Александр Рудазов - Война колдунов. Вторжение.
Правда, часть армии Квиллиона добраться уже не успевает. Четыре дивизии до сих пор на полуострове Тихи. Дожидаться их будет неосмотрительно — того и гляди, рокушцы нагрянут в гости первыми.
— Добрый вечер, Руорк, — тихонько донеслось сзади.
Колдун-полуавтомат неторопливо повернулся. Ему слащаво улыбнулся другой колдун — среднего роста, с редкими волосиками, выпуклым животиком и длинным остреньким носиком, выступающим из пухлых щечек. Квиллион Дубль, одиннадцатый в Совете Двенадцати, Третий Маршал Серой Земли.
— Ты явился раньше, чем я ожидал, — меланхолично заметил Руорк. — Или это не ты сам, а одна из твоих копий?
— А какая разница? — хихикнул Квиллион, потирая вечно потные ладошки.
Руорк как бы невзначай откинул плечевые пластины, поднимая двухдульные минимортиры. Заряды разрывные, способные продырявить слой стали в палец толщиной.
Стоящий напротив колдун даже не моргнул. Улыбка с лица тоже не спала. Значит, копия. Настоящий Квиллион сразу бы задергался, как крыса, проткнутая пикой.
Даже серый плащ и маршальский жезл не придают ему храбрости. Зато придают эти вот марионетки, сотворенные по собственному образцу. За их спинами Квиллион ничего не боится.
Доппель — удивительное явление. Из всех магических созданий доппели — самые магические, рождающиеся и живущие исключительно благодаря чарам. Строго говоря, они не существуют по-настоящему — это всего лишь пустота, приобретшая некое подобие тела. Капля маны, обратившаяся в квазиматериальное существо.
Создать простенького доппеля-копию — дело нехитрое. Руорк и сам способен при нужде сотворить своего двойника — при помощи одного из множества вшитых в тело артефактов. Но толку от этой куклы будет немного — так, отвлечь внимание врага, не больше. Доппель Руорка не способен даже шевелиться.
Но доппели Квиллиона — это совсем другой калибр. Не просто же так его прозвали Дублем.
В отличие от прочих порождений магии, доппель всегда вторичен, всегда копирует кого-то уже существующего. И качество «новорожденного» напрямую зависит от того, насколько точно он скопирован. Простейшие доппели — всего лишь внешнее подобие, порой даже карикатурное. А вот самые сложные повторяют оригинал полностью, обладают всеми его умениями и способностями.
Доппель способен… да на все. На все, на что был способен образец в момент снятия дубликаторной матрицы. Доппель-птица будет летать, доппель-рыба будет плавать, доппель-повар приготовит обед, а доппель-воин — сразится с неприятелем. Хозяин может видеть глазами доппеля, слышать его ушами и говорить через его уста — удобно, не правда ли?
Доппель, снятый с колдуна, даже может колдовать — но, увы, не слишком много. Будучи всего лишь овеществленной пустотой, доппели не способны ни поглощать, ни вырабатывать ману. Приходится ограничиваться запасом, полученным при рождении. А этот запас берется не из ниоткуда, а от колдуна-создателя — сколько уж он сочтет нужным выделить.
Поэтому колдующие доппели, как правило, довольно быстро истощаются — два-четыре заклятия, и мана уже иссякла. А в случае с какими-нибудь тяжелыми чарами такого запасца не хватит даже на разовое применение. И, разумеется, нечего и думать о использовании доппеля для проведения сложного ритуала или создания артефакта — здесь нужен настоящий колдун, а не его бездушная копия.
Если бы не это досадное ограничение, Квиллион был бы сильнее самого Бестельглосуда Хаоса.
— Мой шатер вон там, в расселине, — указал доппель.
— Как всегда, отдельно ото всех и в самом безопасном месте, — проследил за его пальцем Руорк.
— Я предпочитаю уединение, — хихикнул лже-Квиллион. — Этот доппель поступает в твое распоряжение — если захочешь что-то сказать мне, говори ему, я услышу. Можешь им командовать, если хочешь, он будет подчиняться.
— Решил приклеить ко мне персонального шпиона? — нахмурился Руорк. — Ночевать он будет на улице, учти.
— Доппелю это безразлично. Можешь его бить, резать, колоть… или как ты там любишь развлекаться?
— Откуда берутся эти поганые слухи, хотел бы я знать?… - скрипнул железными зубами Руорк. — Погоди-ка… а разве доппель не исчезает, если его поранить?
— По-твоему, я прислал к тебе такого дрянного доппеля? — фыркнул лже-Квиллион. — Этот не исчезнет, пока ты его не убьешь. Убьешь так же, как убил бы человека.
