Владимир Тимофеев - Три кварка (из 2012 в 1982)
– А что же?
– Испытательная капсула, что же еще? – пожал плечами ученый.
– Ух ты! Класс! – восхищенно присвистнула женщина и, отодвинув Синицына, села в деревянное кресло.
– А ничего, удобно, – проговорила она, взявшись руками за стержни на подлокотниках. – Через них, как я понимаю, ток пропускают, да?
– Нет, – засмеялся завлаб. – Ну, то есть, ток там, конечно, имеется, но очень слабый. Только чтобы хватило для измерений и контроля состояния испытуемого.
– Испытуемого?
– Э-э-э… испытателя, – поправился Шурик.
– Хочу быть испытателем. Прямо сейчас, – тут же заявила Жанна, с вызовом посмотрев на ученого.
– Я думаю, не стоит, – возразил тот, покачав головой.
– Это почему это?
– Ну-у, во-первых, это довольно опасно…
– Да ладно, – отмахнулась дама. – Ты еще скажи, лучи смерти вы тут испытываете. Придумали себе отмазку, наукой, мол, занимаетесь, а на самом деле просто бюджет распиливаете и ничего больше. Это даже бомжу на помойке известно…
– Да ты… да ты… да ты вообще понимаешь, что говоришь?! – Синицын буквально задохнулся от возмущения. – Да если хочешь знать, мы тут…
Гостья остановила его небрежным жестом:
– Все, Шур. Проехали. Хорош возмущаться. Лучше давай выкладывай, что во-вторых.
– Каких во-вторых? – не врубился профессор.
– Ну, ты сказал, что быть испытателем, во-первых, опасно, а во-вторых…
– А во-вторых, к этому надо как следует подготовиться, – менторским тоном произнес завлаб.
– Как именно? – деловито поинтересовалась женщина.
– Надо шлем специальный надеть, а потом настроить его в соответствии с мозговой активностью испытателя, – пояснил Шурик.
– Типа, энцефалограмму снять? – уточнила Жанна.
– Да, что-то вроде того.
– Ну, это совсем ерунда. Ничего сложного.
– Верно, ничего сложного, – кивнул профессор. – Но вообще процедура не очень приятная. И кроме того, снятие электрических параметров головного мозга – это еще не все…
– Не все?
– Да, не все. Потом исследуется электрическая активность всего организма.
– Наподобие ЭКГ [66]?
– Почти. На разные участки тела, заметь, обнаженного тела, накладываются специальные датчики-электроды. В совокупности их восемнадцать штук, шесть – на руках, четыре – на шее, четыре на животе. А еще четыре надо закрепить на груди.
Жанна скептически посмотрела на Шурика, скосила глаза вниз, хмыкнула.
– Нет. Не буду я эту фигню испытывать. Мне это не интересно.
Наблюдающий за процессом Смирнов поднял вверх большой палец. Шурик, довольный собой, подмигнул Михаилу.
– Так, а это что? Тот самый портфель? – женщина встала и подошла к компьютерному столу.
Заняв место перед монитором, она подняла прислоненный к ножке портфель и принялась увлеченно в нем рыться.
– Тэкс, и где здесь тайное отделение? Внутри или сбоку?
– Сбоку. Я сейчас покажу, – попробовал объяснить присевший рядом профессор.
Жанна несильно хлопнула его по руке:
– Не лапай. Сама найду.
Синицын обиженно засопел.
Женщина его «страдания» проигнорировала.
– Блин! Наворотят карманов, ни черта не поймешь, – ворчала она, ощупывая кожаные бока саквояжа.
– Ты его уже проверял? – спросил Смирнов у ревниво следящего за дамой ученого.
– Час назад.
– И что?
– Пусто, – помотал головой завлаб…
– Ага. Вот оно где, – произнесла Жанна примерно через минуту. – Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что у нас там… Опа! Бумажка!
– Что?! Какая бумажка? – удивились мужчины, глядя, как она выуживает из потайного кармана сложенный в несколько раз тетрадный листок.
– Обычная, – супруга Андрея пожала плечами и…
– Постой, погоди! – вскинулся внезапно завлаб, не давая ей развернуть находку.
Женщина вздрогнула.
– Попробуй положить ее обратно в карман, – взволнованно пробормотал Шурик.
– Да пожалуйста.
Жанна сунула листок в секретное отделение и с недовольным видом повернулась к Синицыну:
– Ну? И что теперь?
– А вот что, – забрав у дамы портфель, профессор кивнул насторожившемуся Смирнову и аккуратно расстегнул «невидимый» клапан. – Гляди, Миш.
Михаил Дмитриевич заглянул внутрь и изумленно присвистнул. Листка в кармане не оказалось.
– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно заметил завлаб, закрывая портфель и возвращая его Жанне. – Жанн, будь любезна, открой его еще раз.
