Рэмси Кэмпбелл - Новый круг Лавкрафта
Следующий шаг предстояло сделать мне — ведь я желал заручиться помощью Радамантуса. Мы порешили встретиться в следующий раз через неделю — и весьма рассчитывали на присутствие доктора. Остальная часть заседания прошла довольно скучно — мы обсуждали прочитанные за месяц книги. Беседа, меж тем, все возвращалась и возвращалась к моему видению и к его странным последствиям. Нас снедало нетерпение — ни дать ни взять дети в Рождественский сочельник.
На следующий день я позвонил доктору Радамантусу. К моему несказанному удивлению, в трубке послышался голос не автоответчика, а самого доктора. К еще большему моему удивлению — если таковое вообще возможно! — доктор не имел ничего против визита этим вечером — да, он вполне мог прервать для этого свои послеобеденные занятия. Да, я мог прийти к нему непосредственно домой — в большой особняк недалеко от университетского кампуса.
Жилище его я отыскал без труда и уже в четыре пополудни стоял на крыльце. А потом собрался с духом и нажал на дверной звонок. Радамантус открыл мне самолично — и снова я удивился подобной простоте в обзаведении, ибо с моей точки зрения ученый такого ранга мог вполне оставить обязанность открывания дверей прислуге и сосредоточиться на исследованиях, как то обычно случается во время академического отпуска. Оказавшись внутри, я снял пальто и шляпу, оставив их, как и просил хозяин, прямо на перилах. И обернулся к доктору Радамантусу — в конце концов, то был первый случай, когда я мог его рассмотреть лицом к лицу. Доктор оказался высоким, несколько худым человеком — хотя, конечно, свободный покрой домашнего халата не позволял рассмотреть как следует его фигуру. Лицо его, чисто выбритое и отечески добродушное, должно быть, оказывало весьма располагающее воздействие на его пациентов. В самом деле, манеры его показались мне излишне покровительственными. Так или иначе, но он жестом попросил меня следовать за ним в кабинет.
То была просторная и хорошо освещенная комната. Вдоль каждой стены стояли книжные шкафы — хотя и разнящиеся по высоте. Казалось, столь разношерстная мебель собиралась постепенно, по мере надобности — и по мере прибывания книг. И хотя комната казалась не очень удачно обставленной, все же она выглядела очень аккуратной: все книги на своем месте, бумаги и журналы разложены ровными стопками. Если доктор Радамантус и занимался какими-либо исследованиями этим вечером, то явно успел убрать непременно сопутствующий им беспорядок.
Усевшись за стол, он сложил руки на коленях и мягко спросил:
— Что же вы от меня хотите? И… хм… вы сумели отыскать книгу Кетзера?
Его первый вопрос весьма смутил меня. Я и так уже отвлек его от занятий — уже не очень хорошо, — а теперь готовился попросить еще об одной услуге. Однако то, что я пришел с просьбой, стало уже очевидным, так что мне показалось логичным говорить откровенно и не скрываясь:
— Да, доктор, я прочитал это место в книге. Причем прочитал с большим интересом — с большим, чем можно было бы подумать, хм… По правде говоря, именно поэтому я и осмелился нанести вам визит, несмотря на вашу невероятную занятость. Прошу прощения, но я…
— Вы пережили то же самое, что и эти крестьяне несколько веков назад? Я правильно вас понял?
— А… да. Да, доктор. Я — пережил…
И тут я замолчал, не зная, что сказать дальше — и не в малой степени потрясенный его всезнанием.
— Скажите мне, как вам удалось вызвать это… видение? В смысле, галлюцинацию? Или вы ничего особого не делали? Видение явилось вам само по себе, когда вы ничего такого не ждали?
Я отвечал, что, безусловно, делал — а именно принял наркотик. Однако физические последствия эксперимента не устают меня удивлять… Разве мескалин может произвести столь резкие изменения в организме? Ни одна из читанных мною работ не могла даже навести на подобные мысли. Такое и вообразить-то сложно!
— О, конечно, вы совершенно правы. Наркотик — каким бы он ни был — не может произвести в теле человека указанные вами изменения. Судя по тому какие вопросы вы задаете, вы прочитали не всю книгу Кетзера. Ну что ж, я вас не виню. Старый астролог излагал свои мысли весьма путано, то и дело перескакивая с предмета на предмет. А вы такое название, «Яддит», там не встретили?
Я непонимающе уставился на него, и доктор вздохнул и продолжил:
— Кетзер весьма обтекаемо и, зачастую ограничиваясь намеками, писал о неких скрытых областях, не уточняя, относятся ли они к макрокосму или к микрокосму — впрочем, если подумать, то какая разница… Одну из таких областей он назвал «Яддит», причем, что любопытно, не пожалел усилий, чтобы верно передать звучание этого слова на немецком.
