Лика Верх - Как достать ректора (СИ)
— А дава-а-а-ай! — Нас понесло в другую сторону.
Напила-а-а-ася, я пья-я-я-яна. Не дойду-у-у я до до-о-ому-у-у. Довела-а-а меня тропка да-а-альняя до вишнёво-о-о-ого са-а-ада.
И пели мы что есть мочи, ибо настроение прекрасное.
— Котэнчик, а хошь, я тебе фонтан наколдую? — Для пущего эффекта руками по воздуху провела, мол, такой большой. И понесло нас влево… или вправо…
— А давай! — И понесло нас… снова.
— Сейчас… стой. — Я Котэна остановила, сама встала… Вроде ровно, только земля как-то шатается.
Фонтан из земли,
Мне подыми.
Слово мое…
— Котэн, что-то не получается у меня… — Я сфокусировала взгляд, и…
— Котэн, — шепотом позвала я, — Котэн, ты это видишь?
Котэн очки, которые и так криво висели, скинул, глаза в кучу собрал и смотрит.
— Вижу. — Шепотом ответил он мне. — А ты можешь его убрать?
А почему нет? Я все могу!
С глаз уйди,
С прохода сгинь,
Мое слово…
— Нет, не могу… Рифма не идет, понимаешь?
— Понимаю. — Все так же шепотом.
— А может это галлюц… галлюцина… галлюцная? — Кое как выговорила, и, протянув руку, пощупала стоящее перед нами тело.
— Нет, не галлюц… в общем, он теплый.
Он стоял, переводил взгляд с меня на Котэна, а посмотреть было на что.
Кудри из хвоста выбились и теперь торчали как антенны в разные стороны, платье и без того не слишком длинное неприлично задралось, но разве в таком состоянии о приличиях думают? У Котэна бабочка не на шее была, а на голове как бантик повязана. Трость мы еще на половине пути потеряли.
Тело начало мелко подрагивать, а на лице его, взгляд упорно не хотел добавлять четкости, уголки губ дергались то ли от смеха, то ли от чего еще, непонятно.
— И чего смешного — ик — уважаемый? — Я как можно серьезно произнесла, еще и ногой топнула. Вроде топнула, но походу просто переставила.
Уважаемого уже очень заметно трясло, однако беззвучно, поэтому с уверенностью сказать, что происходит с уважаемым я не смогла.
— Котэнчик, он издевается над нами… — Плаксивым тоном пожаловалась я Котэну, который в это время лапой водил по воздуху удерживая равновесие.
— Пни его. — Злорадно шепнул мне компаньон.
И то верно. А чего он смеется? Я ногу подняла, хотела пнуть, а меня назад понесло, да так понесло, что я падать начала. И вот я вроде упасть должна, а не упала. Смотрю вперед — а уважаемого нет, и Котэна нет, и вообще у меня небо перед глазами, со звездочками.
Я вроде и возмущаться начала, а на все возмущения слышала лишь тихий смех. Но про друга я не забыла, и уточнила, куда враги позорные дели напарника моего. Меня заверили что с напарником все в порядке, и я отключилась.
Мать-природа, как же болит голова… А еще я ничего не помню… Во рту словно кошки нагадили… Кошки, кошки…
— Котэээн… — Прохрипела я, свесив голову с кровати. — Котээээн…
— Ммм… Я здесь… — Скрипучим голосом ответил кот.
Я обвела глазами комнату. Котэн лежал на подушке пузом вниз аки звезда, полудохлая звезда. Костюм в котором он вчера был помятый, сам Котэн выглядит не лучше.
Я откинула одеяло и… И как закричу:
— Котэн, леший тебя забери, ты меня переодел?! — Голова взорвалась от моего же крика, но это тут же перешло на второй план. Первым и главным пунктом было вызнать, как я оказалась не в платье, а в своей пижаме!
— Владленушкаааа… Не кричи…
Не кричи? Как я могу не кричать?! Кто-то наглым образом воспользовался моим пьяным положением!
Я подскочила с кровати и так же нагло вытащила из под Котэна подушку, он повалился на пол, но мне было все равно.
— Котэн, отвечай, сейчас же!
Котэн мутным взглядом окинул меня с ног до головы, задержался на моих глазах, и самым честным тоном:
— Понятия не имею кто тебя раздевал, но я тебя не одевал. — И вернул голову в горизонтальное положение. Я бросила на него подушку, села на стул и начала вспоминать.
Мы ушли, сначала заглянули в ресторан, сидели культурно, как и планировали. Нам предложили шампанское как самой выделяющейся паре, мы естественно согласились. Халява — странная штука. Выпили по бокалу шампанского, продолжили культурно сидеть, потом стало скучно…
— Котэн, куда мы после ресторана пошли? — Котэн муркнул что-то, предположительно бранное, скинул подушку, и убитым тоном:
— Я не помню…
Толку от Вас, Котэн Мурмяукович…
После ресторана, после ресторана… Помню только громкую музыку, обрывки фраз типа «Пей до дна, пей до дна» и… все. Как отрезало!
