Игорь Зябнев - Жизнь так коротка
– Хотеть-то хочу, господин хороший, но уж больно неожиданно для меня ваше предложение.
– А ты не сомневайся. Я очень богат и сумею отблагодарить тебя за правильное решение.
С этими словами я достал два толстых кошелька, набитых серебряными монетами, и бросил на стол перед хозяйкой.
– У тебя ведь и своих детей двое, муж на работе надрывается, да и о старости подумать надо. Возьми – тут на всё хватит.
Женщина высыпала монеты на стол, оценила, что они самого крупного достоинства, и после некоторого раздумья решилась:
– Если Алёна согласится с вами ехать, то её счастью я препятствовать не стану.
– Я согласна, Марфа Васильевна!
Плутовка всё это время стояла сзади нас, в коридорчике, подслушивая разговор.
– Ну, значит, так тому и быть. Быстренько собирайся, и поедем, – поторопил я её.
Минуты через три девушка была готова, поцеловала хозяйку и её детей, и мы вышли во двор.
– Не переживай, Марфа Васильевна, Алёна по приезде тебе напишет, – ободряюще сказал я.
– Неграмотные мы, да и Алёна тоже, – всхлипнула женщина.
– Тогда Владимир напишет, а вам в заводоуправлении прочитают. Прощайте.
– Прощайте, господин хороший. А где же ваша карета?
– У заводоуправления стоит, – бросил я через плечо. – Тут недалеко, пешком пройдёмся.
Пока мы разговаривали, совсем стемнело. Девушка накинула на голову платок и, крепко прижав к себе узелок с одеждой, пошла рядом со мной. Постепенно я ускорил шаг. Мы вышли из посёлка и почти подошли к тропинке, ведущей на полянку, как вдруг неподалёку послышались грубые голоса рабочих, возвращающихся со смены. Тогда я выудил из кармана заранее приготовленную клейкую ленту и, улучив момент, заклеил Алёне рот. Перекинув изумлённую моим поведением девушку через плечо, попросил Ярослава поднять упавший узелок, и вскоре мы оказались под спасительной сенью деревьев. Голоса мужчин звучали всё глуше и глуше.
Оказавшись на полянке, я поставил девушку на землю, продолжая на всякий случай крепко её держать, и попросил друга:
– Ярослав, завяжи ей глаза, повязка у меня в левом кармане.
Затем обратился к пленнице:
– Успокойся, Алёна. Ничего тебе не грозит. Я действительно отвезу тебя к жениху, и даже быстрее, чем ты думаешь.
Дождавшись, когда девушка не смогла ничего видеть, я поднял трость и постучал по днищу «тарелки». Люк тотчас немного приоткрылся, и оттуда послышался настороженный голос Всеволода:
– Сергей, это ты?
– Я, а то кто же? Спускай скорей лестницу.
Вскоре мы были в «тарелке». Я посмотрел на братьев и выразительно приложил палец к губам, показав на девушку, которую посадил в недавно установленное дополнительное кресло. Застегнув на Алёне ремни безопасности, привязал её руки к подлокотникам и, почувствовав, как она вся дрожит, бережно оторвал клейкую ленту с её рта.
– Алёна, милая, ещё раз повторяю: тебе ровным счётом нечего бояться. Ты мне веришь?
– Верю, господин. Сама не знаю, почему, но – верю.
Я ласково погладил её по голове.
– Вот и славно, отдыхай.
– По ко'ням, друзья, – скомандовал я, устраиваясь в своём кресле. – Всеволод, вези-ка нас потихоньку к Владимиру. Слышишь – потихоньку!
– Понял, Сергей. Всё будет в лучшем виде.
Я откинулся на спинку кресла и задремал, убаюканный тем, как плавно вёл «тарелку» мой друг: перегрузки совсем не чувствовались…
– Сергей, просыпайся, прибыли, – потряс меня за плечо Всеволод. Я взглянул на часы: одиннадцать вечера – не самое подходящее время для визита к Владимиру. Генный анализатор ещё работал. Сориентировавшись, я аккуратно припарковал «тарелку» к морковной грядке на огороде своего предка.
– Давайте ужинать, друзья. Что-то мы сегодня совсем выбились из графика.
Ярослав кинулся разогревать продукты, а я освободил свою пленницу и, не развязывая ей глаз, подвёл к столику и усадил на табурет.
– Алёна, дай слово, что не снимешь повязку, пока я не разрешу.
– Хорошо, господин, не сниму, – покорно ответила она.
Тогда я налил полный стакан ананасового сока и дал его девушке.
– Пей, тебе понравится.
Я ел сам и кормил Алёну с ложечки. Братья с трудом сохраняли серьёзный вид. Наконец, все насытились, и Алёна сказала:
– Спасибо, господин, очень вкусно. Никогда такого не ела.
– На здоровье, дочка, но вообще-то мы, дворяне, всегда так едим, – важно ответил я. Друзья не выдержали и рассмеялись.