Хм, интересно, подумал я, а ему-то откуда знать, как правильно произносится это слово? Может, Кетзер — не единственный его источник?
— Иногда эти измерения открываются людям. Не всем, конечно, но подготовленным особым образом.
— Но, доктор Радамантус, я все равно ничего не понимаю. Многие пробовали мескалин и до меня, но не все испытали то же самое! Разве употребление наркотика может являться единственным ключом к…
Я не закончил — ибо он лишь отмахнулся от моих слов, как от надоедливой мухи:
— Вы готовили себя и иными способами — разве не посвятили вы и ваши друзья полжизни оккультным разысканиям?
Больше ничего существенного он не открыл, но и сказанное оказалось достаточной пищей для размышления. А самое главное, из самого первого нашего разговора явствовало: он знал гораздо больше, чем сказал. Похоже, он действительно знал многое — даже слишком многое. Как о самой тайне, так и о моем опыте и его действительной подоплеке. Наверное, мне следовало насторожиться, но я был так взволнован и обнадежен… А последняя фраза и вовсе показалась мне намеком на желание к нам присоединиться.
— О да, доктор, члены нашего кружка, как вы правильно заметили, долгое время готовили себя, и теперь они желают присоединиться ко мне на этой тропе познания, которая, как мы надеемся, приведет нас к постижению истины — какова бы та ни была.
Я описал ему план действий, и, к моему великому облегчению, доктор согласился присоединиться к нам в качестве наблюдателя и консультанта. Мы назначили точное место и время сбора, и я ушел, едва ли не пошатываясь под грузом узнанного и пережитого.
VНастало время встречи, и, хотя я еще не во всем успел разобраться, мой дом распахнул свои двери для шестерых членов нашего кружка. Однако я питал уверенность в том, что вскоре все разъяснится: и тайна самого доктора Радамантуса, и скрытые до времени истины, к которым мы столько лет безуспешно пытались подобраться. Все обернулось так, как я и предполагал.
Мы расставили кресла вкруговую в той самой комнате, из которой я отправился в паломничество в неведомые дали всего лишь месяц тому назад. Все пребывали в состоянии крайнего возбуждения, Преус несколько трусил, Барлоу выказывал наибольший энтузиазм, — но абсолютно все готовы были начинать, не откладывая. Доктор Радамантус выдал каждому дозу наркотика, который мы должны были принять одновременно по сигналу, дабы таким образом обеспечить общность испытанного опыта. Сам же Радамантус, понятное дело, наркотика не принимал и уселся в кресло у стены. Оттуда он мог прекрасно видеть и нас, и окно. Наблюдать за окном предложил я — в конце концов, было бы логично знать, что происходит не только во внутренней, но и в окружающей реальности. Если кто-то, кто не принял наркотик, завидит в окне то же самое, что и я, тогда мы все будем наверняка знать, что наркотический транс просто служит приманкой для существ, гораздо более реальных, чем галлюцинозные видения.
Однако я утаил от доктора, что не стану принимать наркотик — мне тоже хотелось посмотреть на происходящее со стороны в незатуманенном сознании. Притворюсь, что проглотил дозу — а сам буду сидеть и смотреть, что происходит. Интересно, увижу ли я то же самое, что и остальные?
И тут настало время действовать, и меня вдруг одолело тревожное и пронзительное чувство вины. Во что же я втравил приятелей? Впрочем, все ж, ничего не поделаешь — они уже приняли дозу. Оставалось лишь сидеть и наблюдать. Буквально через несколько минут — от силы через четверть часа — все и началось. Нездешнее, шелестящее посвистывание… видел ли я что-нибудь? О да! Воздух взвихрился, закручиваясь в большое кольцо — на этот раз у нас над головами. Получается, это совсем не галлюцинация? Господи, как бы я хотел, чтобы мне все это привиделось! А не взглянуть ли мне на Радамантуса? Страшно, конечно, но…
Если бы он увидел, как я оборачиваюсь, то наверняка бы догадался об обмане. Но я решил — будь что будет. Я осторожно повернул голову, и… на месте замершего в ожидании Радамантуса высилась одна из насекомоподобных тварей из моего видения! А ведь в этот раз я ничего не принимал! Господи, нужно бежать отсюда! Но силы покинули меня — я был ошеломлен и совершенно подавлен увиденным. Обморок готовился поглотить меня, и я попытался обернуться и кинуть взгляд на друзей — как-то там они?… но слишком поздно — на меня нахлынула чернота, и я провалился в совершенное и милостиво бессознательное забытье.