— Котэн, наглая морда, вспоминай, быстро! — Я легонько пнула кошачье тело, продолжающее валяться на полу, и схватилась руками за голову.
Нет, как культурный отдых мог перерасти в некультурную попойку неизвестно где?
Мы идем культурно отдыхать, о, прекрасная мисс — Перекривляла я Котэна, который сейчас стонал на полу силясь вспомнить хоть что-то.
— Я… помню бар. — Котэн на мгновение замолк. — Да, бар… И все…
Я разочарованно застонала.
— Котэн, не знаю, как ты это сделаешь, но ты обязан все вспомнить! — Я взяла халат, полотенце и пошла в душ.
Нет, это же надо так погулять. А ведь напиваться никто не планировал. Кстати, а как мы в комнате оказались? Если мы так напились, то тихо вернуться в Академию вернуться сто процентов не могли. Мы либо пели, либо орали, либо и то, и другое. В таком случае меня уже должны вызвать к ректору, дабы высказать, какая невоспитанность и аморальность так налакаться.
— Мисс Зельсберг! Просьба срочно явиться к ректору! — Разнесся по башне голос нашей старосты.
Значит, точно либо орали, либо пели, либо и то, и другое.
Вернувшись в комнату я обнаружила на столе бутерброды, чай и записку
«Владленушка, я ушел по следу нашего гуляния. Как что-нибудь выясню — сразу к тебе. Котэн Мурмяукович».
Хорошо, заботливый все-таки, бутербродики сделал. Еще бы поход его удачей увенчался, было бы вообще прекрасно.
— Мисс Зельсберг! — Свирепый голос старосты повторно сотряс башню. — Срочно к ректору!
На ходу дожевывая бутерброд, вылетела из комнаты. Ректор сейчас может быть очень кстати. Насколько мне известно, во всех учебных заведениях Эсгарда территории просматриваются кристаллами памяти, и все происходящее можно посмотреть. Только вот ректор увидит… Ну и ладно. Заставит еще одну башню убрать, невелика беда.
— Доброе утро, лорд фон Линер, — без стука влетела в кабинет, упала на стул, переводя дыхание, — я вот, явилась.
Ректор сидел за столом с кристаллом связи, явно до моего стремительного появления с кем-то разговаривал. Он смерил меня недовольным взглядом, сказал — Я с Вами позже свяжусь, — и, сложив руки на столе, обратился уже ко мне:
— Мисс Зельсберг, стучаться, перед тем как войти, Вас не учили?
Учили, но дело не терпит отлагательств.
— Искренне извиняюсь, только пожалуйста, давайте Вы потом прочитаете мне лекцию на тему неподобающего поведения. — Ректор от такой наглости бровь заломил. — Дело моей чести касается, ректор лорд Линер, — ректор вторую бровь заломил, — мне нужно посмотреть кристаллы памяти с территории Академии.
Ректор на спинку кресла откинулся, руки на груди сложил, и вкрадчиво так:
— Мисс Зельсберг, а Вы, для начала, не хотите рассказать, по какой причине Вы сбежали из Академии?
— Будет Вам, ректор лорд Линер, никто не собирался сбегать. — Ректор положения своего не изменил, мол, продолжайте, мисс Зельсберг, я Вас внимательно слушаю. — Я просто хотела… немного отдохнуть.
— От чего отдохнуть? Устали действовать мне на нервы?
От этого я никогда не устану. Неужели нельзя об этом потом поговорить? Мне важно знать, что было, когда мы пришли.
— Ректор лорд Линер, предоставьте, пожалуйста, кристаллы памяти. Я Вас как девушка прошу. — Мужчина пуще прежнего удивился, и говорит:
— Значит так, мисс Зельсберг, до обеда у меня на столе должна лежать объяснительная с подробным описанием: где, как и куда Вы ходили. Сейчас у меня дела, а у Вас занятия. Свободны, мисс Зельсберг.
Это как это? Он что, отказывается мне помочь? И кто он после этого?
— Да как Вы можете! Вы же ректор! Я ничего невообразимого не прошу, всего лишь посмотреть события вечера и ночи. — В порыве высказывания подскочила на ноги, эмоции, что б их… — Да Вы даже не мужчина после этого! Ой…
Похоже, снова перегнула.
Ректор, однако, даже бровью не повел, спокойненько так:
— После чего это я не мужчина, мисс Зельсберг? Уточните.
— Я же сказала Вам вначале: дело моей чести касается, — уже более спокойно напомнила я, — а Вы помочь не хотите.
Мужчина так же спокойно ответил:
— А я сказал Вам, что у меня дела. — И подавшись вперед, обрубил все попытки к возмущению:
— Вы покинули территорию Академию без моего на то разрешения, где Вы были, чем занимались и когда вернулись — мне неизвестно. Из этого следует, что вопрос Вашей чести может иметь корни за пределами Академии.