– Тихо! Ишь, расшумелись! – беззлобно прикрикнул я на братьев и подошёл к машине времени. Немного подумав, выставил таймер на три часа назад. Потом, порывшись на дне своего заветного шкафчика, вытащил ещё два кошелька с деньгами и положил их в карманы. Взяв трость, поманил к себе Ярослава.
– Пойдёшь со мной ещё раз.
Он улыбнулся и принялся разглаживать руками удачно сидящую на нём дворянскую одежду. Всеволод же заметно скис, но промолчал. Убедившись, что под нами всё спокойно, я открыл люк и закрепил лестницу. Ярослав спустился первым, помогая при этом Алёне. Следом «тарелку» покинул я и махнул Всеволоду рукой. Тот поднял лестницу и беззвучно закрыл люк.
– Ну, вот и всё, милая, – сказал я Алёне, снимая с неё повязку. – Твой жених живёт здесь. Пойдём, я тебя с ним познакомлю.
Солнце только что село, но было ещё довольно светло. Алёна протёрла глаза и осмотрелась вокруг себя. Потом подняла голову вверх, изумлённо спросила:
– На чём же мы ехали, господин?
– Не думай об этом, моя хорошая, и уж во всяком случае, никому не рассказывай. Будут спрашивать – отвечай, что тебя везли в карете. Поняла?
Она кивнула. Я взял её за руку и повёл за собой по узкому проходу между грядок. Ярослав замыкал шествие. «Хорошо, что собаки нет», – удовлетворённо подумал я, входя во двор. Поднявшись на резное крыльцо, три раза постучал тростью в дверь.
– Кто там? – раздался встревоженный молодой мужской голос.
– Старый знакомый твоей матери, князь Толстой.
Дверь немного приоткрылась, а затем распахнулась настежь. Владимир согнулся в поклоне. Выпрямившись, удивлённо спросил:
– Как же вы во двор попали? Ворота я сам недавно запер.
– По воздуху прилетели, – честно признался я. – В дом что ли пустишь, Владимир?
– Извините, господа. Проходите, прошу вас.
– Кто там, Володя? – услышал я женский голос, оказавшись в прихожей.
– К тебе гости, мама.
Мы вошли в большую комнату. Из-за стола навстречу поднялась женщина лет сорока со следами былой красоты на лице. Я приблизился к ней.
– Здравствуй, Пелагея!
Она поднесла подсвечник ближе к моему лицу. Вдруг рука её задрожала, и она, опустив подсвечник на стол, негромко проговорила:
– Не может быть. Благодетель вы наш!
– Узнала всё-таки.
– Такое не забывается. Садитесь, гости дорогие, – спохватилась она. – Володя, поставь самовар!
– Спасибо, но мы недавно ужинали. Давайте просто посидим. Владимир, зажги-ка ещё свечей.
Тот сходил в соседнюю комнату и принёс красивый медный подсвечник. Молча зажёг свечи.
– Сядь рядом с матерью, – попросил я его.
Он подчинился, но смотрел на меня настороженно. Я придвинул один из подсвечников ближе к месту, где сидела Алёна.
– Вижу, что живёте хорошо, – отметил я, оглядев окружающую обстановку.
– Вашими заботами, барин, – ответила Пелагея.
– А будете ещё лучше, для того и приехал. Кстати, познакомьтесь. Эта молодая красавица – сирота, жила у чужих людей. Я её только что с Урала привёз. Зовут Алёной. Золото, а не девушка. Прекрасной женой будет Владимиру. Как считаешь, Пелагея?
– И впрямь, девушка на загляденье.
– Лишь бы Владимиру понравилась, – сказал я. – Впрочем, вижу, что понравилась. Так, Владимир?
– А если видите – чего спрашиваете? – несколько грубо ответил он, не сводя глаз с гостьи.
– А ты, Алёна, что скажешь? Пойдёшь замуж за этого грубияна? – спросил я у девушки.
– Пойду, господин, – потупив глаза, зарделась она.
– Так я и думал! Значит, теперь дело лишь за приданым. Но это не проблема. Возьми, Владимир, – протянул я предку тяжёлые кошельки. – Поскольку она сирота, то платить придётся мне.
Он высыпал деньги на стол и, взглянув на меня, с благодарностью в голосе произнёс:
– Век не забуду вашей щедрости, барин.
– Вы – как ангел-хранитель нашей семьи, – растрогалась Пелагея.
– Пустое. Главное – живите счастливо, Алёну не обижайте… Ну ладно, прощайте, люди добрые, – я встал из-за стола. – Провожать не надо, сам дорогу найду.
– Прощайте, барин, – чуть ли не хором ответили мои родственники.
На глаза у меня почему-то навернулись слёзы. Мы с Ярославом вышли во двор, затем прошли через огород. Наклонившись, я взял горсть родной земли и положил в карман.
Оказавшись в «тарелке», принялся переодеваться. Снял парик, смыл грим.
– Устал я что-то сегодня, друзья, – сказал я, выставив таймер на дату начала путешествия и затем выключив машину времени. – Домой хочу.
– Ты и здесь дома, – заметил Ярослав. – Если не возражаешь, «тарелку» я поведу.
