Зовите меня просто - Морти! (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс"
— Уже хорошо, — я выбрался на берег и тут же порадовался, что на мне достаточно плотная куртка, сапоги и кожаные, а значит, непромокаемые брюки. Попробовал изменить хотя бы одежду — безрезультатно, только куртка из коричневой стала чёрной, и всё. Нда… непривычно как-то без магии и без своей силы. Но ничего, и не в таких переделках бывал, справлюсь…
— Слушай, — я повернулся к кутающейся в курточку принцессе, — пока я соображаю, что делать дальше, открой мне страшную тайну: кого мы должны поблагодарить за это приключение?
— Это был… — Шарха надулась и обиженно засопела, — это был Каршен, мой… кузен…
— Судя по твоей кислой мордашке, к этому парню у тебя были не только родственные чувства, не так ли?
— А вот это вообще не твоё дело! — Шарха покраснела и раздражённо хлестнула по скале хвостом.
— Вынужден не согласиться, — театрально вздохнул я, — это и моё дело, так как я вместе с тобой провалился в эти не слишком гостеприимные места. Так что колись: у вас были романтические отношения, да? Ну-ка, расскажи всё дяде Мортимеру, он плохого не посоветует!
— Ты? — она насмешливо посмотрела на меня, но в глазах блеснули слёзы. — С чего это такое самомнение?
— Я, между прочим, в академии три года штатным психологом отработал, — гордо сообщил я, — знаешь, как тяжело было? Ужас просто! Ну, давай, рассказывай…
— И не подумаю, — задрала нос принцесска, но потом невесело улыбнулась и уточнила, — тем более что и рассказывать-то особо нечего… Давай лучше подумаем, как будем выбираться…Кстати, у тебя в карманах никакой конфетки не завалялось?
— Неа, — я на всякий случай похлопал по карманам, — ничего, придумаем что-нибудь, в конце-концов рыбы наловим.
— Руками? — к принцессе потихоньку стала возвращаться её язвительности и стервозность, но я даже обрадовался: мне она сейчас нужна решительная, а не страдающая.
— Удочку сделаю, — отмахнулся я, — и вообще, не нуди. Лучше давай лодку искать.
— А с чего ты взял, что она тут есть?
— С того, что если есть выход к проливу, значит, кто-то им пользуется, — объяснил я, — и ты же не думаешь, что они приходят сюда полюбоваться закатом? У них другие дела есть…
— Какие? — принцесска смотрела на меня круглыми глазами.
— Контрабанда, естественно, — я с трудом удержался от того, чтобы не постучать её по лбу, — а ты что думала, что из этой вашей Ибернии все товары через таможню проходят? И, раз есть контрабандисты, значит, есть и лодка, как минимум одна. Осталось её найти. Вряд ли они запрятали её далеко, так что давай: ты вправо, я влево. Осматривай берег и все места, куда можно спрятать лодку. Надо убираться отсюда…
— Почему? Не то чтобы мне тут очень нравилось, но нервничать-то зачем?
— А ты думаешь, что твой кузен тебя сюда зашвырнул и думать забыл? Нет, моя дорогая, я склонен предположить, что уже очень скоро сюда явятся те, кто должен по замыслу твоего родственничка тебя спрятать и где-то держать столько, сколько понадобится. Хочешь к контрабандистам в гости? Нет? Тогда шевели ногами… и мозгами тоже.
Во время моего монолога Шарха несколько раз порывалась что-то сказать, но останавливалась, видимо, понимая, что я прав. Поэтому, махнув рукой, направилась вдоль огромной скалы вправо, честно заглядывая за все уступы и во все промоины.
Но транспорт нашёл, естественно, я: просто потому что лучше понимал, что и где нужно искать. Небольшая, но крепкая лодка прекрасно подходила для того, чтобы переправиться на другой берег, и я без особых усилий подтащил её к воде.
Вообще я всякие водоёмы очень люблю: моря там, океаны, речки — потому что на их берегах можно прекрасно позагорать, побездельничать, полюбоваться на красивых девушек. Но это на нормальном водоёме, например, как на Золотых пляжах в Бертрине, куда мы ездили вместе с Теодором и Хасидом. Славное было время… лежишь себе, друзья рядом, красивые девушки в мяч играют, проблемы в прошлом, а впереди — только бесконечное безоблачное будущее.
