Евгения ИЗЮМОВА - Побег
С рассветом Ерофей и Пьер, как и договорились накануне, быстро позавтракали, захватили еду для Гермеса, чтобы он мог перекусить где-нибудь по дороге, и направились в конюшню. Они оседлали коней, и Ерофей тихонько свистнул, призывая Гермеса, который, наверное, дрыхнет себе и думать не думает об отъезде. Но в мыслях не возник знакомый насмешливый баритон. Ерофей рассерженно завертелся на месте, ощупывая землю и копну сена, однако руки не упирались в привычное невидимое препятствие - Гермес, потеряв видимость, не потерял объём и вес своего тела.
Ерофей встревожился:
- Петька, Герка пропал!
- Да ну, - отмахнулся приятель, не осознав ещё тревоги Ерофея, но через секунду до него дошёл смысл слов Ерофея, и он тоже начал ворошить сено, однако безрезультатно - Гермес исчез. А в это время во дворе раздалась ругань хозяина, потому что кто-то, несмотря на ранний час, бесцеремонно забарабанил в ворота.
- Глянь, кто там? Не стражники? - велел Ерофей Пьеру, всё так же лихорадочно шаря руками вокруг себя. - А то как бы нам не влипнуть в дерьмо из-за этого шаталы.
Пьер осторожно выглянул за дверь и неожиданно восторженно вскрикнул, поманив Ерофея к себе:
- Смотри-ка!
Ерофей выглянул из конюшни, и удивлённо вытаращил глаза: во двор входил, выпятив грудь колесом, Гермес, их шалопутный и беспечный, но верный товарищ. Заросший кудрявой чёрной бородкой, грязный и невероятно тощий, он смотрел вокруг не менее заносчиво, если бы оказался вдруг на Олимпе.
- Эй, хозяин! - закричал Гермес. - Долго спишь. Так можно проспать всех постояльцев.
- Ах ты, голодранец, - вспылил хозяин, - прежде чем вламываться в порядочное место, нужно иметь деньги, а у тебя, наверное, нет ни сантима! А ну проваливай отсюда сейчас же, проклятый оборванец! - он величественно застыл в воротах, не собираясь пропускать во двор Гермеса.
Гермес высокомерно посмотрел на хозяина и выудил из кармана штанов увесистый кошель, тряхнул им перед его носом, дескать, а это ты видел? Хозяин сразу превратился в угодливого и улыбчивого человека:
- Пожалуйте, сударь, пожалуйте, мы всегда рады гостям, пожалуйте…
- Отбой, Петька, - хмыкнул Ерофей. - Мы должны здесь немного задержаться, пока на людях не познакомимся с Гермесом. Потом предложим ему нашу лошадь, и уедем вместе. Хотя, - он заметил, как пылко смотрел Гермес на Луизу, дочь хозяина постоялого двора и трактира, и понял: Герка влюбился! Ерофей вздохнул: его приятель - неисправимый юбочник, и засмеялся, обращаясь к Пьеру: - Думаю, что мы и следующий день проторчим здесь, судя по тому, как засверкал глазами наш блудливый котище.
Они вошли в трактир вслед за Гермесом, сели неподалеку от него, заказали по кружке вина. Хозяин, разозлённый перепалкой с Гермесом, со стуком поставил перед ними кружки, даже не спросив, почему они не уехали. А Ерофей соображал, какой найти повод, чтобы «познакомиться» с Гермесом, тот сообразил быстрее и, встав со своего места, подсел к ним:
- Месье, не хотите ли сыграть со мной в новую игру? Я видел её на юге, и она мне весьма понравилась.
«Ты чего задумал, зараза олимпийская?» - мысленно зашипел Ерофей. - «А, не бери в голову! Собираюсь подработать, чтобы купить новую одежду, а то мы несколько пообтрепались», - лицемерно ответил Гермес, не спуская глаз с молоденькой трактирщицы. А вслух прокричал:
- Эй, хозяин, будь любезен дать мне три мерки для специй и горошину - твои постояльцы просят показать новую игру.
Хозяин, возмущённый его приказным тоном, однако, постарался скрыть гнев и приказал помощнице принести требуемое. Девушка принесла три небольших глиняных стаканчика и горошину. Гермес ласково поблагодарил её и поинтересовался:
- Как тебя зовут, милая?
- Луиза, - шепнула девушка и быстро отошла прочь, сопровождаемая ревнивым взглядом хозяина. А Гермес между тем предложил приятелям… сыграть!
«Ну, ты и нахал!» - возмутился Ерофей. - «Да ладно тебе, - отмахнулся Гермес, быстро двигая стаканчики по столу, - сыграем для затравки, всё равно деньги наши будут, видишь, игрой уже и другие заинтересовались».
К ним и впрямь подсели несколько путников, ночевавших в трактире, и Ерофей умолк.
Игра началась лихо. Ставки с одного сантима возросли до экю, потом - до трёх. Но не это беспокоило Ерофея, а то, что в игру всерьёз ввязался Пьер и в несколько минут спустил все наличные деньги, что полагались ему после игры в Вильнёве. Не успел Ерофей оглянуться, как он поставил на кон… коня! А Ерофей даже не мог остановить приятеля, потому что до сих пор не мог бегло говорить по-французски и боялся выдать себя чудовищным акцентом. Одно хорошо: Гермес - сообщник, а то пришлось бы им худо.
