкнула матушка. – Но нет, это не все. Есть еще кое-что.
– А ты можешь меня научить?
– Всему свое время. Пока тебе лучше не вылезать.
– Не вылезать? Откуда?
Взгляд матушки метнулся к теням, скопившимся в углах кухни.
– Неважно.
Вскоре последние сохранившиеся клочки снега исчезли, и в горах забушевали весенние грозы. Воздух в лесу наполнился запахом перепревших листьев и скипидара. Несколько ранних цветков бросили вызов ночным заморозкам, и из ульев вылетели пчелы.
– Вот пчелы, – сказала матушка Ветровоск, – это настоящая магия.
Она осторожно приподняла крышку первого улья и продолжила:
– Пчелы – они тебе и мед, и воск, и пчелиный клей, и маточное молочко. Замечательные существа эти пчелы. Кроме того, ими правит королева, – с оттенком одобрения в голосе добавила она.
– А они тебя не кусают? – поинтересовалась Эск, отступая.
Клубящаяся масса пчел выплеснулась из сот и растеклась по грубым деревянным стенкам улья.
– Очень редко, – ответила матушка. – Ты хотела магии? Смотри.
Она сунула руку в гущу копошащихся насекомых и издала горлом пронзительный, слегка жужжащий звук. Пчелы зашевелились, и одна из них, длиннее и толще всех остальных, забралась к ней на ладонь. За маткой последовали несколько рабочих пчел, которые поглаживали ее и по-всякому за ней ухаживали.
– Как это у тебя получилось? – полюбопытствовала Эск.
– А-а, – отозвалась матушка. – Хочешь знать?
– Да. Хочу. Именно поэтому я и спросила, матушка, – строго ответила Эск.
– По-твоему, я воспользовалась магией?
Эск посмотрела на пчелиную матку и подняла глаза на ведьму.
– Нет. По-моему, ты просто хорошо знаешь пчел.
Матушка ухмыльнулась.
– Совершенно верно. И это одна из форм магии.
– Что-то знать?
– Знать то, что другие не знают, – поправила матушка, заботливо вернула королеву подданным, закрыла крышку улья и добавила: – И мне кажется, тебе пора познакомиться с парой-другой секретов.
«Наконец-то», – подумала Эск.
– Но сначала мы должны засвидетельствовать уважение улью, – предупредила матушка, причем последнее слово ей удалось произнести с большой буквы «У».
Эск, не подумав, сделала реверанс.
Матушка влепила ей затрещину и беззлобно заметила:
– Надо кланяться. Ведьмы кланяются.
Она продемонстрировала.
– Но почему? – жалобно провыла Эск.
– Потому что ведьмы должны отличаться от других, и это часть нашего секрета, – ответила матушка.
Они сидели на выбеленной солнцем лавке с краевой стороны домика. Перед ними колыхались Травы, достигающие уже фута в высоту, – зловещая коллекция бледно-зеленых листьев.
– Ну ладно, – сказала матушка, устраиваясь поудобнее. – Помнишь ту шляпу, что висит на крючке у двери? Пойди принеси ее.
Эск послушно прошла в домик и сняла с крючка матушкину шляпу, которая была высокой, остроконечной и, разумеется, черной.
Матушка перевернула шляпу и внимательно осмотрела ее.
– Внутри этой шляпы, – торжественно объявила она, – скрыт один из секретов ведьмовства. После того как девушка узнает этот секрет, назад пути нет. Что ты можешь сказать об этой шляпе?
– Можно я ее подержу?
– Сколько угодно.
Эск заглянула в шляпу. Она увидела проволочный каркас, который придавал шляпе форму, пару шпилек. И все.
Шляпа ничем не выделялась, если не считать того, что другой такой в деревне не было. Но это не делало ее магической. Эск закусила губу, и ей представилось, как ее с позором отправляют домой.
На ощупь шляпа была самой обычной, и потайные карманы в ней отсутствовали. Это была типичная ведьмовская шляпа. Матушка всегда надевала ее, направляясь в деревню, однако в лесу носила обыкновенный кожаный колпак.
Эск попыталась припомнить то, чему неохотно, скрепя сердце учила ее матушка. «Дело не в том, что знаешь ты, но в том, чего не знают другие. Магия бывает подходящей в неподходящем месте, а бывает неподходящей в подходящем. Она может быть…»
Направляясь в деревню, матушка всегда надевала шляпу. И просторный черный плащ, который уж точно не был магическим, потому что большую часть зимы служил покрывалом для коз и весной, как правило, матушка его стирала.
В мозгу у Эск начал вырисовываться ответ, и ответ этот ей очень не понравился. Он был похож на многие матушкины ответы. Словесный фокус. Матушка говорила то, что вы все время знали, но говорила по-другому, так что изрекаемые ею слова обретали огромную важность.
– Кажется, я догадалась, – произнесла Эск.
– Выкладывай.
– Секрет состоит вроде как из двух частей.
– Ну?
– Это ведьмовская шляпа, потому что ты ее носишь. Но ты – ведьма, потому что носишь эту шляпу. Гм-м.
– И… – подбодрила матушка.
– И, увидев тебя в шляпе и плаще, люди сразу понимают, что ты ведьма. Поэтому твоя магия действует, – закончила Эск.
– Правильно, – похвалила ее матушка. – Это называется головология.