Но вот этот пролив — достаточно широкий, кстати — совершенно не походил на приветливое и ласковое бертринское море. Вместо голубой искрящейся глади — серая, словно стальная, поверхность, по которой пробегает постоянная дрожь. Вроде и волн нет, но и спокойным это море назовёт разве что слепой или глупый. Я себя ни к тем, ни к другим не относил, поэтому на воду смотрел с большим подозрением.
— Слушай, — повернулся я к принцесске, проводив взглядом появившийся и исчезнувший длинный пенный гребень, — а тут живность какая-нибудь водится?
— Ну как сказать, — Шарха пожала плечами, — если всяких морских чудищ можно назвать живностью, то да — их тут много. Пожалуй, даже очень много… Как-то выловили одно, хотели императору в подарок привезти, да вот только оно сеть порвало, всех охотников сожрало и уползло себе обратно на глубину.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — я удивлённо вытаращился на принцессу, и только потом осознал чрезвычайно неприятную истину. — То есть переправиться через пролив проблематично, я верно понимаю?
— Говорят, они поднимаются из глубины только ночью, — сказала Шарха и подошла к самой воде, — а днём плавать относительно безопасно.
— Кто говорит? — уточнил я, глядя на свинцовую воду с ещё большим подозрением, чем до того.
— Много кто, ну вот рыбаки, купцы, — уверенности в голосе Шархи было меньше, чем мне хотелось бы, — мне, к примеру, рассказывал сказитель один, когда в замке жил. Он с этими рыбаками сто раз через пролив плавал.
— Это он так говорил?
— Да, а что? Он рассказывал, как они плавали в Ибернию, там торговали, а на обратном пути ловили очень вкусную и редкую рыбу. Он даже привёз одну такую, засушенную, — тут принцесса округлила глаза, — может, она, конечно, и вкусная, но страшная — жуть!
— Да? — страшная рыба меня заинтересовала, но узнать интригующие подробности я не успел: справа по берегу послышался шум. Было совершенно очевидно, что там движется группа людей, причём ни от кого не скрывающихся, следовательно, уверенных в собственной безопасности и безнаказанности. — А вот и торжественная встреча…
— Я принцесса! — высокомерно задрала нос Шарха. — Они не посмеют причинить мне вред…
— Очень даже посмеют, уж можешь мне поверить, — поспешил разочаровать её я, изо всех сил сталкивая в воду достаточно тяжёлую лодку, — лучше вёсла возьми, я не успею. Если я не прав, ты потом выскажешь мне всё, что по этому поводу думаешь, и я даже оправдываться не буду, обещаю.
Надо отдать девчонке должное, спорить она не стала, а молча прихватила оба относительно лёгких весла и, повинуясь моему жесту, положила их в лодку, а потом и сама залезла.
Я как раз оттолкнулся от берега, когда из-за прибрежных камней показалась чрезвычайно колоритная компания: несколько человек, которые выглядели… как пираты, которые, наверное, во всех мирах выглядят примерно одинаково. Куртки и штаны из непромокаемой плотной ткани, высокие сапоги, головы повязаны яркими платками.
Выбравшиеся на берег пираты оживлённо заговорили, показывая руками на нашу резво отплывающую от берега лодку, но задержать её никаким образом почему-то не попытались, и это меня слегка обеспокоило. Что должны были, по идее, сделать подручные похитителя — а в том, что принцессу, ну и меня за компанию, похитили, сомнений не было — увидев, что добыча ускользает? Постараться как-нибудь её вернуть, а не стоять на берегу, с интересом вглядываясь в воду.
— Почему они не пытаются нас догнать и захватить? — видимо, поведение пиратов показалось странным не только мне. — Мы ведь сейчас уплывём в Ибернию, а там я всегда могу попросить убежища, связаться с отцом, да и магия там работает.
— Хороший вопрос, — согласился я, пытаясь уловить хоть что-то из разговора похитителей, но ветер относил слова. Оставалось только положиться на удачу и на то, что рассказы о ночной жизни местных обитателей — правда. — Видимо, они не верят, что мы туда доплывём, ну или у них нет приказа обязательно доставить тебя живой.