— Но я сам видел…
— О, примитивные, конечно, пропадают от малейшей царапины. Самым дрянным вообще хватает простого удара — стукни его посильнее, и он рассыплется. А знаешь, почему?…
— Мне это безразлично… но ладно, расскажи, — с притворным равнодушием прохрипел Руорк. Никогда не вредно узнать что-нибудь новое о возможностях заклятых друзей по Совету Двенадцати.
— Это не секрет, — махнул потной ручонкой лже-Квиллион. — Первый курс факультета Иллюзорности и Дубликаторства. Доппель — он и в Закатоне доппель. Тут как с воздушным шариком. У тебя были в детстве воздушные шарики?…
— Не было. Я играл в солдатиков. Оловянных. И еще у меня была игрушечная пушка. Дядя привез из Альберии.
— Не сомневаюсь. Но хотя бы видеть воздушные шарики ты видел?
— Ну, видел. Что дальше?
— Тогда должен примерно представлять, как такой шарик устроен. На первый взгляд — вроде бы прочный. Большой такой, красивый… Но ткни его иголкой — и он лопнет. Почему?… Да потому что состоит только из тончайшей оболочки и воздуха, который ее заполняет. Точно так же доппель состоит из внешней оболочки-иллюзии, созданной по подобию образца, и квазиматерии, обеспечивающей ему внутреннюю массу. Точнее, масса доппеля равна нулю, но вот вес… вес у него есть, хоть реально его и не существует. И устойчивость доппеля зависит от состава этой квазиматерии. Проще всего вообще обойтись без нее, сделав доппеля «пустотным» — легко, быстро, можно наделать хоть тысячу штук… но они будут дохнуть просто от тычка. Пам!… и лопнул. А вот если квазиматерию все-таки использовать… это посложнее, но зато и результат будет попрочнее. Да и исчезать будут не так бесследно. «Твердые» доппели после гибели рассыпаются пылью, «жидкие» — растекаются в лужу, «воздушные» — становятся дуновением ветра, «огненные» — исчезают во вспышке пламени. От «органических» остается пятно крови, слизи или желчи. Конечно, такой «труп» все равно вскоре исчезнет, но какое-то время он просуществует и после смерти доппеля…
Руорк чуть слышно клацнул металлической челюстью. Будь у него нормальные губы — кривились бы сейчас в презрительной улыбочке.
Он всегда с презрением относился к Квиллиону, но только теперь окончательно понял, насколько тот ничтожен. Воздушные шарики, подумать только! И такая ерунда дает ему право на серый плащ и маршальский жезл?! О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?!
— О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?… - невольно повторил вслух Руорк.
— А-а?… - приподнял бровь доппель.
— Это я не тебе.
— Но здесь же больше никого нет.
— А их ты не видишь? — указал на молчаливых автоматов Руорк.
— Ты что, разговариваешь с этими манекенами?… - пожевал мясистыми губами лже-Квиллион. — Ты совсем тронулся, да?…
Металлическая ладонь с лязгом сжалась в кулак. Руорк охотно пронзил бы мерзавца насквозь — но какой в этом смысл? Перед ним всего-навсего доппель. Глупая марионетка, бубнящая то, что пожелает хозяин.
Вот с хозяином-то и нужно разобраться…
— Твой доппель сможет присмотреть за автоматами? — спросил Руорк.
— Разумеется, положись на меня. А ты куда?
— В сортир.
— Тебе что, все еще нужно туда ходить? — искренне удивился Квиллион. — У тебя же и мошонка тоже железная, разве нет?
— Не твое дело, — сверкнул глазами Руорк.
Конечно, он пошел не в туалет. Отправление естественных надобностей давно осталось в прошлом. Руорк Машинист просто время от времени сливает испорченное масло через специальный краник в левой ягодице.
На самом деле он отправился прямиком в расселину, указанную доппелем. Квиллион допустил ошибку, раскрыв свое местонахождение. Особенно если учесть последнее усовершенствование, сделанное Руорком буквально на днях. Искусственный глаз из жидкого кристалла внешне не отличается от настоящего, но позволяет различать самые мельчайшие предметы на любой дистанции.
Само собой, Руорк не станет драться с этим трусливым колдунишкой. Много чести. Был бы там Асанте Шторм… о, вот с ним Руорк готов сразиться в любое время и в любом месте!
Только не на море, конечно. На море у Асанте будет совершенно несправедливое преимущество.
А Квиллион Дубль — всего лишь ничтожество, не знающее своего места. Он, Руорк, не настолько мелок, чтобы марать руки о каждого, кто вякнет о нем дурное слово. Оскорбить может только равный, а разве Квиллион ему равен? Все равно что обижаться на грязь, запачкавшую сапоги.