Дама пожала плечами и… вытащила наружу тот же самый листок.
– Клади обратно, – скомандовал по-новой профессор.
– Да вы что, рехнулись что ли? – попробовала возмутиться Жанна. – Что за идиотизм, бумажки туда-сюда перекладывать?
– Жанн, я тебя очень прошу, сделай как я говорю, – быстро проговорил Синицын. – Я тебе потом все объясню. Обещаю.
– Дурость какая-то, – женщина фыркнула, но все же исполнила просьбу. – Учти, Шур, это в последний раз.
– Хорошо-хорошо, – не стал пререкаться ученый.
Он снова открыл саквояж и продемонстрировал Смирнову пустое тайное отделение.
– И что это значит? – поинтересовался тот, не обнаружив внутри искомого.
– Сейчас расскажу.
Синицын опять передал Жанне портфель и, закинув руки за голову, принялся насвистывать какой-то фривольный мотивчик.
– Все? Можно открывать? – уточнила на всякий случай супруга Андрея.
– Можно, – отозвался ученый.
Жанна в третий раз вытащила из портфеля листок и очень осторожно его развернула. Не забыв, впрочем, пренебрежительно хмыкнуть в сторону гражданина профессора. Она даже рот приоткрыла, видимо, желая что-то съязвить насчет хитромудрых экспериментов и уровня умственного развития всех без исключения «ученых мужей», но… неожиданно замерла на полуслове. Ирония на ее лице внезапно исчезла, губы предательски дрогнули, глаза повлажнели.
– Это… что? Это действительно… правда? – пробормотала она, вглядываясь в написанное.
– Могу я взглянуть? – Синицын протянул руку к посланию.
– Что? А, да-да, конечно, – невпопад ответила женщина.
– Смотри, Миш, – Шурик продемонстрировал листок Михаилу. – Андрей написал эту записку тринадцатого. И в портфеле она, скорее всего, оказалась в тот же день.
– Он мог ее отправить позднее, – усомнился Смирнов.
– Мог. Но не думаю, что намного. Максимум, на сутки-двое. Иначе бы он обязательно исправил текущую дату.
– Согласен, – немного подумав, кивнул Михаил Дмитриевич. – И это означает, что…
– Это не первое его послание, – глухо произнесла Жанна. Произнесла так, будто не слышала, о чем говорят мужчины, словно отвечая самой себе на так и не прозвучавший вопрос. Свой собственный.
– Да, не первое. Было еще одно, – подтвердил, оборачиваясь к ней, Синицын. – Но в данный момент это совершенно не важно, я сейчас о другом гово…
– Покажите. Я должна его прочитать, – потребовала женщина, услышав в ответе лишь то, что хотела услышать.
– Увы, – развел руками завлаб. – Сейчас это уже невозможно.
– Почему?
– Потому что первого послания больше не существует, – вмешался в разговор Михаил Дмитриевич. – Мы были вынуждены его уничтожить.
– Зачем?
– Так получилось, – устало вздохнул Смирнов.
Несколько секунд Жанна смотрела ему прямо в глаза, потом перевела взгляд на Синицына.
– Вы от меня что-то скрываете, – констатировала она после недолгого размышления. – Что-то очень и очень важное. Что-то, что может мне не понравиться.
– Господи! Да при чем здесь понравится-не понравится?! – всплеснул руками Синицын. – Просто…
– Просто мы сами еще не до конца во всем разобрались, – перебил его Михаил Дмитриевич.
– Что значит не до конца?! – удивилась женщина.
– Как это не разобрались?! – одновременно с ней возмутился профессор.
Смирнов улыбнулся, выдержал короткую паузу и, не обращая никакого внимания на возмущающегося завлаба, мягко продолжил:
– Понимаете, Жанна, дело все в том, что наши эксперименты имеют некоторую специфику. В том смысле, что могут представлять немалый интерес для… м-м-м…
– Для иностранных шпионов? – усмехнулась дама.
– Для них в том числе, – кивнул Михаил Дмитриевич. – Однако это еще не самое страшное.
– А что же тогда страшное?
– Проблема в том, что нами заинтересовались иные структуры. Какие именно, точно сказать не могу, но, по крайней мере, кое-кого из моих коллег по цеху я уже начал подозревать. Плюс бандиты какие-то рядом с Александром Григорьевичем нарисовались.
– А этим-то что неймется? – недоуменно спросила Жанна.
– Да бог их знает? – пожал плечами «чекист». – Скорее всего, просто наживу почуяли. Коммерческий, так сказать, интерес. Глупость, конечно. Ну какая может быть с нас нажива? Вот где-нибудь через полгодика – да, может образоваться внезапно, а сейчас… Телефоны у нас зачем-то стащили, потом портфель…