Гермес прекратил своё представление к полудню, когда обчистил с полдюжины посетителей. Потом намеренно проиграл несколько раз, и всё равно добыча была значительной. А затем они пошли втроём пошататься по Орлеану: Гермес прав - их одежда требовала замены. Ерофей изощрялся в ругательствах, но Гермес только посмеивался и был непреклонен в решении провести ещё одну ночь на постоялом дворе, глаза его при этом засверкали по-особенному.
Эту ночь Гермес впервые за многие ночи устроился в комнате на третьем этаже на мягкой постели. Но спать в ней крепко и сладко Гермес вовсе не собирался. Едва луна заглянула в оконце, Гермес распахнул раму и, на заранее припасенной, веревке спустился к окну на втором этаже, за которым, как он узнал - комната Луизы. Уцепившись за карниз, Гермес тихонько стукнул в окно, и оно тут же распахнулось словно там, в темноте, кто-то стоял и ждал этого стука. В тёмном проёме появилась Луиза:
- Ах! - тихо вскрикнула она. - Это вы? Зачем? Уходите!
Гермес блеснул улыбкой и спросил:
- Куда? Вверх? Вниз? В вашу комнату? Куда? Скажи мне, сердце моё, и я уйду хоть в ад, если ты туда придёшь на свидание. Я мечтаю быть с тобой тэт-а-тэт!
Луиза оглянулась испуганно в глубь комнаты, откуда нёсся могучий храп, и шепнула:
- Бога ради, не губите меня, мой муж…
- Этот боров - твой муж? - Гермес так удивился, что едва не сорвался вниз. - Но, сердце моё, это невозможно! Ты - такая красавица…
- Ах! Спускайтесь вниз, я сейчас приду! - сказала она вероятнее всего для того, чтобы убрать Гермеса от окошка, но тот не собирался отступать и, обрадованный, скользнул вниз. Вскоре во двор вышла, зябко кутаясь в шаль, тонкая фигурка, и тотчас попала в объятия Гермеса, который нежно прижал молодую женщину к себе, потом подхватил на руки и быстро понёс в конюшню. А луна, улыбаясь, смотрела во двор, довольная, что попала в заговорщицы. Но луна - великая молчунья, она никогда не выдаёт подсмотренные секреты.
Утомлённая ласками, счастливая Луиза заснула под утро на плече Гермеса, а он глядел и глядел на прелестное юное личико своей возлюбленной. Им пора было расставаться, но Гермес никак не мог заставить себя разбудить Луизу, и лишь иногда слегка губами прикасался к щеке молодой женщины. Задумавшись о своём неожиданно вспыхнувшем чувстве к Луизе, Гермес не услышал, как вышел во двор трактирщик и позвал басовитым голосом:
- Луиза! Где ты, чертовка?
Гермес похолодел, а во дворе послышались тяжёлые шаги, дверь конюшни распахнулась, лошади беспокойно задёргали головами от света фонаря. Гермес запоздало начал закидывать Луизу сеном, но хозяин уже всё увидел и заревел, как бык:
- Будь я проклят, если эта чертовка не наградила меня рогами! Убью! - и ринулся на Гермеса.
Проснувшаяся Луиза испуганно таращилась на мужа, не понимая, как он здесь оказался - она медленно возвращалась из сказки в мрачную жестокую быль. Гермес вскочил и ловким ударом сбил с ног трактирщика. Тот мгновенно поднялся и схватился за вилы, прислонённые к стене, пошёл с ними наперевес прямо на Гермеса - схватка предстояла нешуточная, и он крикнул Луизе:
- Беги! Приведи Пьера и его товарища!
Трактирщик ловко управлялся с вилами, и Гермесу пришлось бы худо, если б в конюшню не влетели полуодетые Пьер с Ерофеем. Пьер прыгнул на спину трактирщика, повис на могучей шее, а Гермес воспользовался замешательством противника и врезал ему по животу, отчего трактирщик согнулся пополам. Его приятели бросились к лошадям, выводя их во двор. Ерофей громко ругался, забыв про конспирацию: юбочник-Гермес всё-таки втянул их в неприятность, достанется теперь и Луизе.
Но тут случилась другая беда - Ерофей споткнулся о фонарь, оставленный хозяином у входа, и опрокинул его. Масло пролилось на сено, которое вспыхнуло так ярко и мощно, что Гермес, только что лупивший трактирщика, принялся выволакивать его во двор, где уже толпились испуганные пожаром постояльцы.
Приятели бросили трактирщика посреди двора, а сами принялись качать воду из колодца и обливать стену дома, чтобы огонь не перебросился на дом - конюшню, набитую сеном, отстоять было уже невозможно, едва успели вывести стоявших там лошадей. Конюшня полыхала так, что на пожар стали сбегаться жители соседних дворов, и они тоже включились в работу. Луиза среди этого переполоха стояла на коленях возле мужа и тихо плакала на его груди.
